Победивший платит
Шрифт:
– Господа, теперь я прошу вас дать мне возможность поговорить с барраярским консулом.
– Фыркнув, добавляю.
– Раз вы удостоверились, что я безопасен.
Шаги за спиной.
– Я бы не рекомендовал, сэр...
– в голосе сержанта нотки почти просительные. Значит, этот неизвестный точно выше его по званию.
– Почему же?
– в интонациях, похоже, звучит сухая усмешка.
– Вы только что доложили, что обыскали его и обездвижили?
Говорящий появляется передо мной. Худощавый седой мужчина в темном гражданском кителе хорошего покроя немного сутулится, словно на его осанке сказались годы.
– Этот человек объявил себя свидетелем по интересующему меня делу, и я предпочту выслушать его сам, - ставит он точку в споре он, пожав плечами. Сержант не возражает больше, но бдительно маячит за плечом чиновника, не отходя ни на шаг.
Спасибо и на том, что "этот человек", и не "этот лжец и предатель, желающий дезинформировать барраярские власти". Впрочем, в качестве извинений за то, что я обездвижен и связан, этого явно мало.
– Я предпочел бы разговаривать не в наручниках и лично с консулом Форпински, а не с очередным чиновником, - морщусь я.
– Вчера я убедился, что исполнители предпочитают не передавать мою информацию наверх.
Седой смотрит на меня и неожиданно фыркает.
– Вот как? Значит, вы, юноша, требуете барраярского консула, и ни на кого другого не согласны. А вам не кажется, что подобная настойчивость может говорить против вас - особенно после того, как на супругу Форпински только недавно было совершено покушение?
– Именно поэтому я хотел бы сообщить свои сведения милорду, как заинтересованному и облеченному властью лицу, - объясняю я. Этот собеседник определенно поприятнее Форсуассона, но кто сказал, что я могу доверять ему больше?
Седой качает головой.
– Действительно. К сожалению, консул Форпински сейчас занят. Не знаю, достаточными ли вам покажутся мои полномочия, господин Форберг...
– Он поднимает бровь.
– Я Ксав Форбарра, министр иностранных дел Империи. Вас устроит?
Сказать, что я изумлен, значит не сказать ничего.
Что это - мистификация или правда? Принц Ксав, старший и ненаследный сын императора, действительно возглавлял корпус барраярских дипломатов. Он еще до войны был нашим послом на Бете, и почти всю войну выторговывал у богатых галактических держав договоры о поставке оружия и технологий на Барраяр. Но я был не того полета птицей, чтобы знать его в лицо. Теоретически принц или кто-то из персон его ранга как раз должен присутствовать сейчас на комаррских переговорах, но раз они оказались прерваны, да еще из-за случившегося именно здесь... Да, совпадает.
С другой стороны - какой смысл немолодому почтенному человеку меня обманывать, назвавшись чужим титулом, если я и так готов выложить то, что знаю, первому же лейтенанту в барраярском мундире?
– Да, Ваше Высочество, - отвечаю я твердо, стараясь не смутиться в той нелепой ситуации, в которой я оказался.
– Устроит. Это больше, чем я мог бы ожидать. С вами я готов говорить и в наручниках.
– Признателен вам, Форберг, - суховато кивает принц.
– Я бы предпочел сейчас не заниматься отдельно вопросами безопасности. Так что вы собирались сообщить консулу?
– Я считаю, что человек, напавший на консульство и похитивший леди Форпински, не был цетагандийцем. Я имею основания считать, что его одежда была краденой, а прилагающиеся к ней духи использованы неуместно и против правил этикета, - поясняю я коротко.
– Все подробности записаны в моем докладе на диске, и я готов обосновать каждое из своих соображений, если милорд того пожелает.
– На диске?
– Он оборачивается к эсбешнику.
– Сержант, запросите консульство. Пусть ваши коллеги возьмут текст с диска, перекодируют в безопасный вид и перешлют сюда. И немедленно.
– Он оборачивается ко мне.
– Потерпите, пока я прочту?
Потерплю, куда я денусь. Спасибо синергину, постпарализационной тошноты практически нет. Я киваю.
Через несколько минут в руках у дипломата оказываются два распечатанных листка - предмет моих долгих мучений, лаконичная выжимка из истории про шарокар, "Пламенеющую розу" и Хенна Рау.
Принц Ксав проглядывает напечатанное, задумчиво хмыкает и машинально делает несколько шагов по проходу между кресел. Похоже, он из тех людей, которым лучше думается на ходу.
– Неожиданно. Я собирался провести расследование по прибытии на станцию, но никак не ожидал, что одно из обстоятельств дела буквально свалится мне на голову прямо у трапа. На мой взгляд, слишком причудливо для вымысла. Вы готовы подтвердить сказанное под фаст-пентой, Форберг?
Я скриплю зубами. Мысленно.
– Сожалею, милорд. Цетагандийцы определили у меня аллергию. Они, разумеется, могли соврать или ошибиться - прикажите провести тест сейчас, - но если нет, вам придется верить мне на слово.
Или не верить, что вероятнее.
– А если мы вдруг поверим, каких действий вы ждете?
– любопытствует он вдруг. Вряд ли ему нужен мой совет, конечно, но я отвечаю:
– Ну... я бы на вашем месте постарался проверить происхождение нападавшего по своим каналам. Если тело лежит в морге станционной полиции, можно запросить генетическую пробу. Должны же гемы чем-то отличаться от обычных людей?
– Принц Ксав приподнимает бровь, и я осекаюсь.
– Я не знаю, сэр. Мои рассуждения не заходили так далеко. Полезна эта информация или нет, и чем именно, должны решать политики. Вы, например.
– А почему вы не сообщили информацию в консульство с соблюдением должной процедуры?
– Я пытался, но офицер службы безопасности выразил мне недоверие и отказался передавать эти сведения наверх.
Вежливая формулировка для "меня обозвали цетским прихвостнем и выгнали пинком под зад".
– И тогда вы решили прикинуться станционным работником и подстеречь делегацию после посадки?
– Я не прикидывался, сэр, - говорю чуть обиженно.
– Форма, как и мое удостоверение, настоящая. Я живу и работаю на этой станции.
Принц берет из рук сержанта СБ в руках пластиковую карточку-удостоверение с моей голограммой, читает, усмехается.
– Фор - и нанялся грузчиком, - в смешке мне слышится легкое пренебрежение.
– Чтобы получить работу по гражданской специальности, мне нужно уметь обращаться с современной техникой. Здесь мне предоставляют бесплатное обучение, да еще и жалование платят. Не вижу в этом ничего зазорного.
– Я все-таки начал оправдываться, а зря.
– Это обучение включает в себя курс по тонкостям цетагандийского этикета?
– насмешка в голосе принца маскирует явное недоверие.