По волчьему следу
Шрифт:
«Размышления об охоте», статья князя Суходеева, «Охотникъ»
Некроманта Бекшеев услышал издали.
Затрещали ветки, что-то упало, и раздалось:
– Чтоб вас всех…
И пару слов покрепче.
Васька, замолчавший было, встрепенулся и шею вытянул.
– А правда, - спросил он, - что некроманты любого мертвяка оживить могут?
– Не совсем.
– Это как? Не могут? Или не любого?
– А вот сейчас и спросишь.
– Я тут… одно место нашел. Там убивали, - некромант был грязен. Кажется, он падал и не раз, если одежда его пестрела пятнами,
– Жертва нужна, да?
– Жертвы, - поправил некромант. – И подойдут отнюдь не любые. И умирать они должны долго, отдавая силу… и нужно уметь эту силу перенаправить.
А слушал Васька жадно.
– Только… учти, мальчик, что давно уже подобная магия запрещена. И неспроста. Не может из крови и боли родиться ничего-то хорошего и светлого.
– Но… ведь поднимали, да? Возвращали душу в тело?
– Пытались, - некромант чуть нахмурился.
Вопросы ему определенно не нравились.
Бекшееву они тоже не нравились. И интерес этот, который был далек от нормального. Хотя… перерожденный медведь. Мертвецы. Сам этот лес… да и то, что было прежде, не могло не оставить следа на Ваське. И тот понял что-то, губу закусил.
– А Анька говорила, что если некромант всамделишний, то он и душу с того света притянет.
– Зачем?
– Чтоб вернуть.
– Души, мальчик, не за тем уходят, чтобы их по чьему-то желанию возвращали. И если даже найдется кто-то в достаточной мере сильный, то… не будет он этого делать. Если в своем уме. Потому что возвращение души, даже в родное тело, это мука. История знает… был один принц… вы идете? Тут недалеко.
Он наклонился и осторожно поднял Софью. В руках огромного некроманта она казалась по-детски хрупкой.
Идти пришлось через бурелом.
И кусты, которые росли тесно, сплелись, сцепились ветвями. Ощетинились колючками. Что за…
– Это терн, дикая слива, - сказал Васька. – Она мертвяков охраняет… Анька говорила, что трогать неможно, что обидятся там…
И на небо посмотрел, которое уже посерело, готовое начать отсчет нового дня.
– Так чего там с принцем? Эй?
– С принцем? Ах да… был такой принц. Полюбил он неподходящую женщину. Крепко полюбил. Жениться не женился, потому что не вышла она происхождением, да и женат он был. На принцессе, как водится. Но любовь вещь такая… сердцу не прикажешь. До поры они как-то скрывались, пусть с возлюбленной принц четырех детей прижил. Тут еще и жена его умерла при родах… тогда это случалось частенько.
– И сейчас… Анька говорила, что бабы многие мрут… мама вот тоже.
– Сочувствую, - некромант ступал очень аккуратно, и как-то пробирался сквозь колючки да так, что те его и не касались.
Тихоня держался в стороне. Бекшеев чувствовал его. А вот Михеича – нет.
– Тогда-то принц и заявил, что женится на любимой. Отцу его это не понравилось. Он отправил сына в военный поход, а сам велел убить прекрасную Инес…
– Красивое имя.
– Женщина тоже была красивой. Наверное… когда принц узнал, что возлюбленной не стало, он поднял восстание против отца. Случилась война. Много людей погибло. Но он победил. Говорят,
– Так она ж мертвая! – удивился Васька.
– Мертвая. Его это не остановило. Тело достали из гробницы, обрядили в драгоценное платье и совершили обряд… потом его же короновали. И уже король заставил всех принести присягу своей королеве.
– Жуть.
– Говорят, он обезумел от любви… её перенесли в королевские покои[1].
Тут и Бекшеева передернуло. И судя по мату, не одного его история задела.
– И все это время искал некроманта, который бы согласился вернуть душу в тело. И нашел… состоялось большое жертвоприношение. И некроманту удалось зацепить душу. Скорее всего потому, что душа сама того желала. Возможно, она умерла слишком рано и желала мести. Или беспокоилась за детей… или… как бы то ни было, но в мертвое тело влили силы живых… восстановили. Есть такие… запретные методы. А потом уже вложили в него душу.
– И… что?
– Спустя месяц она убила и своего возлюбленного мужа, и детей, и всех, до кого сумела дотянуться. Чтобы одолеть умертвие понадобились силы десятерых магов… и да, некроманта она тоже убила. Думаю, что в числе первых, иначе не сумела бы обрести свободу.
– А он…
– А он, подозреваю, совершил довольно распространенную ошибку. Принял чудовище за человека… чудовища очень хорошо умеют притворяться людьми, мальчик.
И сказал это некромант, глядя в глаза. Наверное, взгляд у него был таким… своеобразным, если Васька попятился, едва не натолкнувшись на Бекшеева.
Охнул.
И руку сунул в карман, правда, тотчас вытащил, сделавши вид, что там ничего-то нет, в этом кармане.
Может, и нет.
– Тут, - сказал некромант, оглядевшись. И только затем положил Софью на землю. – Смерть тут…
Это дерево не было огромным.
Бекшееву случалось видеть дубы куда более внушительные, взять хотя бы те, из императорского сада. Те массивнее. И толще. Но в остальном…
Дуб.
Мозолистый ствол слегка закручивался, словно дерево уж который год как силилось повернуться, заглянуть себе за спину. Вот и побежали по коре морщины-складки.
Ветки низкие, обвисающие под тяжестью листвы.
И та в предрассветной мути казалась какой-то… не такой. Неправильной. Бекшеев не сразу понял, в чем именно эта неправильность заключалась.
Цвет.
Листва не была зеленой.
Серой? Сизой? С потеками ржавчины? Бекшеев протянул руку и коснулся ближайшего. Неприятное ощущение…
– Не стоит, - некромант покачал головой. – Эманации смерти… очень сильны. И дерево уже меняется.
Запах.
Такой вот… неприятный. Гнили. Прелой листвы. Горького лекарства. Госпиталя. Смерти и боли. Страха. Сердце снова стучит. И стук его отзывается молоточками в голове. Быстро-быстро. И все быстрее. А на руках остается это вот, серо-ржавое, то ли плесень, то ли гниль.
Бекшеев вытирает руку о штаны.
– Капище…
– Рядом тут, - Васька запрокидывает голову. И губы его растягиваются в улыбке. И в ней много-много странного. – Но нам туда не надо… нам совсем не надо… мы пришли уже… Михеич! Эй, Михеич! А ты знаешь, что волки семьями живут? Волку без семьи никак!
И при этих словах покачнулся, но устоял на ногах некромант. Затряс головой, оглянулся, будто пытаясь понять, кто же стоит за спиной. А потом вдруг начал медленно оседать на ковер из листвы.