Подполье на передовой
Шрифт:
В ночь на 3 января 1943 года главные силы 1-й немецкой танковой армии, прикрываясь сильными арьергардами, начали отходить в районе Моздока. Советские войска, перейдя в наступление, разгромили арьергардные заслоны противника и вошли в непосредственное соприкосновение с его главными силами. Под ударами наших войск гитлеровцы поспешно откатывались на северо-запад. Перешли в наступление наши войска и южнее Краснодара, а части Южного фронта наносили удар по врагу в направлении Сальск - Ростов. К 24 января наши войска освободили Апшеронск, Нефтегорск, Горячий Ключ и вели бои в районе Майкопа и в двенадцати километрах южнее Краснодара. Тем временем соединившиеся в районе Сальска войска Северо-Кавказского
Советское Верховное Главнокомандование отдало приказ войскам Закавказского и Северо-Кавказского фронтов отрезать пути отхода немцев, отсечь их от Тамани, завершить окружение 17-й армии и разгромить ее на Кубани. В задуманной операции первый удар планировалось нанести под Новороссийском, в районе Мысхако и Южной Озерейки, силами морского десанта.
Ночь на 4 февраля 1943 года крепко запомнилась подпольщикам. Связные чаще, чем обычно, появлялись у Островерхова и, получив срочное задание, исчезали. Степан Григорьевич нервничал, хотя и старался это скрыть, отдавая твердые и четкие распоряжения. Его тревожили необычный тон указаний, полученных из партизанского центра, в которых угадывался серьезный план крупной операции. То, что зависело от подпольщиков, размышлял Островерхое, сделано: сведения о немецких частях, в том числе их системе огня в районе Станички и Мысхако, о проходах в минных полях в этом районе, проделанных минерами-подпольщиками, о линиях связи, о размещении войсковых резервов и построении береговой обороны немцев, - все эти сведения собраны и переправлены партизанам. Но успели ли они попасть на Большую землю?
Тревожила его и группа наведения во главе с Сергеем Карповым, выдвинутая в запретную зону к самой Станичке. Задание о наведении огня морской артиллерии на вражескую батарею Островерхов получил из партизанского штаба от Егорова. Все было обговорено, обусловлено. Степан был уверен, но в то же время сильно волновался. Ребята подобраны хорошие, да уж больно горяч Сергей. Как бы не увлекся, не наделал беды. Справятся ли хлопцы? Все ли продумано на случай отхода? Успели ли оповестить людей?
В час ночи в районе Цемесской бухты в небо взметнулись ракеты, заливая бухту зеленовато-холодным светом. Стало видно, как вдоль берега в реве и брызгах промчались торпедные катера, распуская густые шлейфы дымовой завесы, за которой смутно угадывались темные силуэты кораблей, устремившихся к берегу.
Укрывшись в подвалах развалин, группа Карпова наблюдала за развитием боя. Подпольщикам было видно, как суматошно метались фашисты на огневых позициях береговых батарей, согнувшись, перебегали по ходам сообщений к дотам и бункерам, ныряли в черные дыры блиндажей. Советская артиллерия вела прицельную стрельбу. Снаряды ложились на вражеские батареи, рвали бетонные бока огневых точек, перепахивали фортификационные сооружения немцев.
Придвинувшись вплотную к лежащему рядом Юнашеву, Сергей кричал ему в самое ухо:
– Во дают братишки, а? Вот это огонек!
– Точно, - гудел Юнашев, - гляди, вон, прямо по батарее шарахнули. Хо-хо! Полетела пушечка и фашисты с нею вместе.
– Давайте, братишки! Давай! Да не туда, не туда! А, черт!
– горячился Карпов, торопливо заряжая ракетницу.
– Левее, на полрумба левее!
Он кричал, словно его могли услышать на том берегу. Потом прицелился и выпустил красную ракету. Описав дугу, ракета упала угольком прямо на батарею, где немцы торопливо готовили орудия к стрельбе.
