Пленники чести
Шрифт:
«Он пьёт кровь, черпая свою силу в силе живых. Он приходит в ночи и уходит в ночь. Он само воплощение сатаны на земле. Когда он возьмёт в жёны ту, что предназначена ему пророчеством, и выпьет жизнь и свет её, и наполнит её душу тьмой, то станет неуязвим, и мрак покроет мир своей тенью. В ночь кровавой луны он сможет поднять тела мёртвых и повелевать ими. Ни железо, ни огонь, ни вода не причинят ему вред, лишь свет дня сможет ослабить его силу, и тогда оружие добра победит его».
— Похоже на старинное предсказание, — произнесла Наталья, — но неужели это о том, чьё завещание мы тогда нашли в тайной библиотеке?
— Возможно, — ответил Александр Иванович. — Этот некто и в самом деле опасен. Даже если он никогда и не встретится нам, нужно
— Но неужели победить его можно только с помощью неведомого оружия добра или магии, и только при свете дня? — произнесла Наталья.
Александр отошёл немного в сторону и приподнял край ковра. Под ним мелом на дощатом полу была начерчена пентаграмма, в точности повторявшая ту, что молодые люди видели в книге. Рядом виднелись застывшие капли свечного воска.
— Очевидно, господин Коршунов, отыскивая ответ на этот вопрос, проводил здесь какие-то ритуалы или вызыванию духов, — произнёс поручик. — Не удивительно, что в округе происходит столько страшных событий и люди видят призраков. Их звали столько раз, что они не могли не откликнуться. Возможно, именно потому что он хотел узнать, как можно победить духа зла, которого он винил в исчезновении своей дочери, он сел тогда с нами за стол во время проведения спиритического сеанса.
— Его свеча погасла раньше времени, — произнесла Наталья, вспомнив ту ночь, когда Евгения Петровна Серженич вызывала духа её покойного дядюшки.
— И потом его не стало, — с грустью произнёс Александр Иванович.
Ещё немного продолжив поиски, молодые люди решили, что ничего нового найти не удастся. Ни одной бумаги, в которой бы говорилось хоть слово о происхождении или родных Ивана Андреевича отыскать так и не удалось. В холле большие часы пробили половину пятого. Пора была уходить. Молодые люди чувствовали, что в замке из-за их исчезновения поднялся переполох. И кто знал, на что могла пойти разгневанная Клара Генриховна.
Натали уже стояла в дверях, когда Александр Иванович, в последний раз осматривая письменный стол, вдруг заметил, что один из ящиков открывается подозрительно тяжело. Приложив небольшое усилие, он вытащил ящик из стола. С виду он казался вполне обыкновенным, однако что-то настораживало поручика, и, наконец, он догадался перевернуть ящик. Дно его состояло из нескольких деревянных панелей. Аккуратно вскрыв одну из них, Александр немало удивился: прямо ему в руки из-за этой панели выпал странный предмет, завёрнутый в бархатную ткань. Этот предмет оказался кинжалом, очень старым, даже древним. Наталья подошла поближе и с любопытством смотрела на находку своего спутника. Кроме кинжала в тайнике оказалась записка, в которой было несколько слов на латыни, однако их значение оставалось тайной. Словно подчиняясь неведомому приказу, молодой человек спрятал кинжал и записку в свою кожаную сумку, а затем осторожно вернул ящик на прежнее место. Никогда бы в других обстоятельствах поручик не посмел присвоить чужое имущество, но в этот раз какая-то сверхъестественная сила подначивала его взять находку с собой, словно в ней была разгадка тайны происходящего в Уилсон Холле.
