Победа достается нелегко
Шрифт:
— Руслан! Ага, вот где ты!
Коржавин повернул голову. Вверху над обрывом, держась за дерево, стоял Василий Стоков. В руках сложенная газета.
— Вылазь скорее! Покажу новости.
— Ты лучше их расскажи. — Руслану не хотелось уходить от реки.
— Нас в газете пропечатали.
Руслан вскочил и, цепляясь за выступы, полез вверх. Три дня назад на тренировочный сбор приезжали два корреспондента из окружной газеты. Они были почти весь день, смотрели тренировку, мучили вопросами, фотографировали. И уже в газете. Как быстро!
— А ты, оказывается, герой. — В глазах Стокова светилось восхищение.
Руслан отмахнулся.
— Я серьезно. Тут написано, как ты с удавом разделался, который из зоопарка убежал. Это правда?
— Там не только я один был.
— Тут так написано, вот читаю. — Василий ткнул пальцем. — «Первым на помощь бригадиру, которого душил гигантский удав, кинулся рядовой Коржавин». Это правда?
— Просто я оказался ближе к нему, — ответил Коржавин, выбираясь наверх. — Ну, давай газету.
Что ни говори, а приятно о себе читать в газете и видеть свою физиономию. Руслан вспомнил, как фоторепортер заставлял его позировать, поворачиваться лицом к солнцу. «Идиотская поза», — со злостью думал тогда Коржавин. А на снимке получилось прилично, вроде эпизод тренировки. Сосредоточенное лицо, одна перчатка у подбородка, другая почти у самого мешка. Рядом тренер Юсупов, а на заднем плане Василий Стоков прыгает со скакалкой.
Под фотографией репортаж «Бойцы готовятся к схваткам на ринге». Корреспондент бойко рассказал о жизни в тренировочном лагере, описал «живописную природу гор» и «хрустальную» реку. Корреспондент был солидным, с погонами подполковника, на мясистом носу очки в тонкой золотой оправе. Он задавал дотошные вопросы и почти ничего не написал из того, что выспрашивал. «Откуда он узнал про удава?» — подумал Руслан, читая репортаж, но в конце все выяснилось: рассказал Корней Астахов. Оказывается, подполковник побывал и у них.
— Про удава правда? — не унимался Василий.
— Правда. Только проще все было… У Корнея руки тряслись, бледный стоял. Потом, когда ребята прикончили удава, спохватился: а вдруг эта ползучая тварь цены не имеет? Нас-то, лоботрясов, вон сколько, могли запросто удержать змеину и доставить обратно в клетку. Никакого подвига…
— Не прибедняйся! Не каждый, даже как ты рассказываешь, кинется.
— Ничего особенного. Тогда ни о чем не думаешь. Ты бы тоже так сделал.
— Ладно, не заливай! Герой — так держись героем. Надо уметь гордиться, надо…
— Замолчи! — Руслан оборвал Василия. — Подвиг совсем другое… У нас на боевых пусках было… Вот о ком написать. Ракета не взлетела, понимаешь, торчит на стартовой. Может, там внутри у нее все работает, снаружи не видно. Мы, как суслики, притаились в укрытии. А Женька один махнул к ракете… Вот о ком написать!..
— Подвиги разные бывают, у тебя одно, у него другое. А в принципе все едино, идешь на риск. — Василий взял у Руслана газету, показал на последней странице небольшую корреспонденцию. — Вот, читай, тоже подвиг, солдат помогал бандитов схватить. Смертельное ранение получил, но разоружил гада.
Строчки запрыгали в глазах Руслана, когда он прочитал: «На помощь подоспел патруль… Из глубины двора раздались выстрелы… Смертельно раненный рядовой Е. Зарыка, превозмогая боль, бросился на бандита… Успел выбить оружие… Доставлен в госпиталь в тяжелом состоянии…»
В тот же день Коржавин был в Ташкенте. Разыскал госпиталь. Только опоздал. Врач усадил Руслана в кресло, с горечью сказал:
— Рана была смертельная. Медицине пока не все удается.
Руслан понял: Женьку спасти не удалось.
— Когда? — выдохнул Коржавин.
— Рядовой Зарыка скончался третьего дня… Вчера похоронили. С воинскими почестями.
— Женька!.. Женька…
На кладбище было уныло и пусто. Сержант Тюбиков шел среди могил, указывая дорогу.
— Я виноват… я!..
Кладбище, как парк, если не видеть надгробий. Высокие деревья, цветущие кусты, тихие тропинки и широкие аллеи.
— Правее… На воинском, где солдаты Отечественной войны… Понимаешь, я бы его по-боксерски… А Женька волейболист… Я виноват!..
У свежего продолговатого холмика, горестно обхватив руками небольшой столбик с красной звездой, сидела женщина. Руслан узнал Раису. Она не заметила подошедших, как не замечала и стоящего сбоку пожилого офицера. Ее невидящие глаза смотрели в одну точку.
— Зачем я тебя отпустила?.. Зачем?..
У Руслана перехватило дыхание. Было жутко слушать ее причитания. К ним подошел подполковник Афонин. Руслан не удивился его появлению. Конечно, в такой трагический день он не мог не приехать проститься со своим солдатом. Молча они стояли у могилы, отдавая последний долг. Не замечая ни бегущего времени, ни палящего солнца, ни зноя. Наконец Афонин тронул Руслана за рукав.
— Она нас не видит… Помочь ей мы ничем не можем. Пойдемте..
Когда чугунные ворота кладбища остались позади, подполковник Афонин достал фотографию. Руслан жадно вглядывался в нее, в чужое, незнакомое лицо. Узкий длинный нос, маленькие, близко посаженные глаза и как-то странно, неестественно торчащие уши.
— Он?
— Да, — ответил подполковник Афонин. — Матерый преступник. Много раз бежал, много жертв на его счету… Хитрая, беспощадная сволочь. И опять ушел.
Глава шестнадцатая
Молодой водитель, с лычками сержанта на погонах, с профессиональным шиком подкатил армейский автобус к Дворцу спорта. На фасаде здания огромные красочные афиши с силуэтами боксеров крупными буквами извещали о начале финальных соревнований личного первенства СССР. Ветер развевал знамена союзных республик и спортивных обществ. Водитель, сделав разворот, плавно остановил машину у служебного подъезда и повернулся к сидевшим в автобусе.