– Да не давайте им стрелять, - опять закричал Карпов. И снова ракета прочертила дугу на вражескую батарею. Немцы дали еще один залп, но больше им стрелять не пришлось - на них обрушился огненный смерч, и через минуту на месте батареи дымились груды земли и обломков, из которых торчали стволы и колеса разбитых и перевернутых пушек. Вслед за этим земля закачалась от тяжких взрывов, и по разноцветным трассам зенитных пулеметов Сергей понял, что над городом появились наши самолеты. Он не сдержался, вскочил и запрыгал, как мальчик под летним дождем.
– Так их, так их!
– горланил Сергей.
– Лупите их, братцы!
Юнашев силой повалил Карпова и сунул ему кулак год самый нос.
– Ты что, ополоумел? Светло ж кругом. Какого лешего скачешь?
– кричал он в ухо Сергею.
– Приказано вести наблюдение, вот и наблюдай. Гляди, гляди!
– закричал он, показывая рукой вправо.
Там неожиданно ожил замаскированный немецкий дзот. Зенитные установки прямой наводкой били по десантным советским кораблям.
– Откуда взялся этот дзот?
– прокричал Карпов.
– Неужели мы его проворонили?
– Выходит, проворонили, - отозвался молчавший Петр Вдовиченко.
– А братишки за наш зевок кровью платят.
Он вскочил и, пригнувшись, побежал к дзоту.
– Назад!
– закричал Юнашев, но крик его потонул в грохоте.
Карпов вскинул автомат, крикнул Владимиру:
– Надо прикрыть!
Тем временем, Петр добежал до развалин, в которых затаился дзот, переполз через груды кирпича и обломки стен и распластался под самой амбразурой. Он выждал какой-то миг и, приподнявшись на левом локте, как-то удивительно просто, словно яблоко в сумку, забросил в амбразуру противотанковую гранату. Взрыва в общем грохоте не было слышно. Карпов и Юнашев увидели только сноп огня и дыма, вырвавшийся из амбразуры, и пулемет смолк. Из-за дзота выскочил фашист, столкнулся с Вдовиченко, но, срезанный его автоматной очередью, отлетел к стене и вяло сполз на землю. Из соседнего дома к Петру протянулся светящийся пунктир. Петр начал отползать, прячась за обломки, и за ним, дымясь, двигалась, как указка, пульсирующая трасса. Карпов послал в том направлении две короткие очереди из автомата. Огненный пунктир погас. Петр вскочил и побежал через улицу к подвалу. И снова из того же окна хлестнула очередь, Петр упал и пополз вперед. Карпов и Юнашев одновременно .ударили по вражескому стрелку, заставив его замолчать.
– Все, - удовлетворенно крикнул Карпов.
– Этот схлопотал похоронную.
В подвал ввалился запыхавшийся Вдовиченко. Карпов схватил его за плечи, обнял, чмокнул в потную соленую щеку, возбужденно прокричал:
– От лица Черноморского флота выношу благодарность!
– А от лица подпольного штаба, - вмешался Юнашев, - строгий выговор.
– Юнашев погрозил Петру кулаком и засмеялся.
Петр присел на камень, рукавом вытер пот со лба и, все еще тяжело дыша, проговорил:
– А от лица охранного батальона... за верную и самоотверженную патрульную службу... шо-нибудь будет, чи нет?
– Увидим, как там оценят твое рвение, - ответил Карпов, - а пока что нам надо менять позиции, братцы. Теперь уж нас наверняка засекли...
И словно в подтверждение его слов, в развороченное окно подвала с треском ударили разрывные пули.
– Ну, вот и первый гостинец, - отскочив от окна, сообщил Сергей.
– Больше ждать не будем. Бегом в Борькин подвал!
Они бросились через развалины к соседнему зданию, нырнули в уцелевший подъезд и, пробежав через разрушенный двор, влетели в полуразбитый дом.