По следу единорога (Сказание наших ночей)

Резник Майкл Даймонд

– Постойте, - встрепенулся Мэллори, пройдя по коридору футов двадцать пять.
– Где Мюргенштюрм?

– Я думал, идет прям вослед за вами.

Мэллори вернулся к началу коридора.

– Проклятье, Мюргенштюрм! Какого черта ты...
– он внезапно поперхнулся последними словами, встретив взгляд налитых кровью крохотных глаз слона, стоявшего головой к Мэллори, растопырив уши и вытянув хобот.

– Вот он я, - поведал Мюргенштюрм, подходя к нему сбоку.
– Свернул не в тот коридор.
– Задрав голову, эльф поглядел на детектива.
–

Что стряслось, Джон Джастин? У вас вид такой, будто вы сию минуту увидали привидение.

– Всего двадцать секунд назад он был повернут в противоположную сторону, - промолвил Мэллори, не сводя глаз со слона.

– Должно быть, вы просто спутали стороны. Чучела не могут двигаться.

Вдруг по коридорам эхом прокатился оглушительный рев.

– А реветь могут?
– спросил Мэллори.

– Насколько мне известно, нет, - забеспокоился Мюргенштюрм.

– Давай-ка убираться отсюда ко всем чертям, - нетерпеливо бросил Мэллори, стремительно зашагав к тому месту, где оставил Иеведию. Старик пропал без следа.

– Может, вы не в том коридоре?
– предположил Мюргенштюрм.

– Я оставил его здесь, - твердо заявил Мэллори.

– Тогда, наверное, он перешел.

– Поглядим, - Мэллори вернулся той же дорогой.

Сделав вокруг слона изрядный крюк, они вошли в другой коридор, и в тот же миг позади раздался пронзительный птичий крик. Пройдя по коридору футов пятьдесят, они остановились.

– Его тут нет, - резюмировал Мэллори.

– Что нам теперь делать?
– нервно спросил Мюргенштюрм.

– Вернуться туда, откуда пришли.

– Я заблудился, - признался эльф.

– До слона, а потом второй коридор налево.

– Подождите!
– вдруг вскрикнул Мюргенштюрм.

– Что?

– По-моему, я слышал его.

– Лично я ничего не слышу.

– Сюда, - эльф заторопился дальше по коридору, завопив: - Иеведия!

Ответом ему было молчание.

– Ты ошибся, - сказал Мэллори.

– Ну, что-то я все-таки слышал!
– Эльф занервничал.

– А я нет.

– Вроде были шаги.

Разговаривали они на ходу, и тут обнаружили, что стоят у развилки коридора.

– И откуда же они доносились?
– спросил Мэллори.

– По-моему, справа.

Мэллори шагнул за угол, повернулся направо...

И оказался нос к носу с рычащим, скалящим зубы самцом гориллы.

– Иисусе!
– пробормотал детектив.

Мгновение и человек, и горилла хранили полнейшую неподвижность. Затем Мэллори развернулся вокруг оси и рванул обратно в коридор, попутно едва не задавив Мюргенштюрма. Горилла взревела и забарабанила в грудь волосатыми ручищами, а потом неспешно заковыляла следом.

Вместе с Мюргенштюрмом, едва не наступающим ему на пятки, детектив выскочил к слону и свернул направо. Уже вбегая в ближайший коридор, он услышал за спиной пронзительный трубный клич слона, и только пробежав половину коридора, рискнул оглянуться.

– Мы в безопасности!
– пропыхтел он эльфу.
– Ему не пролезть. Коридор для

него слишком тесный.

– Но не для него, - заскулил Мюргенштюрм, указывая в противоположном направлении, откуда подкрадывался к ним черногривый лев, скользя брюхом по мраморному полу.

Где-то включили громкоговорители системы оповещения, и треск помех мгновенно напугал льва, метнувшегося в смежный коридор.

– Ежели считать, что вы еще живы, так вы, наверное, хотите получить объяснения, - произнес голос Иеведии.

– Было бы очень мило, - проворчал Мэллори под нос.

– Я не собирался вас бросать, мистер Мэллори, но просто больше не мог ждать. Видите ли, чучела в музее были набиты и установлены Акимом Рамблаттом.

– Кто такой этот чертов Аким Рамблатт?
– прошептал Мюргенштюрм.

– Вы, наверное, гадаете, кто такой этот чертов Аким Рамблатт, - произнес голос старика.
– Ответ таков: он был лучшим таксидермистом, когда-либо жившим на свете. К тому времени, когда он начал работать на нас, он уже заслужил прозвище Мастертворец.
– Последовала короткая пауза.
– Он заставляет свои чучела выглядеть настолько живыми, что те просто не разумеют, что они мертвые. Они сидят там в своих стеклянных клетках, целый день ломая над этим голову, а часов в одиннадцать вечера каждую ночь не видят резона, почему бы не размять ноги и немного прогуляться.

Следующую фразу поглотил протяжный крик какого-то неизвестного животного.

– Словом, обычно они проводят в движении час-другой, а после спохватываются, что вообще-то они не совсем живые. Может, Рамблатт и был Мастером-творцом, но Богом он все-таки не был.
– Иеведия захихикал.
– Так что ежели считать, что вы слышите мой голос, вам надобно только запрятаться в безопасном местечке на ближайшие пару часов, и все будет отлично. Однажды, когда этот час застал меня вне дежурки, я нырнул в озерко и дышал через тростинку... Конечно, это было еще до того, как Рамблатт пополнил экспозицию носорогом. Он вовсе не кровожадный, во всяком случае, для носорога, но любит побарахтаться, а озерко очень маленькое.
– Он вздохнул.
– А, ладно, чего-нибудь сообразите. А сейчас прошу простить, настало мне время чуток вздремнуть. Если вы сумеете выбраться живыми, загляните ко мне в дежурку, у меня на печке стоит кофе.
– Еще пауза.
– Честное слово, больше ничего такого не приходит в голову, чтоб вам посоветовать. Комната сто четыре.

Громкоговорители смолкли.

– И давно пробило одиннадцать?
– слабым голосом поинтересовался Мюргенштюрм.

Мэллори посмотрел на часы.

– Семь минут.

– И все?

Детектив кивнул. Послышался шум движения.

– Здесь нельзя оставаться, мы как раз в середке африканской экспозиции, - сказал Мэллори. Шорох и похрустывание стали громче.
– А что на втором этаже?

– По-моему, только кости и окаменелости, - пожал плечами Мюргенштюрм.

– Там не может быть опаснее, чем здесь, - решил детектив.
– Давай найдем лестницу.