Подарок коллекционера
Шрифт:
Его губы плотно сжимаются, и я могу сказать, что он изо всех сил старается не рассмеяться.
— В то первое утро, когда ты была здесь, когда я принес тебе завтрак, — он делает паузу, все еще явно пытаясь не рассмеяться. Это самый смешной юмор, который я когда-либо видела от него. — Ты взяла тот кусочек сыра и грызла его, как маленькая мышка, и это было то, о чем я подумал. — Он смотрит на меня, в его глазах что-то мягкое и нечитаемое. — Это заставило меня почувствовать то, чего я боялся. Ты была такой невинной, такой очаровательной, такой сладкой, и в тот момент я одновременно хотел тебя всю и знал, что погублю тебя, если попытаюсь.
Я смотрю на него, не в силах вымолвить ни
— Я хотел бы прикоснуться к тебе прямо сейчас, Ноэль, — бормочет он, его голубые глаза все еще устремлены на меня. — Я хочу прикоснуться к твоим волосам, твоему лицу, провести пальцами по линии твоей скулы, вплоть до подбородка, твоих губ. Я хочу изучить каждый дюйм тебя своими руками, и все же я не могу. — Его рот кривится в печальной гримасе. — Я пытался придумать для себя так много наказаний, и это худшее из них.
— Я не могу остаться и быть твоей маленькой мышкой, — тихо говорю я. Я не хочу причинять ему боль, лишать его сладкой дымки этого момента, но я чувствую, как это приближается к чему-то, от чего, я знаю, у меня нет выбора, кроме как убежать. — Я не могу…
— О чем ты думаешь, выглядя такой грустной? — Его глаза ищут мои, и я чувствую, как его пальцы беспомощно сжимаются на моей ноге, как будто они жаждут протянуть руку и коснуться меня, как он только что описал.
Я сжимаю губы, чувствуя, что ночь принимает такой оборот, на который я надеялась, что этого не будет. Но, возможно, это всегда было неизбежно.
— Я думаю о своем брате. Что он делает прямо сейчас, все ли с ним в порядке. Скучает ли он по мне, куда, как он думает, я пропала… — Я прерывисто вдыхаю, пытаясь не дать подступить слезам. — Я думаю о нем каждый день с тех пор, как проснулась в особняке Кайто.
Александр отводит взгляд в сторону огня, и я чувствую, как он напрягается рядом со мной.
— Тебе следовало оставить меня той ночью, — тихо говорит он. — Тебе следовало позволить мне умереть и уйти домой. Ты могла бы провести этот вечер со своим братом там, где ты действительно хочешь быть, вместо меня.
Горячая вспышка гнева поднимается во мне, казалось бы, из ниоткуда, и я отстраняюсь, увеличивая расстояние в несколько дюймов между нами.
— Ты серьезно? — Я пристально смотрю на него, обхватывая себя руками, словно пытаясь сдержать внезапный прилив эмоций. — Как? Как именно я бы это сделала?
Александр хмурится, оглядываясь на меня.
— Что ты имеешь в виду? Ты могла бы оставить меня и…
— С чем? — Слова вырываются из меня потоком, резкими и режущими. — Меня продали Кайто, накачали наркотиками и отправили на другой конец света, ни с чем. Как бы я добралась домой? У меня ничего нет, ни денег, ни паспорта, ни способа вернуться. Если бы я пошла в полицию, что бы я сказала? Меня продали этому человеку, который сейчас мертв в своей квартире, и я абсолютно не имею к этому никакого отношения, офицеры. Он сделал это с собой сам. — Я качаю головой, гнев бурлит во мне. — Ты знаешь, как хорошо это работает для женщины? Мертвое тело и заявление о том, что пострадала именно она? Ты знаешь, как часто женщинам верят? Ну, я знаю, и это был не вариант. У меня не было возможности уйти. Так что да, я выбрала сострадание и помогла тебе, спасла тебя, потому что я не чувствовала, что смогу жить в сама с собой, если оставлю тебя здесь умирать, но я также не была уверена, что у меня есть какой-то другой гребаный выбор. Все мои возможности выбора исчезли в ту минуту, когда меня накачали наркотиками и посадили в грузовой самолет до Токио.
