Поцелуй бабочки
Шрифт:
Закончив разговор, Галя распустила волосы и подошла к зеркалу.
«Все у меня на месте, — подумала она, разглядывая себя со всех сторон. — И тут… и тут…»
Смотрела долго, потом вдруг разозлилась неизвестно на кого.
«Что я из себя строю: „супружеская честь“… Тьфу! Мужик двадцать пять лет сохнет, и ведь не какой-нибудь, а видный мужчина, директор школы, и совсем не старый».
Галя начала высчитывать, сколько может быть лет ее поклоннику, — оказалось, не больше пятидесяти пяти.
«…Значит, когда он в меня влюбился, ему и тридцати не было. Мальчишка! А то, что женат, так это даже лучше, может, у него жена костлявая. Не убудет же от меня, в самом деле?! Заодно проверю, удобно ли целоваться с новыми зубами» — так она подумала, и в тот же день встреча состоялась.
Иван Петрович сильно волновался еще в ресторане, где они ели солянку и танцевали. Потом, в номере, все время предлагал вино, но Галя сказала, что уже совсем пьяная и что если он хочет этим воспользоваться, то может начинать. В ответ Иван Петрович так сильно обнял Галю, что она чуть не задохнулась. Потом они целовались, после чего Галя, не ломаясь, сняла платье.
Иван Петрович тоже разделся, зачем-то скинул матрас с кровати на пол и бросился на Галю. Она не возражала, но… увы, увы… за годы безответной любви Иван Петрович потерял мужскую силу. Голые, они обнимались и целовались до утра. Галя замерзла, но супружескую честь так и не потеряла, зато бюгельный протез проверила.
Новые зубы проявили себя блестяще. Выдерживали самые страстные поцелуи, в которых соискатель Галиной любви, надо отдать ему должное, оказался большим специалистом.
«ЭРОТИЧЕСКИЕ ИГРЫ ПОД РУКОВОДСТВОМ ПРОФЕССОРА ВАЛЛЕНШТЕЙНА»
Так называлась книжонка, которую баба Рая извлекла из дочкиной тумбочки. На обложке фотография голого мужика, страстно обнимающего красивую и тоже совершенно голую девицу, повернутую к читателю розовой задницей.
Баба Рая открыла книжку и прочитала эпиграф:
Коснись моего тела, освободи меня от стыда, войди в меня без остатка и сорви нежный цветок наслаждений…
Жан Паоло Шилкин
«Красиво!.. — подумала баба Рая. — „Нежный цветок наслаждений“», — и перелистнула страницу.
Ничьей бабой на самом деле Раиса не является — внуков у нее нет. Единственная дочь Таня замуж не вышла, а бабой Раису называют соседи по коммуналке за старость.
В городе она живет уже больше шестидесяти лет, с тех пор как вышла замуж. От прежней деревенской жизни сохранился только ранний радикулит да привычка повязываться белым платочком круглый год.
Муж умер.
На старости лет бабу Раю скрючило и пригнуло к земле, поэтому ходит она с длинной клюкой, держа ее, как лыжную палку, перед собой. Туристический стиль дополняет рюкзак — удобно ездить в городском транспорте и стоять в очередях. Несмотря на старость, голова соображает, глаза видят — она смотрит телевизор, читает «Комсомолку».
Пятидесятилетняя дочь Таня работает много, устает. Домой приходит и падает без сил… Баба Рая самостоятельно делает по дому все, что необходимо для жизни двух одиноких женщин.
Сегодня не сделала. Таня встревожилась:
— Ты не заболела? Сейчас давление проверю, — потянулась измерять пульс.
— Отцепись… нечего глаза пялить! Что я тебе, прислуга? Вон полный холодильник, чего тебе еще? Читала я, — сказала баба Рая, отводя глаза.
— Что читала?
— Книжку.
— Какую еще книжку?
— Не скажу…
— Почему?
— Не скажу — заберешь…
Таня покраснела, полезла в тумбочку и обнаружила пропажу.
— Не стыдно тебе, мама?
— А чего стыдиться, ты же читаешь.
— Не в этом дело, просто незачем в чужих вещах рыться… Тысячу раз просила, некультурно это, я же в твоих сундуках не шарю.
— А шарь, доченька, ради бога… кто тебе не дает?..
Телевизор смотрели молча.
Перед сном, натирая Танину спину водкой с медом от радикулита, Рая сказала:
— Вот тут она, эта самая зона… — и провела рукой по дочкиной шее и плечу.
— Что еще за зона?
«Эрогенная зона» называется.
Таня захлебнулась от возмущения.
— Ты совсем уже ку-ку на старости лет!
Рая промолчала. Когда дочь улеглась, вытащила перепрятанную в буфет книжку, под неодобрительным взглядом Тани расположилась у настольной лампы, надела очки и принялась за чтение.
— О, господи! — простонала Таня, отворачиваясь к стене.
Целую неделю баба Рая дотошно, по-стариковски обстоятельно изучала советы профессора Валленштейна. Читала подряд, иногда возвращаясь к предыдущим главам. Иной раз, сидя над книжкой, подолгу качала головой: то ли изумляясь, то ли осуждая.
Раньше, еще до того времени, как на свет появилась злополучная книжонка, женщины по вечерам нередко спорили о том, как Таня будет хоронить бабу Раю, и о том, что будет после ее смерти. Дочь эти разговоры выводили из себя, а бабу Раю даже развлекали.
— …Вот лежу я мертвая, что ты будешь делать? — допытывалась она.
— Отстань.
— Нет, ты мне скажи.
— Позвоню в «неотложку».
— Вот и неправильно!.. — горячилась старуха. — Надо вызывать спецтранс, я же тебе телефон записала!.. Но увозить не давай, пока не снимут коронки.
— Прекрати, ради бога!..
— …Ни под каким видом с коронками не отдавай, там, в морге, знаешь какие ушлые… выдернут — и концов не найдешь. Что я им сделаю мертвая?!
Рая уверена, что Таня все сделает не так, как надо, и вообще сомневается — сможет ли дочь самостоятельно существовать…
— Образованная, а хуже ребенка… — ворчала старуха.
Но так было раньше. Теперь же, познакомившись с рекомендациями профессора Валленштейна, дискуссии о будущей смерти баба Рая прекратила. Многоопытный профессор целиком завладел мыслями старухи.