Подполье на передовой

Андрющенко Владимир Ануфриевич

– Значит, так, братцы, - остановил товарищей Сергей.
– Сейчас всем в подвал. Я останусь здесь. Отсюда хорошо наблюдать, обзор широкий, а снаряды здесь почти не рвутся. Дежурить будем посменно. Через час, Володя, сменишь меня. Ясно?

– Ясно, - сказал Юнашев. Он прошел к разбитому окну, посмотрел на пылающую Станичку и стал поудобнее устраиваться для наблюдения.

Вдовиченко тоже шагнул к окну. Карпов гневно выкрикнул:

– Вы что? Это приказ!

– Таких приказов не бывает, - миролюбиво прогудел Юнашев.
– Дежурить буду или я...

– Или все, - решительно добавил Вдовиченко. Карпов было вскипел, потом засмеялся, махнул рукой :

–

Не признаете, значит, начальство? Ну, так и быть. А теперь кончай базар, надо посмотреть, что мы еще можем сделать. Эх, братцы,.кабы мы заранее знали, ох и вдарили бы с тыла всем отрядом!

– Отрядом, говоришь?
– переспросил Юнашев, - А вон, смотри, на Колдуне, по-моему, там и в тылу у фрицев бой идет.

Все трое повернулись в сторону горы Колдун. Там шел горячий бой. Десантники, захватывая один за другим опорные пункты гитлеровцев, упорно продвигались вперед, расширяя захваченный плацдарм. Фашисты предпринимали отчаянные попытки сдержать натиск советских морских пехотинцев. Было видно, как по улицам Станички и дальше ,по оврагам -на .помощь немцам спешили подкрепления. И тут началось. По правому флангу резервных колонн ударили вдруг пулеметы, захлопали разрывы гранат, затрещали автоматные очереди. Немцы заметались в поисках укрытия, падали, скатывались в овраг. Некоторые пытались отстреливаться, другие в панике мчались вниз по склону. Но пули настигали их, сшибали с ног. Потом из-за холмов выскочили по-граждански одетые люди и устремились вверх по дороге.

– Братцы! Да это ж партизаны!
– обрадовался Карпов.
– Гляди, сейчас будет сабантуй!

Тем временем партизаны достигли немецких траншей и свалились буквально на головы фашистам. Замелькали ножи и приклады. Огонь из траншей прекратился. Цепь десантников разом обозначилась черным пунктиром, донеслось перекатное "а-а-а!", и моряки захлестнули вражескую оборону.

В это время внизу по улице мимо дома наблюдателей в сторону Мысхако пролязгали танки.

– А, черт! Прозевали, - выругался Карпов.
– Надо было гранату подкинуть.

А танки уже ворвались в гущу боя, и вокруг них закипели яростные схватки. Было видно, как под прикрытием брони сквозь боевые порядки десантников прорвались группы вражеских автоматчиков и начали дробить цепь наступающих, обходя и окружая отдельные дома и кварталы в южной части Станички.

– Ах, гады, что делают!
– не находил себе места Сергей.
– И ничем нельзя помочь нашим. Смотри, смотри: это где ж они? Кажись, на улице Шевченко?

На южной окраине Станички три немецких танка упрямо подползали к группе моряков-десантников с явным намерением выбить их из укрытия, оттеснить на голое место, чтобы там безнаказанно расправиться с горсткой смельчаков. Вслед за танками перебегала густая цепь немецких автоматчиков.

– Ребят сомнут, сволочи, - произнес Юнашев.

– Не может этого быть, - крикнул Карпов, - не такие там хлопцы... Ага! Смотри!

Из охваченного пламенем дома выскочила темная фигурка и огромными прыжками помчалась навстречу вражеским танкам. В десятке шагов от передней машины смельчак взмахнул рукой и упал. Почти в тот же миг под головным танком рванул взрыв, по серой броне поползло пламя, Танк замер. Два других торопливо попятились назад и нырнули за угол каменного здания. К горящей машине бросились автоматчики и напоролись на яростный огонь смельчака. Гитлеровцы залегли и начали переползать. Моряк продолжал поливать свинцом фашистов. Уже не меньше десятка трупов чернело вокруг него, но враги наседали. Наконец автомат героя смолк. Немцы разом выскочили и бросились вперед. В тот момент, когда толпа

гитлеровцев подбежала к моряку, в самой гуще автоматчиков вырос яростный фонтан взрыва, разметавший толпу врагов.

