По ту сторону тьмы

Бэнкс Иэн М.

Она плакала, не зная, что ответить. Хотелось проснуться, но не получалось. «Слушай, — сказал Лентяй. — Я могу тебе помочь?» — «Что?» — «Могу я помочь? Только скажи». — «А как ты можешь помочь?» — «Я умею уничтожать. Это все, что я умею, — уничтожать. Больше я ни на что не гожусь. Хочешь, чтобы я что-нибудь уничтожил?» — «Хочу, чтобы ты уничтожил все! — крикнула она. — Все это чертово дерьмо! Злых мужчин и похотливых женщин, все эти армии, компании, культы, религии и всех их сторонников и противников! ВСЕ!» — «Я могу уничтожить не все, но многое из этого». — «Ты просто глуп. Ты мне надоел». — «Нет. Я мог бы уничтожить

много вещей и людей, но не все и не всех.» — «Ты сумасшедший», — ответила она, изо всех сил пытаясь проснуться. «Мы не безумны, леди Шеррис», — сказал Лентяй. Он поднялся, собираясь выйти из комнаты. — «Мы еще посмотрим, на что сгодимся.» — «Что ты хочешь этим сказать?» — «Это я насчет того, чтобы все уничтожить. Посмотрим, на что сгодимся». Шеррис сжала свою раненую руку, надеясь проснуться от боли, но это не помогло. «Кто ты?» — спросила она его. Человек уже стоял возле двери. «Я — это ты, — повторил он. — Последний из восьмерки. — Он подмигнул. — Посмотрим, на что мы сгодимся. А теперь — спать».

Она проснулась — пахло едой. На столе стоял поднос со всякой всячиной. Шеррис не успела увидеть, кто его принес: дверь в комнату захлопнулась, щелкнув замком.

Шеррис лежала, размышляя о своем сне. Ее пробрала дрожь. Затем исходивший от подноса аромат опять вернул ее к реальности.

На подносе оказался завтрак, которым вполне можно было накормить двух оголодавших людей. Она съела его весь, без остатка. Табло показывало, что утро уже перевалило за середину. Включился экран, и она стала просматривать новости.

Гакха нарвались на крупные неприятности, подвергнув радиационному облучению верхних чинов Голтара, Микен и Ночного Призрака; Всемирный Суд испытывал жесткое давление со стороны негодующих бюрократов, потребовавших доступа к закрытым медицинским технологиям военного времени. Суд, в свою очередь, сделал Гакха козлами отпущения, приговорив их к извинениям, денежной компенсации и обещанию не поступать так в дальнейшем. Орден, по-видимому, не собирается выполнять эти требования. Всемирное Святилище находится в осаде, ходят слухи также о вызове войск. Объявлена мобилизация военных поселений и запасных подразделений Гакха по всей системе.

О ситуации, создавшейся вокруг Запретных Земель и Пояса Безопасности, новости умалчивали, если не считать неясных слухов о воздушном столкновении между силами Пояса и Повстанческих Государств. Передвижения по южной окраине Калтаспии ограничены.

Люди по-прежнему без умолку обсуждают теракт (на экране возникло изображение, передаваемое по всей системе с Ночного Призрака) против некоего нового философа-гуру по имени Джермен.

Придвинувшись ближе к экрану, Шеррис вызвала архив и отыскала в нем файлы с новостями за несколько предыдущих дней. Студия с записью дебатов: политики и представители различных религий спорят с Джерменом, и тот, обаятельно улыбаясь, валит их на лопатки.

Джермен выглядел все так же: черные волосы, темные глаза и странное всепоглощающее спокойствие. Внезапно из зала выскакивает человек: он перепрыгивает через стол, размахивая предметом, зажатым в руке. Смятение, выстрелы, изображение скачет, народ валом валит из студии; затем — устрашающий жертвенный нож на столе, кровь, на заднем плане размахивают револьверами охранники; Джермен зажимает рану на голове, другой рукой

расталкивая своих телохранителей, и что-то говорит человеку, который поддерживает его.

Затем — немое изображение: Джермен с забинтованной головой в комнате за стеклом рядом с тем же человеком; оба сидят на низких стульях и разговаривают. Собеседник Джермена прячет лицо в ладонях; Джермен колеблется, потом протягивает руку к его плечу.

Шеррис просмотрела запись во второй раз, в третий. Последние вести о Джермене сообщали, что он нашел убежище в колонии на каком-то астероиде.

Она вернулась к просмотру текущих новостей. Обычные военные конфликты и гражданские стычки, крупные и незначительные катастрофы, в промежутках — редкие отрадные сообщения.

Шеррис откинулась на спинку стула, в очередной раз прокручивая основные известия. Голова кружилась точно так же, как при первой встрече с Ленивым Убийцей, когда она и глянула в подвал каменной башни, где хранились древние сокровища.

Немного погодя Шеррис покачала головой и выключила экран.

После душа, вытираясь, она мимоходом бросила взор на свое отражение в большом, во весь рост, зеркале в ванной. Остановившись, Шеррис рассмотрела себя повнимательнее. Недавно достигшая среднего возраста женщина с выбритым наголо черепом. Левая рука забинтована. Под глазами мешки. Лицо старухи.

Одна, пронеслось у нее в голове. Совсем одна.

Интересно, что думает о ней та, в зеркале.

Она надела темный брючный костюм и пару тяжелых, но добротных ботинок на мягкой подошве. Одеваясь, она попутно обшарила комнату в поисках предметов, которые могли бы сойти за оружие, но ничего такого не обнаружила.

В конце концов она снова уселась за стол и, включив экран, стала смотреть какую-то глупую комедию, которая помогла ей отвлечься от невеселых мыслей. Полчаса спустя в дверь постучали двое юных эмиссаров и вызвали ее на аудиенцию с Молгарином.

Слева и справа от нее шествовали двое близнецов, а чуть позади — два охранника. Лифт опустил их еще глубже под землю; время от времени кабина приостанавливалась, и приглушенный лязг возвещал о том, что пневматические створки шахты раскрываются, чтобы пропустить лифт и вновь закрыться за кабиной.

Наконец они вышли в короткий коридор с множеством дверей-турникетов. Коридор заканчивался узкой лестницей, уводящей в темноту. У подножия лестницы охранники остановились. В сопровождении двух эмиссаров Шеррис поднялась по ступенькам; они поддерживали ее под руки бережно, но крепко. Позади послышался глухой рокот, и свет погас.

Они оказались в громадном круглом бункере. В помещении было почти совсем темно, не считая света, исходившего от двадцати или около того узких экранов-щелей, равномерно распределенных вдоль круглых стен. На всех виднелись различные участки той самой холодной серой пустыни с кольцом далеких темно-пепельных гор, которую видела вчера Шеррис.

Сперва ей показалось, что это запись, но потом Шеррис поняла, что изображение передается напрямую. Небо над горами было чистого голубого цвета.

Правильно оценить размеры помещения казалось делом нелегким, но, когда они достигли центра бункера, Шеррис решила, что его диаметр составляет не менее сорока метров. В царившей вокруг темноте голубые просветы на стенах неприятно резали глаз.