Подвиг адмирала Невельского
Шрифт:
У цели? Нет, она еще очень далека. Ведь то, что им сделано, только начало, лишь первые шаги к достижению гой поистине великой цели, которую он перед собой поставил.
Шагая по палубе «Охотска», Геннадий Иванович перебирал в памяти события прошедшего года и думал о том, сколько еще трудов предстоит в будущем. Но он чувствовал себя полным сил продолжать борьбу за край, ставший дорогим его сердцу. Он понимал — борьба предстоит суровая, жестокая... Не столько с дикой природой, сколько с тупой, равнодушной, а порой и враждебной кликой сановников, которым и дела нет до блага России. Стоит только вспомнить о заседании Особого
Год назад, когда он возвращался после открытия устья Амура и пролива, его встретил в открытом море штурман Орлов. Он был послан тогда на поиски Невельского, так как все полагали, что «Байкал» потерпел аварию. Встретившись с Геннадием Ивановичем и узнав о его открытии, Орлов прослезился от радости и по-отечески обнял и расцеловал Невельского.
Несколько дней, проведенных Орловым на борту «Байкала», прошли в дружеских беседах. Дмитрий Иванович много интересного рассказал Невельскому о своих долгих странствиях по Дальнему Востоку, о глубокой обиде, которую ему незаслуженно нанес царь Николай.
В 1840 году Николай I получил тайный донос на Орлова, где говорилось, что тот якобы подговорил какого-то «мещанина Ларионова к лишению жизни коллежского асессора Пахомова, с женой которого Орлов был в любовной связи». Николай не стал разбираться в справедливости обвинения и лишил Орлова всех чинов, дворянского звания и повелел навечно оставить его в Сибири.
Позднее, когда выяснилось, что «возведенное на него обвинение, по общим отзывам, не подтвердилось» (так указывалось в официальном документе), Орлова произвели сначала в прапорщики корпуса штурманов, а затем в подпоручики. Но, пока это произошло, миновало несколько лет. А все эти годы Орлов бедствовал и скитался по диким таежным дебрям. Он сдружился с местными жителями, изучил их нравы и обычаи. А когда Российско-Американской компании требовался опытный проводник, знающий край и местные условия, она неизменно прибегала к услугам «ссылыю-поселенца» Орлова. Так, когда компания решила перевести свою главную факторию из Охотска в Аян, именно Орлову поручили тщательно исследовать Аянский залив и выбрать место для будущего поселка.
В последующие годы, уже будучи восстановленным в своих правах, Орлов совершил несколько путешествий, исследуя пути сообщения между Аяном и Якутском, изучая прибрежье Охотского моря, собирая сведения об Амуре у местных жителей.
Подобно Геннадию Ивановичу, Орлов лелеял мечту подробно изучить Амур. Потому он так сердечно обрадовался, когда встретился с Невельским и узнал от него о сделанном открытии. Ведь оно было началом осуществления мечты самого Орлова!
Это было год назад. Нынешней зимой, по распоряжению Муравьева, Дмитрий Иванович Орлов перебрался из Аяна в залив Счастья, где должен был дожидаться прибытия судна. Геннадий Иванович с большим удовольствием предвкушал встречу с ним. Уж очень по душе пришелся Невельскому этот закаленный бедствиями и невзгодами человек, с его любовью к дикому и необжитому краю, с горячей верой в будущее этого края.
Плавание «Охотска» близилось к концу. На пятый день бриг, осторожно лавируя среди песчаных отмелей, далеко выдающихся в море, на приспущенных парусах вошел в залив Счастья.
Это была небольшая мелководная лагуна с открытыми к северу низменными берегами, поросшими чах* лой растительностью. Правда, вдали от берега виднелся массив густого таежного леса, который, видимо, тянулся в глубь материка на многие версты. Могучие сосны вздымались так высоко, что, казалось, они вот-вот заденут облака. Кроны их раскачивались под ветром, будто кивали, приветствуя возвращение Невельского в открытый им залив.
Геннадий Иванович пристально глядел в подзорную трубу на приближающийся берег. Все вокруг было объято тишиной. И, хотя Невельскому предстояло вступить в совсем неведомый ему мир, он казался каким-то особенно близким, родным, до мелочей знакомым.
Вдруг Геннадий Иванович заметил, что из одинокой юрты, стоявшей поодаль от берега, выскочили гри человека, помчались к морю и спустили на воду байдарку. Они быстро направились к кораблю, который точно ощупью пробирался по узкому, извилистому фарватеру.
Когда байдарка несколько приблизилась, Невельской увидел в ней Дмитрия Ивановича Орлова и двух его постоянных спутников — нивха Позвейна и эвенка Афанасия.
Радостно, как давние друзья, встретились Невельской с Орловым.
— Видно, сама судьба определила мне встречать вас, дорогой Геннадий Иванович! — взволнованно говорил Орлов, зажав в своих сильных больших руках Невельского.
— Ия всей душой рад этому обстоятельству, Дмитрий Иванович, хотя... — Геннадий Иванович весело рассмеялся, — хотя оно и грозит мне серьезным увечьем.
Орлов смутился, выпустил Невельского из своих объятий и сконфуженно пробормотал:
— От чистого сердца... весьма обрадован был, снова увидев вас... Уж вы извините старика...
— Не гневите природу, Дмитрий Иванович! Я думаю, что иной юноша за вами не угонится. Однако что ж мы здесь стоим! Прошу вас к себе... по случаю встречи...
В маленькой каюте «Охотска», за бокалом вина, Орлов засыпал Геннадия Ивановича вопросами о столичных делах.
— Вас там, батюшка мой, за такое открытие, должно быть, в герои произвели, «Владимира» пожаловали? Бутаков то наш за опись Аму-Дарьи удостоился и «Владимира» и пенсиона, а ваши дела, чай, поважнее бута-ковских.. .
— Заслуга Бутакова перед наукой и отечеством велика. «Владимира» и пенсион он получил по достоинству.
Геннадий Иванович разжег свою трубку, сделал глубокую затяжку и, выпустив густой клуб дыма, усмехнувшись, продолжал:
— Чести получить «Владимира» и пенсион, как то уставом положено, я не был удостоен. Однако, что в «герои» произвели вашего покорного слугу, это вы изволили точно заметить...
— Не понимаю вас, Геннадий Иванович, — вопросительно глядя на Невельского, сказал Орлов.
— Ну, как не понять, Дмитрий Иванович! Бутаков совершил свою опись, имея на то высочайшее соизволение. Невельской же вошел в устье Амура вопреки запрету. Ну-с, отсюда все и проистекло.
— Но ведь это открытие принесло великую пользу отечеству! — недоумевал Орлов. — Нет, не иначе, как наш «немец» взъярился. И доколе русские дела будут вершить чужестранцы?..
— Успокойтесь, Дмитрий Иванович, не к чему так волноваться.
— Нет, Геннадий Иванович, может, и неприятна вам память о столичных канцеляриях, но уважьте старика, просветите насчет всего происшедшего.