Подарок коллекционера
Шрифт:
Ноэль издает тихий вздох.
— Александр…
Звук моего имени на ее губах, умоляющий за меня, ранит меня до глубины души.
— Просто оставь меня в покое!
Она издает тихий звук, слезая с кровати. Я не смотрю, как она уходит, крепко зажмурив глаза, чтобы сдержать слезы, которые угрожают подступить. Я не хотел, чтобы она уходила. Я хотел, чтобы она осталась, легла рядом со мной. Я хотел больше ее нежности, ее сладости, удовольствия даже от того, что она рядом со мной по своей собственной воле. Но Анастасия тоже была такой поначалу. До того, как она ушла от меня.
Я не могу снова кого-то потерять.
Будет лучше, если она меня возненавидит.
18
НОЭЛЬ
Я почти в слезах, когда в спешке покидаю комнату, мои руки трясутся. Я все еще чувствую его вкус у себя на языке, и он кричит на меня, чтобы я уходила? Меня захлестывает волна гнева, и я с трудом сглатываю. Я пробую его на вкус снова и снова, и это вызывает во мне поток эмоций, которые я едва понимаю.
Зачем я это сделала? Когда я проснулась этим утром, после двух дней, когда он снова горел и корчился в лихорадке, двух дней, когда я была уверена, что он умрет, температура спала. Кровать снова была мокрой от пота, и я встала, чтобы принести ему свежего супа, воды и постельного белья… остатки супа. Я мысленно готовила себя к тому, что мне придется обшарить дом в поисках завалявшихся денег, на которые я могла бы купить еще еды, отправиться в незнакомый город, в котором я никогда раньше не была, и попытаться сориентироваться. А потом я бы вернулась к этому.
Я не ожидала, что он проснется, не говоря уже о возбуждении. Но мне стало так жаль его, когда я поняла, насколько он беспомощен, что даже не может прикоснуться к себе. Я помнила те ночи, видела, как он прикасался и отрицал, и мне было интересно, сколько времени прошло с тех пор, как у него действительно было освобождение. В тот момент я поняла, что у меня есть своего рода власть над ним. Я могла отказать ему, как он отказывал себе, или я могла доставить ему удовольствие. Я могла позволить ему испытать оргазм. Я могла бы исследовать его своими силами, на своих условиях. Он не смог бы мне помешать, или взять управление на себя, или сделать что-либо еще. Это был мой выбор. Я решила, что хочу этого. И я не жалела об этом до того момента, как он сказал мне убираться.
Я все еще не совсем уверена, что понимаю. Это было интересно. Это было так мило и интимно, что я и представить себе не могла, что смогу заниматься этим с ним. Я и представить себе не могла, что смогу доставить мужчине такое сильное удовольствие, особенно в первый раз, но Александр выглядел так, словно испытывал такие чувства, которые не испытывал раньше.
Волна желания захлестывает меня, и мои бедра сжимаются вместе. Прикосновения к нему, его вкус возбудили меня. Я чувствую, какая я влажная, пустая боль распространяется по мне. Я хочу знать, на что это похоже. Я заставила себя кончить в первый раз в ту ночь после того, как понаблюдала за ним, но несмотря на то, что это было приятно, выражение его лица говорило о том, что он чувствовал нечто гораздо большее.
Я разочарованно вздыхаю. Я чувствую себя обиженной, возбужденной, сбитой с толку и немного сердитой. Я хотела сделать для него что-нибудь приятное, но потом он оттолкнул меня. После всего, что я для него сделала, это кажется особенно жестоким. Я не могу оставаться в стороне вечно. Мне все еще нужно закончить то, ради чего я пришла туда в первую очередь, но я не могу заставить себя вернуться прямо сейчас. Я иду на кухню, готовлю что-нибудь, что сойдет за еду для себя, пока не решаю, что уделила этому достаточно времени.
Когда я возвращаюсь в комнату, я не могу встретиться с ним взглядом.
— Мне нужно сменить простыни, — тихо говорю я ему, и в комнате надолго воцаряется тишина.
— Прости, — говорит он низким и грубым голосом. — Я не должен был говорить тебе уходить.
— Я не… — я перевожу дыхание. — Я не хочу говорить об этом.
Александр молчит, пока я перестилаю кровать, изо всех сил стараясь двигаться и не заставлять меня, поднимать и помогать ему слишком сильно. Он кажется немного сильнее, чем раньше, и мое сердце замирает в груди, когда я понимаю, что это означает, что ему действительно становится лучше. Когда его запястья заживут настолько, что он сможет позаботиться о себе, я смогу уйти. Я не приму отказа, но это означает оставить его. Эта мысль не должна меня расстраивать. Она не должна вызывать у меня гнетущее чувство пустоты в животе, но это так.
Я не должна чувствовать себя виноватой.
Когда кровать застелена и Александр снова откидывается на подушки, я начинаю помогать ему есть бульон, который принесла. Я не встречаюсь с ним взглядом, когда подношу ложку к его губам, чувствуя, как горят мои щеки. Всего час назад я видела его полностью обнаженным и возбужденным. Я прикасалась к нему, сосала его и довела до оргазма у себя во рту. Сейчас я чувствую себя застенчивой и смущенной, чего не чувствовала рядом с ним раньше, даже после того, как он отшлепал меня и кончил мне на задницу. Я не была добровольной стороной в этом. Я была зла и унижена, но не так, как сейчас.
Я никогда раньше не испытывала ничего подобного.
Когда он заканчивает есть, я отставляю миску в сторону и меняю ему повязки.
— Порезы выглядят лучше, — тихо говорю я. — И рана, что у тебя на плече, тоже заживает немного лучше. Впереди долгий путь, но я думаю, ты справишься.
— Спасибо тебе. — Голос Александра очень тих. — Ноэль мне жаль. Правда…
Я качаю головой, мое горло сжимается.
— Тебе не обязательно продолжать это повторять.
— Да, — настаивает он. — Но я хочу. За все. Но особенно после того, что ты только что для меня сделала. Ты сказала, что никогда ни к кому больше так не прикасалась, и все же, для меня… даже после…
— Мы не обязаны говорить об этом…
— Ты заслуживаешь лучшего, Ноэль. — Его пальцы подергиваются, как будто он хочет поднять руки, чтобы прикоснуться ко мне, и не может.
Тишина растягивается на несколько долгих мгновений. Я слышу, как он вдыхает, его губы приоткрываются, как будто он хочет заговорить, но колеблется.
— Что? — Я, наконец, поднимаю на него глаза и вижу, что его голубые глаза устремлены на меня с такой интенсивностью, что меня бросает в дрожь, еще одна вспышка жара проходит через меня. Она оседает у меня между бедер, заставляя меня почувствовать боль, и я прикусываю губу.