Пленники чести
Шрифт:
— Примите мои соболезнования, — со слезами на глазах произнесла Наталья.
— Уходите, Юлии Святославовне нужен покой, — сказала Ингрид.
— Прошу, нам нужно взглянуть на кабинет покойного, — заговорил Александр. — Мы ничего не станем брать, обещаю вам! Нам необходимо посмотреть его бумаги! Только взглянуть! У нас есть основания полагать, что Иван Андреевич приходился родственником…
— Пусть посмотрят, Ингрид, — внезапно, словно очнувшись от своего забытья, произнесла хозяйка дома. — Они только посмотрят, и мой Иван Андреевич обрадуется!
Александр Иванович и Наталья Всеволодовна с жалостью смотрели на умалишённую женщину в белом домашнем платье, медленно раскачивавшуюся в такт мелодии, слышимой
— Хорошо, только прошу вас, будьте осторожны, — произнесла Ингрид.
В этот момент её хозяйка внезапно обмякла и чуть не упала, но Александр успел подхватить её. Натали замерла от ужаса, а старуха прохрипела:
— Помогите мне донести её.
Поручик поднял женщину на руки и понёс по мрачному коридору. Путь ему освещала шедшая впереди со свечой в руке старая женщина, за ними следовала перепуганная Наталья. Они прошли по тёмной дуге крытой галереи и поднялись в одноэтажный тесный флигель.
— Мы больше не живём в доме, на дрова нет денег. Свечи нынче дороги, да и здесь спокойнее, — прошамкала Ингрид, ведя поручика через запутанный лабиринт комнатушек с распахнутыми дверями.
Наконец они вошли в небольшую комнату с камином. У стены стояла большая кровать с высоким балдахином, на мягкую перину которой Александр и опустил Юлию Святославовну с величайшей осторожностью.
— Иван Андреевич, мой нежный Ваня… — пробормотала несчастная, мотая головой в забытьи.
Александр и Наталья переглянулись. Экономка заботливо укрыла хозяйку и присела рядом с ней на кровать.
— Всё началось после того, как пропала её дочь. Она не смогла этого вынести, — произнесла старуха и указала рукой на портрет в овальной раме, висевший в тёмном углу комнаты.
Молодые люди приблизились к нему и осветили пламенем свечи. С холста на них глядело лицо маленькой девочки в розовом платьице, совсем крошки: большие ясные глаза, светлые волосы, нежная кожа. Она была хороша, и в каждой черте своей походила на мать.
— Она боготворит этот портрет, — произнесла экономка, отходя от постели больной.
— Такая прелестная девочка, — произнесла Наталья, — что с нею стало?
— Никто этого точно не знает. Хозяин, упокой Господь его светлую душу, тоже помешался после исчезновения дочери. Он словно стал одержим. Только раз я случайно услышала, что её унёс зверь, вырвавшийся из ада. Он утверждал, что сам люцифер прислал за ней оборотня, но в это нельзя поверить. Его горе было велико, настолько, что он и жил только ради мести. Когда мы только приехали сюда, это был настоящий рай. Коршунов привёз Юлию Святославовну сюда, и меня привёз. Я была с ней с рождения, она была мне как родная дочь. Если бы вы знали, как Юлия счастливо жила здесь со своим мужем. Он был порядочным и богатым человеком, но после исчезновения дочери, он запустил имение. Все деньги он отдал прорицателям и колдунам, огромные суммы он тратил на поиски. И вот, одна гадалка нагадала ему, что его дочь стала оборотнем. Это сделало его ещё более странным. Он буквально извёлся, разыскивая её. Когда он уезжал несколько дней назад, то взял с собой обоих слуг. А! Лживые трусы! Сбежали, бросили! — старуха погрозила в сторону высохшим кулаком, точно те двое были прямо перед ней. — Послали их за телом, а они тело бросили! Только видели, как они бежали! Подлецы! И денег больше нет, — Ингрид ещё раз тяжело вздохнула. — Вот и сгинул наш Иван Андреевич. Он явно хотел найти зверя, но нашёл смерть. Бог ему судья, ваша милость, но если бы он мог смириться, он мог бы быть и сейчас с нами. Теперь нам осталось только доживать свой век в нищете. Боюсь, что зимы нам уже не пережить.