Натали с удивлением следила за его действиями, однако ничего не говорила, полагая, что всё, что происходит должно произойти. Они медленно вышли из кабинета Коршунова, затворив за собой скрипнувшую дверь. В доме стояла гробовая тишина. В щель между досками, которыми было забито большое окно, проникала узкая полоска тусклого света, и в ней, словно на авансцене, кружились серебристые пылинки, наполнявшие замерший воздух. Что-то тяжёлое, точно само страдание растворилось в этих стенах, пропитав их подобно осенней влаге. Невыносимая тоска ощущалась в каждом предмете, в каждой половице, поскрипывавшей под ногами молодых людей, и даже сам этот скрип был похож на плач. Александр Иванович шёл немного впереди, держа в руке огарок свечи. В тёмном холле он остановился в нерешительности, вспоминая, которая
От неожиданности он попятился назад, но та крепко держала его за отвороты шинели. Её лицо было мертвенно бледным, глаза были широко распахнуты, посиневшие как у утопленника губы судорожно двигались без единого звука. Она выглядела совершенно обезумевшей, но в облике её была какая-то необыкновенная решительность.
— Не ходите в Бестиморский лес! Не ходите на гору Копула! Заклинаю вас, не ходите туда! — точно задыхаясь, прохрипела она, хватая Александра за плечи трясущимися руками. — Это место проклято! Проклято! Не ходите туда!
Её бледные исхудавшие руки жадно хватались то за отвороты шинели, то за рукава, то лихорадочно царапали сукно мундира поручика.
— Хорошо, обещаю вам! — воскликнул он, стараясь успокоить обезумевшую женщину. — Но, ради Бога, скажите, что это за проклятье? Как оно может быть связано с Натальей Всеволодовной?
— Не ходите, — прохрипела Юлия Святославовна, и тут же снова обмякла и опустилась на колени у ног Александра, бормоча что-то невнятное.
На шум выбежала Ингрид, и они все вместе вновь отвели хозяйку дома в её утлую опочивальню. У молодых людей не было и тени сомнения, что произошёл очередной приступ безумия, они и предположить не могли, что рассудок в тот момент вернулся к госпоже Коршуновой, но его проблеск был столь слабым, что его не смогли заметить.
Наталья Всеволодовна с жалостью смотрела на Юлию Святославовну, впавшую в беспамятство на своём ложе. Это женщина всё ещё казалась прекрасной, не смотря на то, что страшное горе навеки исказило черты её лица и забрало её разум. Слёзы подкатили к глазам девушки, когда она представила всю боль и страдание несчастной, лишившейся всего, что было ей дорого на этом свете. Александр тем временем отвёл Ингрид немного в сторону и вложил ей в руку несколько ассигнаций. Старуха подняла на поручика тусклые свои глаза, лишённые ресниц, и в них читалась невообразимая признательность и удивление.
— Возьмите эти деньги, — прошептал он, — их хватит на какое-то время. Прошу вас, не отказывайтесь от моей помощи. Это поможет прожить ещё немного и расплатиться за топливо и свечи. Я непременно пришлю вам ещё, только держитесь.
Старуха молча опустила трясущуюся голову, и казалось, что она дрожала не столько от старости своей и болезни, сколько от плача, для которого уже не осталось слёз.
— Нам пора, — произнёс молодой человек, и, взяв Натали за руку, пошёл с ней по крытой тёмной галерее к выходу.
Угнетённые всем увиденным, они покинули дом Коршуновых через те же большие двери, покрытые паутиной неровных трещин. Свет дня казался серым и холодным. Зелень и бронза одичавшего парка замерли, подобно выцветшей картине. Всё было призрачным и мрачным. Отвязав лошадей, они медленно двинулись прочь, не в силах обернуться на господский дом с забитыми окнами и маленький флигель, в котором остались доживать свой век в бедности и болезни две несчастные женщины.
Оба, и Александр и Наталья были подавлены, казалось, они не только не продвинулись к открытию тайны происхождения Натали, но оказались посреди ещё более запутанной истории. Лошади, ощущая своим животным нутром тяжёлые чувства хозяев, уныло брели по заросшей аллее, унося молодых людей всё дальше и дальше от обители скорби и отчаяния.