Подметный манифест
Шрифт:
– Да, Тучков. Сперва - к князю. Надобно доложить…
Чтобы сократить время визита, Левушку и Сашу Архаров оставил в карете. Выведя Вареньку, он предложил ей согнутую в локте правую руку (не сразу, правда - он целую вечность не сопровождал дам и позабыл, как это делается; опять же, не каждый день таскал дворянскую шпагу, которая может трагически запутаться в дамских юбках).
Варенька тоже не сразу продела свою тонкую белую ручку под локоть, и Архаров, постояв несколько, чтобы освоиться, прошел со своей дамой между пушек так, как ежели
В сенях толпились курьеры, драгунские офицеры, Архаров увидел даже знакомого по чумной осени врача. Перед ним расступались, он постарался как можно скорее выбраться с Варенькой из шумного сборища и повел ее наверх.
Волконский был взволновал необычайно. Разведчики доносили об отдельных отрядах бунтовщиков, вроде невеликих, но складывалась малоприятная картина - Пугачев шел к Москве разрозненными силами и по многим дорогам, это означало выигрыш в скорости марша. А обещанные государыней войска, в частности - егеря, были еще довольно далеко.
Явление Архарова с дамой его не удивило и не озадачило - не тем была занята голова, и даже если бы обер-полицмейстер вошел под руку с негусом абиссинском, князь, возможно, первые четверть часа просто не видел бы даже столь необычайного спутника.
Ему был нужен и важен лишь Архаров. Поэтому, махнув рукой секретарям и адьютантам, чтобы помолчали, он пошел навстречу, не здороваясь и протягивая исписанный лист дорогой плотной бумаги.
– Государыня изволила писать - он взял Курмыш и доподлинно движется сюда. Где семь полков, ею посланных - одному Господу ведомо, где гусар два эскадрона - не понять, хотя уж должны быть тут, а она требует, чтобы я пока собрал и выставил против злодея дворянское ополчение!
– так он встретил Архарова.
– Что я ему в руки дам, ополчению-то? Кочерги да ухваты?
– Михайла Никитич, оружие найдется, - спокойно отвечал Архаров.
– Полагаю, его на полк хватит. Сегодня же доставят. Позвольте рекомендовать…
– Откуда, Николай Петрович?
– Из Сретенской обители, ваше сиятельство.
Князь с некоторым недоверием уставился на обер-полицмейстера.
– Много ли?
– Не знаю, мои молодцы его еще не отбили.
– Иноки, выходит, тоже бунтуют? О Господи, эти-то куда лезут?
– спросил князь.
– Вот мне пишут - сельские попы сами бунтовщикам навстречу выходят с хоругвями и образами. И паству с собой ведут. Николай Петрович…
– Нет, - тут же сказал Архаров.
– Он не может быть покойным государем. И сии сельские попы ответят по всей строгости закона. Позвольте же рекомендовать вам…
– Но ведь всюду, Николай Петрович, повсеместно!
– А выбор у нас есть, ваше сиятельство? Москву мы будет оборонять до последнего - вот и весь выбор. Ибо присягали. Вот бы еще государыня князя Щербатова из армии убрала да кого поумнее поставила…
– Чуть не забыл! Приятель твой, Суворов, в армию едет! Скоро ждем его в Москве.
Тут наконец Архаров вздохнул с облегчением.
– Польских конфедератов бивал, и с бунташными башкирцами, Бог даст, управится, - продолжал князь.
– Я ведь его с пятьдесят восьмого знаю, он подполковником под моей командой служил в Силезии, вместе Кроссен брали… Да ведь что Суворов без полков?… И что ополчение?…
– Ополчение - немалая сила, когда… - тут Архаров осекся. Он понял, что незачем раньше времени беспокоить Волконского продолжением мысли: когда вооруженная дворня под водительством обезумевшего барина выйдет на улицу в Хамовниках, или на Пресне, или в Зарядье, собирая вокруг себя всех, кому не сидится дома, и призывая бить солдат и офицеров. Князь еще толком не понял, что за оружие найдено в монастыре, - и слава Богу.
– Так позвольте же рекомендовать вам, ваше сиятельство, девицу Пухову, - наконец сумел сказать он, и тут же Варенька присела в глубоком реверансе.
– Я рад, - рассеянно отвечал Волконский. Ему уж точно было не до хорошеньких девиц.
– Михайла Никитич, ее сиятельство еще тут? Принимают?
– спросил Архаров.
– Тут, не пожелала уезжать упрямая баба. И Анюта с ней. И не спрашивай ты, Христа ради, - принимают, не принимают! Не до галантонностей. На что она тебе?
– Хочу просить ее сиятельство оказать покровительство девице Пуховой.
– Ну так и ступайте к ней.
Княгиня Елизавета Васильевна места себе не находила - рукоделие и книги были заброшены. Она, видимо, плохо спала, а может, не подрумянилась - лицо осунулось. К счастью, Архаров не был в доме гостем, от коего ждали комплиментов.
– Ваше сиятельство, Елизавета Васильевна, - сказал он, поклонившись и поздоровавшись. Варенька же молча присела.
– Садись, батюшка, да потише, и ты, сударыня, тоже. Мы с Анютой ночь не спали от беспокойства, молились, она присела на диванчик - да и заснула…
Архаров подумал, что князь просто не умел приказать своему семейству убираться из Москвы, пока не поздно. Поглядел на Елизавету Васильевну исподлобья - и решил, что коли такова ее воля - призывать к разумному поведению не стоит, она уж дама в годах, сама обязана понимать…
– Хочу рекомендовать вашему вниманию, Елизавета Васильевна, девицу Пухову.
Тут княгиня несколько оживилась, и в глазах у нее образовался вопрос, которые она, как светская дама, до уст не допустила: ту самую?
Архаров, ответив ей взглядом же, выпустил вперед Вареньку. Та снова сделала реверанс, но не произнесла ни слова - как догадался обер-полицмейстер, девушка немного растерялась, оказавшись в гостиной супруги градоначальника.
– Что я могу сделать для тебя, сударыня?
– спросила княгиня, подходя к Вареньке, беря ее за руки и словно бы помогая встать из глубокого реверанса.
– Николай Петрович столь редко о чем-то либо о ком-то просит, что и сама я, и все семейство мое, - к твоим услугам.