По моему хотению, по отцовскому велению
Шрифт:
Так! Я была уверена, что память возвращалась. Это радовало. Но тот отрывок про укусы пчел мало, чего давал. Ладно, за неимением большего, стала тешить себя надеждами на будущее. А пока, неплохо было бы хоть что-то пожевать. Куда же мой негостеприимный хозяин-то запропастился?
Но, как не вертела головой в разные стороны, обнаружить его не удавалось. Решила себя занять, чем другим, а не думами о еде. Вспомнила, что вчера, когда сюда шла, натерла ногу. Сняла кроссовок и обследовала ранку. Потом сняла и второй, и там понаблюдала запекшуюся кровь на большом пальце. Это я, помнится, поранилась, когда бежала за поездом. Если сюда еще добавить ободранную
– Чего босая сидишь? Ногу занозить решила? Вон, кругом, сколько мелких щепок наделала! Горе луковое!
От голоса за спиной, раздавшегося совершенно неожиданно среди ставшей привычной тишины, чуть не подпрыгнула. Это Сашка объявился. Подошел совсем неслышно, или это я глубоко задумалась, и оттого ничего вокруг себя не замечала.
– Фу! Напугал! Разве, можно так красться?!
– Обычно шел. Ты такая невнимательная. А еще и неряха. Смотри, сколько вокруг себя нагрязнила! – Он нагнулся и поднял с земли топор, а затем еще принялся подбирать разбросанные мною поленья и чурбачки. – Все мне здесь разворотила, непутевая.
– Почему, сразу, неряха?! – Обиделась я на него.
– Ладно, проехали! Ноги обувай, по щепкам не советую ходить босиком.
– Не могу я, Саш, их надеть. Снять, сняла, а обратно теперь не получается. Оттого, что мне больно. Взгляни, я поранилась… Еще у меня плечо и рука…
– Вот и говорю… Горе луковое! Что мне с тобой прикажешь делать? Думал, накормлю и в село отправлю. А теперь, что? С такими ногами ты не дойдешь. Это точно. Придется тебя здесь подержать дня два-три.
– Как не дойду?! Как два-три?..
– Обыкновенно! Идти долго. Разбередишь раны совсем, начнешь хромать и через каждые десять минут останавливаться. Это значит, что дотемна добраться не успеем, а ночевать под открытым небом не для такой девчонки, как ты.
Я призадумалась и решила с ним согласиться. Конечно, Сашка был прав. Ходок из меня, и так, был никудышный, а еще ноги поранила. Следовало его послушаться и здесь остаться.
– А как бы полечиться? Чтобы скорее зажило? – Посмотрела на него с надеждой. – Может, у тебя мазь, какая есть? Или, скажем, пластырь?
– Еще чего тебе надо? Может, процедурный кабинет? На, вот, листок… подорожником называется, послюнявь его и приложи.
– Что, поможет? – Округлила я глаза. – Ты так уже делал?
– Мне без надобности. У меня такой ерунды не бывает. – Он хмыкнул и ушел в избу, прихватив с собой прокопченный чайник, сняв его с огня, только приспустил на руку длинный рукав пиджака, чтобы не обжечься.
Мне же оставалось, что его проводить глазами. Но успела обратить внимание на Сашкины солдатские сапоги, в которые были заправлены те самые широченные брюки, что я считала, ну, совсем для него большими. Теперь, вот, еще были эти сапоги… Как парень в них мог ходить? Жарко, наверное? И неудобно. А этот ходил… и не жаловался… наоборот, даже, хвалился.
– Эй, Лариска! Ты идешь? Что, есть не хочешь? Могу сам все слопать, поторопись!
Меня уговаривать не надо было. И дважды повторять, тоже не понадобилось. Спешно заломила у кроссовок задники и аккуратно поставила в них травмированные ноги с приклеенными к ранам листьями подорожника. Сразу после этого пошмыгала к входу в избу следом за хозяином.
– Садись сюда. – Указал он мне место на лавке. –
Я на его слова вздрогнула всем телом. Не поняла даже, которое из них меня больше впечатлило. Дуреха? Или, может, «свадьба»? От этого и не сразу почувствовала жжение от кипятка на языке, губах и ладонях, только потом уже заверещала от того, что обожглась. Про «дуреху» мне все было ясно. Это слово никого бы не порадовало, никакую девушку. А вот отчего меня огорчило и напрягло слово «свадьба»? Это было странно. Попробовала мысленно его еще произнести, даже сделала это несколько раз, и каждый из них поднимал в душе какое-то странное ощущение. Подобрать ему название пока не получалось, знала только одно, оно было неприятным.
А еще я заметила, что Сашка, произнеся свою прибаутку, принялся ко мне очень пристально присматриваться. Будто, ему важно было, как я на нее отреагирую. И не просто, а очень важно. Только с какой стати? Еще, если учесть, что мы сутки назад даже не подозревали друг о друге, предположить его интерес к моей реакции никак не получалось. Вот так загадка! Еще одна на мою больную голову.
Но тем временем, мой спаситель, а как было его так не называть, раз накормил, напоил и спать уложил, обеспечив крышу над головой, допил свой чай, и ему сделалось жарко. Он скинул с головы бейсболку, с которой до того момента не расставался ни на улице, ни в помещении. Причесал пятерней влажные ото лба волосы, откинув темную густую и отросшую челку дальше от лица, и привалился спиной к бревнам стены избушки.
– Почему бутерброд не ешь? Не нравится? Извини, но больше у меня ничего нет. Только хлеб и копченая колбаса. Ты, наверняка, к чему-то другому привыкла. Я это понимаю. Но угодить тебе старался. Вон, даже сахар свой уступил, раз он у меня кончается, а сам чай пил несладкий.
– А почему у тебя к чаю сахар, а не мед? Ведь, мы же на пасеке, правильно?
Спросила его об этом просто так, только чтобы поддержать разговор. Неудобно было есть под его пристальным взглядом и в молчании. А вышло, что он отчего-то после моего вопроса весь напрягся и даже на меня прищурился. Поневоле, я стала тоже к нему присматриваться внимательнее. Тогда-то и заметила, что в распахнувшиеся отвороты пиджака просматривалось сильно накаченное тело, покрытое ровным темным загаром. Такие мышцы и такой цвет кожи можно было получить, только если очень много подвергать себя физическим нагрузкам и постоянно быть обнаженным под лучами солнца. Именно. В солярии такой загар не получить. Если постоянно кутаться, чуть не по горло, в линялый пиджак, то тоже. Отчего же этот человек упорно скрывал от меня свой мускулистый и загорелый торс? Вот опять, заметил мой взгляд и прикрылся отворотами пиджака.
– Просто, еще рано качать мед. От этого свежего пока нет, а старый я не люблю. Что тебе показалось там интересным? Под моим пиджаком? – Зачем-то решил спросить, когда уже спрятался от моего любопытного взгляда.
– Наверное, работа пасечника связана с большими нагрузками, как я посмотрю? А у нас мужики в фитнес-клубах потеют. Тебе, наверное, это диким покажется?
– Что? Я тебя не понял. Какие клубы?
– А в селе вашем электричество, ведь, есть?
– Почему же? Конечно, есть. – Его глаза совсем превратились в щелки, и мне, отчего-то, почудилась угроза в его позе, поэтому решила не сообщать ему, что про фитнес знают во всех уголках нашей страны, если хотя бы смотрят телевизор.