Поэты пражского «Скита»

Малевич Олег Михайлович

НОВОГОДНЕЕ

В окно кафе, где каждым жестом танца — Прямой совет. Вдруг заговорщиком, строками стансов, Стучит рассвет. Я слушаю, пока еще немая, Знакомый стук. И потихоньку руки вынимаю Из чьих-то рук. За парой быстро исчезает пара Из-за столов. И свет, и стих вдруг эхом тротуаров На стук шагов. Сам, ежедневным чудом дня и речи Встречая Год, Рассвет мне тихо обнял плечи И станом вьет.

«Вслед за разгулом, в дни банкротства…»

Вслед за разгулом, в дни банкротства. Весной, за мелочь, с молотка Пошли и знанье, и тоска, И

цель, и ум, и благородство. А после летнего похмелья Мне осень протрезвила ум. И новой кладью полон трюм И отплываю к новой цели. Но не в эфир плыву, как в марте, И не фрегат, а пароход По расписанию идет В порт, предназначенный по карте. Мне больше сердца компас нужен. Как механизм рассчитан путь: Я знаю, что замерзнет ртуть Термометров в полярной стуже. В пути от Рака к Козерогу Заранье в судовой журнал Занесен мною каждый шквал, Могущий пересечь дорогу. Приду. И в гавани — продажа. Сто на сто будут барыши. Покрою там с лихвой души Послеразгульную пропажу.

«Был день. Был дом. И были крепки стены…»

Был день. Был дом. И были крепки стены. Был свет окна. Была жизнь дня — мой дом — без перемены И в ней — одна. Вдруг ночь, налетчиком, срывая рамы. Вломилась в дом. За раной дому наносила рану, Шла напролом. Миллионом рук — и мусором развалин Постройка дня — Враз — взмах! и в человечью цепь вковали Звеном меня. И с каждым, цепью, четко — в ногу, И все — родня! Покуда свет швырнет назад, к порогу У двери дня. А день, на грохот цепи, на удары — Стеклом окна. Жизнь снова — дом, зажатый в тротуары, И в нем — одна.

«Всею жизнью не измерить, не понять…»

Всею жизнью не измерить, не понять Зияющей за каждым словом бездны И пасть комком усилий бесполезных На грани угасающего дня. Идти едва. Но предъявлять права На путь наибольшего сопротивленья, В несбыточные верить откровенья И вас твердить — бездонные слова. Быть эхом слов, послушным их слугой. Быть только их, не ждущего ответа — Он в этом весь — нелегкий путь поэта. Бессильного избрать себе другой, Почти что весь. Но детская мечта жива Все изменить, и вырвать смех успеха. Заставить бездну грянуть громким эхом И зазвучать покорными слова.

ДОН КИХОТ

…Куда теперь Ты, о Геракловой мечтаешь славе? Из 1-го варианта

Дон Кихот — в полнеба — силуэтом. Поэтому не год — века. Что ни жест — строка, — матерьял поэтам. Пожинает время Небывалые всходы Испанского семени В наших походах. Так — произвольность? — два образа — в один: не знающий мер времени — Агасфер И паладин — века, не год мировой сцены без прав перемены номер сольный — Дон Кихот! В наш поход Не прошен, не зван; мишенью острот (комический вид!) Под пулеметы — латы и щит! И вперед мчится — — болван! — И Дульцинею зовет. Милый, даже в музее нет Дульцинеи и — не было. А небо кровью пылает фоном силуэту. Дон Кихот! Стой! Обратно! так сюжета не строят, так погибают в подвиге ратном. 26.3.29

«В

бою — минута слабости изменой…»

В бою — минута слабости изменой. Не знаешь ли, какой холодной и немой Вода бывает? Как надменно Вознесся Петр над Невой? Как непреклонно, как жестоко Зияет шпиль за серой глубиной? Как жутко мне, как одиноко? — И вот, когда из полутемных арок, Из струй дождя, из света фонарей Я создаю и приношу себе в подарок — О, не подарок это, а скорей Подачка — призраков нелепые минуты, И руку я, чужую мне, держу в своей, И мне не нужные завязываю путы, — Тогда — пусть площади твердят мне о борьбе И улицы о шаге неуклонном — Я не пойду! Пусть это ложь самой себе, В таком бессильи и преступное — законом. Ленинград, 24.9.1928

«Что наших дней искания и споры…»

Что наших дней искания и споры, Ненужные о будущем слова… Блистали так же купола соборов. Все так же медленно текла Нева И отражала в полдень эти пушки. Кружились так же вкруг колонн снега, Когда по этим самым плитам Пушкин, Слагая ямбы, медленно шагал. 17.10.28

ТРИОЛЕТ

Такой враждебный и чужой — Добычей — город держит в лапах. — Я пью его смертельный запах, Чтоб умереть такою же чужой, Какой прошла торцами мостовой. Я, Дон Кихот в картонных латах. — Такой враждебный и чужой — Добычей — город держит в лапах. 26.10.1928

«Лакей, подать сюда мне счет…»

Лакей, подать сюда мне счет. Сполна все получай. — Былым оплачен счет, а вот Грядущее — на чай! Звени, звени, звени, металл, О кругленький поднос! Кто до меня вот в этот зал Отчаянья не нес? И в запах вин, в горящий газ, В твой дым, дешевый ресторан, Кто не твердил, в несчетный раз, Что жизнь пуста, как пуст карман, — Ведь проносить сквозь пьяный гул, Сквозь трын-трава, сквозь все-равно и незнакомку, и цингу из нас не каждому дано. До дна пью золотой обман. Длинней у ламп полоски тьмы — так, значит, разбивать стакан? так, жизнь, — с тобою квиты мы?

«Все изломать, все сжечь, все бросить…»

Все изломать, все сжечь, все бросить, и почти жалами — в ладонь. Без жалости, без слов. Так льдов оскал — без слез и без вопросов. Так скал, горящих снежной пылью. Упорный, жесткий кверху взмах, Так пуля, бьющая впотьмах, В упор, в созвездье глаз — навылет. Пусть к пропасти. Но шагом твердым. Но над движеньем воли власть. Ко дну прийти, а не упасть — Моя единственная гордость. А как жужжал, звеня, пропеллер! Пропеллер сердца. Отражали — Движенья губ, дрожанье стали. Захлебываясь, руки пели. Но выпит залпом, как аккордом. Не жест, не взмах. Последний звук Моих немых отныне рук, И мне осталось — шагом твердым.

ГИМНАСТЫ

Елена ГЛУШКОВА ^*

ПАУЧОК

Вьет свою ниточку маленький, серый паук. Радости, горечи встреч и разлук, Вспышек, раскаяний медленный круг — Нитью серебряной выткал паук. Взлеты — падения — каждый прыжок, С кем ты был нежен и с кем был жесток — Маленький, серый, во тьме паучок Знает и ткет он, а ты изнемог. Трудится, нитка за нитью, паук… Как поседел ты, мой друг!.. «Воля России». 1928. № 1