Подари мне себя до боли
Шрифт:
Да и, в конце концов, захотелось движения, общения с себе подобными. Роста: карьерного и самооценки.
И просто хоть на пару часов в день меньше думать о Моронском и его Пороке.
Из пяти потенциальных работодателей трое ответили готовностью принять ее в штат. Соня выбрала самый финансово выгодный вариант и самый территориально неудобный. К тому же, ещё и самый пафосный.
Работать модном дизайн-бюро «Контемп» значило — соответствовать заданным там стандартам творческой андеграунд-богемы Садового кольца. И торчать в пробках по два часа в день. А Соня терпеть не могла соответствовать
«И расчехлить некоторые мороновские наряды, из тех, что поприличнее, придётся. Чтобы не выглядеть замарашкой, среди завсегдатаев модных тусовок». Она убеждала себя, что исключительно высокая ставка разрешила ей закрыть на эти существенные недостатки глаза.
На самом деле… офис «Контемпа» находился в здании, напротив здания офиса Моронского.
Вот и всё.
Да, она искала с ним встречи. «Но подсознательно!» — так Соня решила, находя в этом оправдание выбору места работы.
Потому что… уже две недели он молчал.
И она, соотвественно, тоже.
Первым всегда звонит тот, кто виноват. А она не готова ещё признать, что… перегнула палку. И надо было ей ляпнуть про этот злосчастный замок! Может, если бы не её эта выходка, они бы поговорили, наконец, по-человечески.
Сколько раз Соня моргнула с той ночи, ровно столько она видела его образ. Мокрый, мрачный, с воспалёнными глазами. Смотрит с такой яростью и болью… И такой уязвлённый. Оголенный провод. Искрит.
Надо было просто питание ему перекрыть, взять осторожно и объяснить ему, что так нельзя.
С людьми. С ней. Ему.
А она ляпнула про замок! Дура!
Соня решилась на крайние допустимые способы обезболивания души: сабантуй у Корнеевой дома. Не было, конечно, никакой гарантии, что Нелька как-то убережёт Соню от необдуманных поступков. Но, во всяком случае, составит компанию ещё на один пустой июльский вечер. Может быть, вовремя заберёт у Сони телефон, если сама раньше не напьётся.
Они сидели на Нелькиной кухне и трещали на языке, понятном только женщинам со сложностями в личной жизни. Ну, то есть, почти всем.
— Ну, подруга, как тебе первая рабочая неделя? — Корнеева плеснула мартини в бокалы себе и Соне. — Рассказывай, как коллектив, есть интересные мужчины?
— Корнеева, — Соня сделала два крупных глотка напитка, закинула в рот оливку, — мужчины-дизайнеры все оч-чень интересные, но тебе не понравятся.
— Почему?
— Ну, потому что, если этот мужчина — натурал, он все равно знает все бренды, тщательно следит за трендами. Он может жить с мамой, но рубашечка в клеточку у него от Прада, свитерок кашемировый от Бербери. У него косметики больше, чем у тебя, но он все равно таскает по утрам твои патчи. Очень любит кофе из Старбакс и носится с этим стаканом везде, как будто это аксессуар. Вечером может забуриться с друзьями, такими же дизайнерами, в какое-нибудь антикафе для интеллектуалов, с каким-нибудь креативным названием типа, — Соня закатила
Соня ещё раз хлебнула мартини.
— Мать, — Корнеева удивленно задрала брови, — ты напилась что ли? Забыла? Ты с таким дизайнером два года встречалась!
— Дааа, вот именно! Так что не советую.
— Ну ты даёшь! — присвистнула Нелька, — Смотри, какая ты разборчивая стала, а? А ведь совсем недавно тебя все устраивало.
— Нееели, не начинай, прошу, — простонала Соня.
— Я ничего и не начинала. Это ты с темы съехала, я, вообще-то, про коллектив спросила. С мужиками все понятно.
— Коллектив… — вздохнула Соня, — милые ребята, но все такие модные. Я ещё когда на собеседование приходила, обратила внимание. Там просто все, как будто, они фэшен-блогеры, а не дизайнеры интерьеров и архитекторы. Не офис, а последний номер Vogue. Я сначала очень не в своей тарелке себя чувствовала. А потом — ничего, влилась. — И добавила с сарказмом: — Даже уже отличаю «паль» от «оригинала».
— Конечно, — фыркнула Нелька, — в таких-то туфлях! Они у тебя уже интересовались, откуда у тебя такая обувь, сумка и Порш, или до сих пор тактично догадываются?
— Нет… ещё… — Соня вспыхнула, к щекам прилило. Она опустила взгляд на дно бокала.
– Стойкие! Ну ничего, подожди, скоро они начнут брать тебя в свою компанию на корпоративные тусы и осторожно вытягивать информацию, откуда у девочки из очень простой семьи такие блага…
— Мне кажется, или я слышу нотки зависти?
— Не кажется! — Корнеева опрокинула в себя остатки мартини, закусывая оливкой.
— Ты серьезно сейчас? — Соня поставила пустой бокал на стол. Разговор с подругой стремительно терял свою привычную легкость и непринуждённость.
— Абсолютно! — уверенно выпалила Нелли, хватая бутылку и наливая себе и Соне ещё. — Блин, тебе за месяц подарили кучу дорогущего шмотья, телефон… МАШИНУ! Василия Горевого помнишь? Он за три месяца токсичных отношений подарил мне розочку, бигмак и психоз! Я завидую, да! Только я на то и подруга, что могу это сказать вслух. В отличие от всех остальных. Чин-чин, — она салютовала Соне бокалом и отпила почти половину.
— Кого остальных? — У Сони закралось какое-то неприятное подозрение. — Никто же, кроме тебя и самого Моронского не знает о наших… хм, отношениях! Ну, мама ещё, но она не в счёт.
— Самойлова ещё, — тихо просипела Корнеева и скосила глаза в бокал.
— Что? Откуда? — у Сони воздух встал в лёгких, ни туда, ни сюда. Она даже поднялась со стула и прошлась от стола до окна. Посмотрела на далекие огни центра с его небоскребами. Где-то там сейчас он и вокруг него сплошной соблазн… Отвернулась и уставилась строго на подругу.
— Корнеева, я когда-нибудь тебя убью! Честное слово! Рассказывай!
— Да блин… оно как-то само получилось, — замялась подруга. — Она же как сиськи себе сделала, так вышла на охоту. И никак обратно зайти не может. А добыла пока только айфон и поездку в Дубай. Ты же помнишь, она ещё в институте себе цель поставила!