Моя грудь вздымается, глаза сердито сверкают, и я вижу, как плечи Александра поникли, как будто мои слова придавили его тяжестью.
— Это правда? — Тихо спрашивает он, медленно поднимая на меня глаза. — И это все? Ты осталась, потому что чувствовала, что у тебя нет выбора?
Вопрос повис между нами, и я кусаю губы, зная, что за этим кроется нечто большее, так же точно, как и он. Я осталась по всем причинам, которые только что назвала, но также и потому, что хотела получить ответы. Потому что я не хотела уходить домой, гадая, во что, черт возьми, я ввязалась, и кто он такой.
— Чего ты хочешь, Ноэль? — Бормочет Александр, все еще пристально глядя на меня. — Кроме того, чтобы вернуться домой к своему брату, чего ты хочешь?
Я чувствую, как сжимается моя грудь, а руки сжимаются в кулаки на коленях.
— Я хочу правду, — говорю я ему категорично, чувствуя, как волшебство ночи ускользает на задний план, теряется ее красота.
— Правду о чем маленькая?
Я делаю глубокий, прерывистый вдох, вздергиваю подбородок и смотрю ему в глаза.
— Почему ты пытался покончить с собой?
20
АЛЕКСАНДР
Глядя на ее обиженное, сердитое лицо, мне сразу становится стыдно. Есть много вещей, о которых у меня нет желания рассказывать ей, которые, я знаю, заставят исчезнуть все остатки симпатии, которую она испытывает ко мне, которые полностью изменят ее восприятие меня. Но я знаю, что после всего этого я обязан ответить на ее вопросы.
Я думал, что она бросит меня той ночью на кухне. Я никогда не думал, что смогу пережить это, и меньше всего благодаря ее помощи. Я думал, что найти меня там, мертвого, как я и ожидал, было бы для нее победой. Освобождением. Я не думал о том, как обнаружение мертвого мужчины или, в данном случае, почти мертвого, может травмировать ее или как ее возможности могут быть ограничены ее ситуацией. Теперь, сидя здесь, я вижу, что часто вообще не заглядывал далеко вперед. Я принимал решения быстро, эмоционально, из-за гнева, страха, горя из-за того, что я считал любовью, и моя жизнь очень часто становилась от этого хуже.
Из-за этого я ухудшил жизнь Ноэль.
Я не хочу, чтобы сегодняшний вечер заканчивался этим разговором, этими историями. Я хочу сидеть здесь, у камина, в теплом сиянии рождественской елки, в тепле и безопасности, со вкусом вина на языке, с женщиной, которая, как я думаю, могла бы быть кинцуги, в конце концов. Моим исцелением, моим золотом.
Но если это то, чего она хочет, то я дам ей это.
— Пойдем спать, — тихо говорю я. — Я не хочу говорить об этом здесь. Но я расскажу тебе правду.
Ноэль прикусывает нижнюю губу, как будто хочет настоять на том, чтобы мы поговорили здесь, но в конце концов кивает.
— Хорошо, — соглашается она и отодвигает одеяло в сторону, чтобы помочь мне подняться.
Было время, когда такая зависимость от кого-то другого разозлила бы меня, когда оказаться во власти кого-то другого привело бы меня в ужас. Но я знаю, что Ноэль никогда бы не причинила мне вреда, что она только хочет помочь. Она показывала мне это снова и снова, хотя я этого не заслуживаю. Хотя я знаю, что Ноэль сказала бы, что не любит меня, в ее действиях я увидел любовь, превосходящую все, что я испытывал за многие годы.