Подарок фирмы
Шрифт:
— Я знаю, Амандита, что у вас с ним нет ничего общего, но я представления не имею, где искать Ванессу, а мне нужно срочно повидаться с Паулино.
— Чего проще: сходи вечером в «Рудольф», она там будет.
— Амандита, детка, мне нужно поговорить с Паулино сейчас.
— Я ничего не знаю, спроси у этой шлюхи Ванессы. — Она поджала губы и стала яростно мыть стаканы. — С двенадцати ночи она промышляет в районе улицы Рискаль, на углу Кастельяна… И оставь меня в покое.
Я попытался изобразить обворожительную улыбку.
— Послушай,
— Оставь меня в покое, я тебе сказала! Ты что, не понимаешь? Что ты ко мне пристал, идиот! Сколько раз тебе надо говорить!
Я обернулся. В дверях кухни, потирая руки, стоял какой-то субъект с перебитым носом и следами оспы на лице. По виду он был выходцем из Северной Африки.
Вьющиеся волосы росли почти что от самых бровей, похожих на раздавленную летучую мышь. На нем была когда-то белая майка, натянутая на квадратные плечи.
Грудные мускулы напоминали два огромных батона.
Он медленно двинулся в мою сторону с мерзкой улыбочкой на лице, свойственной пижонам, проводящим целые дни в спортзалах. Этот был у них, наверно, королем.
Обойдя стойку, он остановился, скрестив руки на груди.
Никогда не видел таких бицепсов.
Я слез с табуретки.
— Что-нибудь случилось, Аманда? — спросил он, не спуская с меня глаз.
— Этот идиот не дает мне покоя!
— Мы с ней друзья, — сказал я, положив сигару на блюдце и пытаясь снова изобразить обворожительную улыбку. — Все в порядке. Аманда, наверно, плохо выспалась. Я справлялся у нее о нашем общем знакомом.
— Валяй отсюда поскорее, а то врежу по твоей дерьмовой роже.
Я вздохнул.
— Врежь ему. Карим, врежь, пожалуйста. — У Аманды заблестели глаза. Он все время пристает ко мне
— Не стоит заводиться с утра пораньше, — сказал я и на всякий случай сделал шаг назад.
Этот шаг спас меня от хромоты. Кудрявый атлет слегка наклонился и повел бедрами. Я не успел заметить его ногу. Он ударил меня по коленке, раздался глухой хруст, и я свалился на пол, как тряпичная кукла. Не отступи я на шаг, он бы сломал мне ногу. С большим трудом мне удалось подняться.
Второй удар, нанесенный левым каблуком, тоже оказался для меня неожиданным. Прием называется «мельница». Он целил в челюсть, а попал в плечо. Я снова упал, попытался встать, но правая нога не распрямлялась.
Он продолжал мерзко улыбаться. Потом встал в позу каратиста: расставил ноги и вытянул вперед руки.
Амандита была в восторге. Она смеялась и аплодировала герою.
— Дай ему, Карим, дай!
Мне удалось встать на ноги и согнуть колено. Лицо у меня пылало. Я медленно снял пиджак, положил его на стол, ослабил узел галстука. У Карима сверкали глаза. Я сжал зубы и вспомнил советы моего бывшего тренера Рикардо по прозвищу Тигр с улицы Аточа.
Главное расслабиться. Чувство ненависти стало улетучиваться. Я посмотрел на него как на пустое место и стал сгибать и разгибать
— Он убьет тебя! У него "черный пояс"! [Знак отличия в каратэ] — Аманда легла грудью на стойку и снова стала аплодировать. — Вот это кино!
— Ладно, попроси прощения у Амэнды и убирайся, У меня много дел. Понял?
Кровь снова прилила к лицу. Мне стало жарко.
— Я тебя проучу, парень. Ты плохо воспитан. Ты просто кусок дерьма, кусок собачьего дерьма, даже хуже.
Ясно, сукин сын?
Он издал холодящий кровь клич и бросился на меня, вытянув вперед ногу. В спортивном зале ему бы поставили высший балл. Отлично выполненное упражнение.
Но не для такого маленького и узкого помещения.
Его резкие повороты требовали пространства, я же в нем не нуждался: отступил чуть влево, наклонился, и его нога просвистела рядом с моим ухом. Прежде чем он успел стать на обе ноги, я ткнул ему пальцами в глаза. Он закричал от боли. Этому меня Тигр не учил. Этому меня научила улица.
Из глазных яблок у него сочилась кровь, он закрыл лицо руками, естественный жест в подобной ситуации для любого человека, каким бы сильным он ни был. Человек всегда хочет выжить. Карим кричал, кричал, не переставая.
Потом я нанес ему удар в пах. Хорошо рассчитанный, точный удар, поваливший его на колени. Примерившись, я еще раз ударил, на этот раз в левый висок, и отступил на шаг, освобождая место на полу. Он свалился как мешок и застыл.
Я медленно подошел к стойке. Амандита стояла белая как мел, опершись о стеллажи с бутылками, прикрыв рукой рот. Глаза у нее готовы были выскочить из орбит.
— Нет, нет, не надо! — всхлипнула она.
Я протянул руку и схватил ее за блузку.
— Где? — задал я только один вопрос.
— Кон… контора "Загородные перевозки"… проспект Вирхен-де-Африка… в Карабанчеле… Вы найдете… в конце улицы…
Я отпустил ее.
— Спасибо, Амандита.
Она удивленно уставилась на меня.
— Не… не за что.
Я с размаху влепил ей пощечину. Она пошатнулась, свалила несколько бутылок и стаканов и уселась на пол среди битого стекла.
Я медленно надел пиджак, поправил рубашку, подтянул узел галстука. Парень по имени Карим все еще лежал, закрыв ладонями лицо. Его рвало.
"Загородные перевозки" производили впечатление процветающего предприятия. В огромном гараже было пумно, вокруг больших грузовиков носились какие-то люди. Я подошел к худому мужчине, стоявшему у стены и тщательно пережевывавшему, как корова жвачку, свой бутерброд.
— Мне нужно поговорить с Паулино.
— С шефом?
— Да. Не знаете, где его можно найти?
Он отрицательно покачал головой.
— Я его сегодня не видел. Спросите лучше у его брата Элиодора. Он в конторе. — Рукой с бутербродом он указал на дверь в глубине гаража. Выйдете на пустырь и увидите контору.