– Подорвался, - прошептал Карпов.
– Сам. На гранате подорвался... Что, гады, взяли моряка?

Он снял шапку и яростно скомкал ее в руках. Обнажили головы Вдовиченко и Юнашев. Им показалось, что наступила глухая тишина, в которой как-то нереально, беззвучно сверкали вспышки выстрелов.

С моря накатилась и хлынула, заливая берег, новая волна десанта. Неудержимый вал черноморцев смял, опрокинул и погнал грязно-серую толпу гитлеровцев, ворвался в центр Станички, хлынул вдоль узкоколейной железной дороги.

Между тем из города к месту боя спешили все новые и новые колонны немцев. Они рассыпались в цепь, залегали поперек улиц и дорог и обрушивали на атакующих шквал огня. Наступление замедлилось. А немцы все подбрасывали и подбрасывали подкрепления.

– Сергей, пора уходить, - тронул друга за плечо Юнашев.

– Уходить? Куда уходить?
– словно очнулся Карпов.
– Да ты что: уходить! Надо помочь. Я предлагаю ударить с тыла вот тут, вдоль узкоколейки, прорваться и выйти к своим.

– Ты что мелешь, - рассвирепел Юнашев, - прорваться, выйти к своим! Видал героя! Трое против сотен гитлеровцев. Ты забыл, у нас же другое задание.

Карпов даже застонал.

– А что ж делать, братцы?

– Надо уходить, Серега, - поддержал Юнашева Вдовиченко.

– Уходить, - твердо сказал Юнашев.
– Уходить немедленно, а то будет поздно. Предлагаю осторожно отходить и засыпать следы махоркой. У них может оказаться собака.

Карпов с тоской посмотрел на пылающую Станичку и первый пошел к выходу.

***

Десантный отряд майора Цезаря Куникова прочно закрепился на захваченном плацдарме в районе Станички. Немцы вынуждены были снять с других участков фронта и перебросить в район Мысхако новые части. Они непрерывно контратаковали позиции морских пехотинцев, пытаясь сбросить их в море. В ход были пущены танки, тяжелая артиллерия, штурмовая и бомбардировочная авиация. В иные дни немцы совершали до тысячи самолето-вылетов на маленький клочок земли длиной восемь километров, и шириной пять. Казалось, после таких бомбежек ничто живое не могло уцелеть на плацдарме.

Выступая в сентябре 1968 года на торжественном заседании по случаю вручения Новороссийску ордена Отечественной войны I степени, бывший командир Новороссийской военно-морской базы контр-адмирал Г. Н. Холостяков так обрисовал бессмертный подвиг защитников Малой земли:

– Я помню, как в один из таких дней яростной вражеской бомбежки Малой земли командующий 18-й армией генерал Леселидзе, глядя на объятую огнем и дымом Малую землю, с горечью воскликнул: "Неужели все пропало, неужели уже нет Малой земли!" Но дым рассеялся, и мы увидели, что малоземельцы не дрогнули и продолжают смертельную битву с ненавистным врагом.

...Как только гитлеровская пехота поднималась в атаку, ее встречал шквальный огонь советских моряков, и немцы откатывались, оставляя сотни трупов. И вновь неистово ревели "юнкерсы", "хейнкели", "фокке-вульфы", снова над мысом кружилась адская карусель пикирующих бомбардировщиков, надсадно грохотали тяжелые орудия, рявкали гигантские осадные мортиры, скрипели шестиствольные минометы. Вражеские автоматчики не раз ходили в атаку, но безуспешно. Десант на Малой земле сумел закрепиться крепко, выстоял против натиска немцев, расширил плацдарм и, когда затем, в сентябре 1943 года, войска фронта освобождали город, оказал им существенную помощь.