Молодые люди с ужасом слушали эти слова, не веря в исчезновение тела Коршунова. Всё это казалось им страшной фантазией больного ума обитателей этого мрачного места.
— Нам очень жаль, — ответил, наконец,
— Да, вы хотели видеть кабинет, — проговорила старуха и сделала знак следовать за ней. — Она долго ещё будет спать, — добавила она, глядя, как Наталья Всеволодовна озиралась на постель больной.
Через пару минут они вернулись в большой дом и стояли у массивных дверей кабинета, покрытых пятнами от сырости и серой пылью. Ингрид отперла их, и молодые люди вошли вслед за ней в тёмное помещение. Откинув портьеры от грязного окна, экономка зажгла пару свечей, осветивших ужасный беспорядок. Всюду лежали стопки книг, там и тут были разбросаны листки бумаги, конверты и письма. Все стены были заставлены стеллажами, на которых в два ряда стояли старинные книги в кожаных переплётах. Посередине комнаты располагался большой письменный стол, заваленный кипами бумаг, за ним у окна стояло высокое кресло, обтянутое потрескавшейся кожей, а на его спинке лежал шерстяной плед. Рядом на полу стояли химические склянки, пробирки и реторты. В углу было нагромождение бутылок со странными жидкостями. Под ногами у Александра и Натальи был толстый персидский ковёр, но света из окна проникало так мало, что нельзя было хорошенько рассмотреть его узор.
— Мне нужно идти готовить ужин, — произнесла старуха. — Сожалею, но предложить вам ничего не могу, у нас нет даже чая. Если вы захотите уйти, я буду на кухне, это прямо по коридору и налево.
Поблагодарив Ингрид, ушедшую тихими шагами, точно тень, молодые люди принялись осматривать кабинет. Они заглядывали в каждую книгу и каждый альбом, всматривались в каждый листок бумаги, валявшийся на полу. Листки обычно оказывались счетами, выписками из книг расходов, долговыми поручительствами, хозяйственными записками или корреспонденцией, посвящённой друзьям Коршунова. Большинство книг касались вопросов теологии, были житиями святых, сборниками легенд и мифов. Часть из них была на латыни, другая и вовсе на незнакомых языках. В некоторых книгах были описания химических опытов, другие содержали знания по медицине или ботанике.
Подойдя к столу, Наталья стала перебирать лежавшие на нём в беспорядке бумаги. Среди них она наткнулась на очень старую книгу, написанную на пергаменте. В середину этого тяжёлого тома была вложена закладка. Женское любопытство толкнуло её открыть книгу на месте этой закладки. На одной странице была начерчена загадочная схема, изображавшая круг и вписанную в него пентаграмму со множеством странных символов, на другой был начертан латинскими буква загадочный текст. И хотя она прежде читала старинные латинские изречения, этих слов разобрать не получалось.
— Александр Иванович, — позвала она, — взгляните, такого я прежде не видела.
Поручик подошёл к ней и взглянул на книгу. Вместе они стали перелистывать страницу за страницей, с которых смотрели загадочные знаки с таинственными надписями, там и тут пестрели гравюры, изображавшие жутких крылатых и рогатых монстров. Книга словно заворожила их, от неё буквально нельзя было отвести взгляд. Лица Натальи и Александра были так близко, что горячее дыхание обжигало им щёки. Казалось, они перестали быть двумя отдельными людьми и стали одним целым. Книга, увлекшая их, уже казалась чем-то далёким, а причудливые схемы и надписи слились в один сумрачный поток.
— Это книга ведьм, — произнесла Наталья, оставаясь неподвижной и не меняя выражения лица. — Я слышала о ней когда-то, но говорили, что её не существует. Говорили, что она способна сводить людей с ума, может вызывать духов и влиять на судьбу. Это злая книга, никто не должен её читать.
Александр взял девушку за руку и пристально посмотрел ей в глаза.
— Что это? — вдруг произнёс он и вынул из книги лист бумаги, заложенный между страницами.
На листе была сделана надпись со множеством пометок и исправлений: