Побочное действие
Шрифт:
– Мне нужны их лица. И головы, – проговорила Мэл сходу, тихо, но чётко, предваряя тем самым мысли босса. Потому что именно этого от неё ожидали. Потому что мистера Хойта удовлетворил даже случайно кровожадный каламбур насчёт голов, хоть реакция походила на тень усмешки. Неподвижные зрачки, неподвижное узкое лицо – только уголки тонких губ чуть приподнялись.
Под подошвами загрохотали листы металла, прибитые к палубным доскам. Железный ящик с оплавленным решетчатым окошком, чёрными мазками сажи и застывшей внутри смертью недвижимо стоял на прежнем месте. Рядом, на свободном пространстве кормы, в чёткую шеренгу выстраивались вояки мистера Хойта. Все, что сейчас были при нём.
– Снять очки, шлемы, маски. Быстрее, – он командовал без посредников, ничуть не повысив голос. Все тут же зашевелились, разматывая полоски ткани, шелестя липучками экипировки. Гадкий, между прочим, звук. Кажется, кожа сдиралась так же, если увеличить громкость в сотню раз.
– Приступай. – Босс сделал милостивый жест, дымом зажатой в пальцах сигары нарисовав в воздухе полукольцо. Почти так же, как когда-то отец – жестикулировал, не выпуская из рук целое состояние из диковинного натурального табака, опоясанное золотистой наклейкой. Ну конечно, самое уместное воспоминание. Папочка в точности так же никогда не отвлекался на лирику, если ждали дела. И отдавал такие же безапелляционные приказы.
Наёмников было десять. Всего-навсего десяток тренированных тел с черепными коробками на проверку. Вытянулись в струнку, будто на плацу. Вон у Алвина такая же узнаваемая осанка, он застыл у надстройки прямой чёрной глыбой с блестящими на неподвижном лице синими глазами. И так хочется обойти запрет, влезть в это сознание, чтобы понять, как его обладателя занесло к Ваасу в пиратскую шайку.
Мэл прикусила губу: нечего соваться, куда не следует. На дремотной зыби катер слабо покачивало, но под урчание и спазмы в желудке казалось, что палуба даёт серьёзный крен. От формы наёмников тошно воняло местной синтетикой, а от них самих волнами накатывали мысли. Оценки внешности возможной «шлюхи». Скепсис по поводу «ведьмы». Флёр крепкого алкоголя под маскировкой застывшей в чьём-то рту ментоловой жевательной резинки – острой, до рези в глотке. И чей-то страх, хорошо и умело скрытый, но настоящий. Тоже острее некуда.
– Дальний Восток России. Именно оттуда тебе пришлось бежать через Китай, правда, Грэг Солис?
Глава 23
Душно. Кажется, жарче уже некуда, море ни от чего не спасает, только голубой линзой притягивает солнечные лучи. Проклятая жара. Под разгрузкой совсем пекло, вполне может свернуться яичный белок, а тело просто варится в собственном соку, как хренова тушёнка. Перед глазами иногда делается совсем бело — перебитый нос здорово мешает дышать, притом что воздух сам по себе напоминает чересчур тёплый кисель. Или это всё нервы?
Особенно сильно вспотели ладони. Левую можно незаметно стискивать в кулак, поджимать пальцы, и при этом, кажется, слышно влажное чавканье. Правая прилипает к металлу и пластику, влага щекочет кожу. Терпимо, хоть и на грани. А вот женский голос уже за гранью, навязчивый, как сонный шелест волн за бортом, непонятный стук где-то под палубой и касания ветра без капли прохлады:
– Выполнял важное задание. Облажался. Бежал, и от чужих, и своих, от… трибунала. Правда?
Правда, ещё какая, а ведь так хорошо всё начиналось. Успешная кража технических характеристик субмарины противника. Ловкий – комар носа не подточит – шантаж главного инженера проекта. Высоколобый учёный за жизни семейки готов был отдать что угодно, даже свои наработки. А потом…
– У чужих тебя здорово отделали. Нос вон сломали. Потом свои…
Влажные пальцы плотнее вжимаются в металл и пластик, по пищеводу едким комком поднимается желудочный сок пополам с желчью. На этих поганых островах дерьмовая жратва, всё гниёт и тухнет, населяется паразитами, и несварение — самая безобидная болячка, которую только можно себе представить и заработать. Немного помог бы необходимый курс прививок, только вот незадача — для этого нужно работать здесь «официально».
— …ещё много чего отбили…
Да, в этом всё дело. Рёбра и печень, конечно, залечили, а вот сломанный нос так и портил смуглое, когда-то красивое лицо уродливым бугром на переносице. И выразительные тёмные глаза, взгляд которых когда-то помогал располагать к себе и обманывать, теперь были красными и больными – такими же, как у большинства местных, потонувших в алкоголе и «дури».
– …за твои «подвиги», правда, Грэг Солис? За страсть работать на пару сторон сразу…
Голос за спиной понижается до ровного бесстрастного шёпота. Сука. Нарочно стоит так, чтобы не достать. Надежда, что ведьма ничего не сможет доказать, плавится под раскалёнными солнечными лучами и жаром от железного листа под ногами. Кому здесь нужны доказательства? Здесь убивают заодно и на всякий случай, чтобы нагнать страху, по этой же причине мучают. Да что там, он и сам так делал, не только сейчас, но и в прошлом. Сочинял хитроумные сценарии, вот как, к примеру, с родными того инженера. Обидно только, они не сдохли тогда, квёлая девчонка и её истеричная мамаша. Спаслись, выбрались, а он, похоже, влип ещё раз. Вот надо же, и ведь сам любил изощряться, только методы всегда предпочитал «чистые», бескровные. Тут любят по-другому.
Тварь за спиной заставила снять солнечные очки, но тёмный силуэт рисуется перед глазами в расплавленном свете. Вот он, заявленная мишень. Ни хрена не внушительный, худощавый, с чуть впалой грудью, в лаконичном дорогом костюме да с побрякушками — цепочкой, часами, печаткой. Золото нестерпимо блестит, но так даже лучше. И даже «зачем» проще и понятнее: не ради китаёзов, кому они нужны. Или внушительного счёта в маленьком, но надёжном банке, а чтобы хоть не зря всё, да с крошечным шансом. Каким именно – неважно, никто ведь не подумает, что он решится. Идиоты. Даже ведьма, которая забралась в его прошлое и, кажется, увязла там, забыв о настоящем. Дура.
Боковым зрением на палубе угадываются остальные: сотоварищи по этому дурацкому построению, длинный швед в чёрном, пиратский главарь, похожий на гориллу, что пару минут назад тупо била кого-то головой о камни и забыла потом привести себя в порядок. Пистолет полностью скрыт в ладони — нарочно подобранная компактная модель из проверенной и любимой линейки «беретта». Рука без движения прижата к бедру.
— Сука! – срывается вместе с выдохом, когда палец на спуске вдруг отказывается подчиняться. Кисть не поднимается ни на миллиметр, потом до самого плеча руку без видимой причины пробивает током – так сильно, что ноют ключицы и сжатые челюсти. Пальцы разжимаются сами, выпуская пистолет, который с дребезжанием ударяется о чуть ребристый железный лист под ногами.