Подарок фирмы
Шрифт:
— Знаешь, я не способна сидеть здесь просто так и ничего не пить. Честное слово.
— Попроси стакан воды.
Она встала и одернула юбку на костлявых бедрах. Силиконовые инъекции и гормональные препараты накачали ей грудь не хуже, чем у хозяйки солидного пансиона.
Кончиком языка она провела по губам.
— Я обычно бываю в «Танжере», его содержит мой деверь. Сюда я прихожу повидаться с друзьями. Я не какаянибудь дешевка, просто… нужны деньги… на операцию.
Но я не продаюсь.
Гордой походкой, напоминающей движения пасодобля, она отошла от моего столика, чтобы
Я медленно потягивал все тот же джин с тоником. Ча сы пробили десять, мне надоело наблюдать этот бедлам, я расплатился и вышел.
На улице меня поджидали двое. Один — высокий, грузный, с неожиданно короткими ножками. Он напоминал бочку пива. Жидкие белобрысые волосы были тщательно распределены по огромному черепу. Второй — сухопарый, подобранный, выглядевший элегантно в своем темно-синем пальто. Он все время делал какие-то хватательные движения руками, сжимая и разжимая пальцы, как будто ловил мух. Лицо у него было холодным и невыразительным. Я узнал его. Это был Дельбо. Он приходил ко мне в то утро с Луисом.
Оба не производили впечатления моих друзей.
Тип на коротких ножках схватил меня за локоть.
— Сеньор Карпинтеро? Мы хотим поговорить с вами. — Я тщетно попытался освободиться от его клешни, которая жгла меня, как горячая грелка. — Это не займет много времени.
— Сожалею, но не имею обыкновения разговаривать с незнакомыми людьми. Кто знает, чего от них можно ждать.
Мужчина в синем пальто медленно приблизился ко мне.
— Донья Ортенсия желает поговорить с вами. Будьте добры…
Он указал на большой «мерседес», припаркованный на противоположной стороне улицы.
— Кто такая донья Ортенсия? Она работает в баре «Рудольф»? Я, кажется, с ней незнаком.
На бесстрастном лице мужчины в синем пальто появилось какое-то подобие эмоций: ноздри раздулись, тонкие губы скривились.
— Это теща дона Луиса, — процедил он сквозь зубы.
— Мне будет очень приятно встретиться с ней.
Тип на коротких ножках по-прежнему сжимал мой локоть.
— Не будете ли столь любезны?.. — обратился я к нему.
— Сорли, — приказал Дельбо, и тот отпустил меня.
— Благодарю. — Я потер руку. Она совсем онемела.
Мы перешли улицу. Коротконогий по имени Сорли открыл дверцу машины, подождал, пока я сел, и захлопнул ее.
Мать Кристины курила сигарету, запах дорогого табака смешивался с ароматом тонких духов. Она сидела, откинувшись на спинку, положив ногу на ногу, и даже не взглянула в мою сторону. На ней был белый кожаный пиджак, надетый поверх очень короткого черного платья, открывавшего ноги намного выше колен. На голове нечто вроде белой чалмы, на шее сверкающая нитка такого крупного жемчуга, что он казался не менее фантастичным, чем мечты примадонны из кордебалета.
Лицо у нее было гладкое, кожа натянутая, без морщин и пятен. Она мягко покачивала ногой, которая вполне могла принадлежать балерине.
Заднее сиденье было изолировано от переднего стеклянной перегородкой. Дельбо опустил стекло и просунул голову.
— Куда прикажете, донья Ортенсия?
Женщина медленно повернулась
— Если вы не против, мы вас подбросим до дому. Где вы живете?
— Они знают, — сказал я. — Они даже знают, в каких кафе и барах я бываю, что заказываю. Может быть, вас также интересует размер моего костюма или вы и это знаете?
— Пожалуйста, Дельбо, к нему домой.
Элегантный мужчина в синем пальто закрыл перегородку, и машина тронулась.
— Извините за столь необычно обставленную встречу, но у меня мало времени, я спешу. Мне не хотелось бы откладывать выяснение некоторых вопросов, сеньор… Карпинтеро.
Я молчал. Пусть выкладывает все.
— Я не люблю ходить вокруг да около, поэтому постараюсь изложить свою мысль предельно четко. Смерть Луиса ужасно отразилась на моей дочери, да и на всех нас… Луис. всегда был… я бы сказала, несколько неуравновешенным человеком. Прекрасный экономист, но большой фантазер. Моя дочь точно такая же, сеньор Карпинтеро. — Она внимательно посмотрела на меня. Я хранил молчание. — Немного не в себе и с большими причудами. Вчера вечером она была у вас и наговорила много всякой всячины, вполне понятное состояние женщины, долго страдавшей от неудачного брака. Вы меня понимаете, сеньор Карпинтеро?
— Вы очень ясно излагаете свою мысль.
Она кивнула головой и сбросила пепел на пол. Ктонибудь потом уберет.
— Она росла без отца, а я слишком много работала, чтобы пробиться в жизни. Это было нелегко, очень нелегко. — Голос ее стал проникновенным. Я, наверно, не уделяла достаточно внимания ее воспитанию. Сейчас уже не поправишь. Кристина вполне сложившаяся женщина, и у нее есть свои обязанности. Мы все много работаем, и она в этом смысле не исключение. До сих пор она всегда была на высоте своего положения, но вчера совершила непростительную ошибку, придя к вам домой. Она мне все рассказала, мы с ней очень близки, сеньор Карпинтеро, очень близки. У меня никого нет, кроме нее.
— И кроме ваших предприятий, не так ли?
Она раздавила сигарету в пепельнице и слегка повернулась ко мне. Юбка поднялась еще выше. Тон резко изменился. теперь она говорила, как бы выплевывая каждое слово.
— Вы вульгарны. Надеюсь, у вас нет никаких глупых иллюзий относительно моей дочери.
— Вы как раз тот тип матери, которую каждый мужчина мечтает иметь своей тещей. Послушайте, что я вам скажу: мне до вас нет никакого дела. Единственный человек, до которого мне было дело, — это Луис, муж вашей дочери. Все.
Она наклонилась вперед, потом с силой откинулась назад и сжала руки на коленях.
— Я не потерплю ваших оскорблений!
— Это вы меня оскорбляете. У вас все?
Ее распирало от злости. Но постепенно она взяла себя в руки и отвернулась к окну, как бы не желая дышать со мной одним воздухом. Потом снова медленно заговорила, не глядя в мою сторону.
— Выбросьте из головы дикую мысль о том, что вы якобы должны расследовать какую-то историю, связанную с бедным Луисом. — Она повернула голову, глаза ее были похожи на мокрые рыболовные крючки. — Если нам потребуется дополнительное расследование, а оно нам не потребуется, мы прибегнем к услугам полиции, но не к вашим. Понятно?