Поэзия вагантов

Автор неизвестен

12. Когда же и сие было исполнено, то

Пироги принес им Авель, Иоанн принес им мед, Авраам же молока; Сарра тесто замесила, Иисус принес сластей, А Павел всем прислуживал.

13. Вино же было подано всяческого рода, сиречь:

Иисус пил давленое, Иона пил приморское, Фараон пил красное, Адам — самое старое, Моисей разговорился, Исаак развеселился, Аарон взял горское, а Закхей взял пальмовое, Иоанн — сухое, Фекла — огневое, Авель — белое, Мария — погребное, А Рахиль самое лучшее. И упившись тем вином, вот Адам забылся сном, Лот опьянел, Олоферн захрапел, Ной заголился, Иона повалился, А Петр не спал до петухов. Но Иисус не мог спать, а Иаков хотел встать, А Лаван встал раньше всех. Веньямин вино с водой смесил, и Марии подносил, А Петр от него испил. Амельсад вино украл, Иона воды не в меру взял, Гермипп возроптал, Иоанн вина в рот не брал, А

Мария попросила, а Марфа налила; Но Измаил хотел пить, Товий — вовсе уходить, А Иакову все было мало да мало.

14. Но вот как прибрали со стола,

Пилат руки умывал, Иоанн воду подавал, Марфа услужала, Гермократ поливал, Петр стоял с полотенцем, Исайя со светильником, Симеон сказал «спасибо», Анна — «благодарствуйте», Рахиль заплела венки, Моисей достал иссоп, Аарон держал елей, а Марфа умащала им. Яблоки принес Адам, а Самсон — медовый сот; А Давид скорей за гусли, а Мариам — за тимпан, А Ювал — за свирель; И Юдифь пустилась в пляс, а Иродиада вскачь, И Асаф им припевал; Азария их хвалил, Иуда их целовал, Мамврий чудеса творил, а Исаак смеялся им, А Иофор им говорил: «Мир вам!»

15. А как уже расходились они во-свояси, оборотился к ним царь и молвил: «Отныне и впредь день сей свадебный торжествуйте и празднуйте, ныне же перерядитесь и ряжеными отыдите». Таковая воля царская всем была угодна, и вот перерядился

Иисус учителем, Иоанн колодником, Сетью Петр размахивал, а Фараон преследовал, Немврод был охотником, Иуда был предателем, Адам был во саду, а Ева при выходе, Нарядился Авель пастырем, а Каин разбойником, А Иаков бегуном, а жрецом Захария, Давид — царем, а Ювал — свирельщиком, Ариох — кухарем, а Иаков — рыбарем, Водоносицей — Ревекка, печником — Анания, Фекла — звероловом, дураком — Молассадон, Иереем — Соломон, прислужницею — Марфа, Урия — воином, Ирод — обезумевшим, Хам — рабом, а Товий — врачом, Пьяницею — Ной, а Исаак — насмешником, Иов — страдальцем, судиею — Даниил, Иосиф — плотником, а Фамарь — блудницею, Рахиль — пригожею, а Лия — нелюбимою, Мария — госпожою, а Лот — кровосмесителем, Сим — строителем, Амалех — супротивником, Исав — мужиком, Голиаф — силачом, А Иеровоам — обманщиком. Но как Дина упиралась, то пролил воду Аарон, А Иона был наг, И молил о солнце Осия, чтоб обсохла Вирсавия.

16. По свершении сего вновь повелевает царь, да предстанут перед ним, и се предстают они, неся ему дары:

Авраам приносит агнца, а Фекла — тельца, Ной — овна, Ревекка — верблюда, Льва — Самсон, оленя — Исав, Мула — Иаков, тельца — Иисус, Илия — колесницу, Юдифь — виссон, Вирсавия — волосы, Ахан — ремень, Иосиф — жито, Рувим — виноград, А Левий — орех, а золото — Авимелех, Моисей — скрижаль, а Петр — медовый сот, Авигея же — целый караван.

17. Но случилось так, что накануне было нечто на пиру похищено, и начал царь розыски. Ибо похитили у него

Ахан — покрывало многоцветное, Рахиль — печать чистого золота, Фекла — зеркало серебряное, Вениамин — чашу застольную, Фамарь — печать и перевязь, Юдифь — настолбный занавес, Давид — копье царево, и Авимелех увел жену!

18. Повелел же царь всех пиршествовавших предать на пытку. И было по сему:

Авеля зарезали, Иоанну отсекли голову, Адама выбросили вон, Захария в страхе онемел, Иаков бежал, Енох восстенал, Авимелех был в сильном страхе, Навуходоносор — в ярости, Авраам молиться начал, Илия вознесся ввысь, Дина пала под насильем, Ной замкнулся во ковчег, Ариоху пришлось туго, Иисус взошел на крест, Обвиняется Сусанна, осуждается Даниил, Иосиф ввержен был в темницу, Мария смертью казнена, Аввакум повешен за волосы, Фекла брошена зверям, Самсон попал в оковы, Анания — в огненную печь, Под бичами страждет Павел, смерть встречает Урия, С Ионы сдирают кожу, на дыбе висит Исаия, Иеремию бьют каменьями, Товию очи выкололи, Моисею никто не верит, Авирон поглощен землей, Ревекка под покрывалом, Авессалом на виселице, Давид предан на злословье, Фараон на обличение, Израиль всеми оставлен, Дафан обречен на смерть, Корей ввергнут в преисподнюю, Исаак на жертвенник, Нафана отсылают, Амалех изобличен, Мамврий предан бесчестию, Иуда — проклятию, Лот в нужде, а Финей в беде, Илий стенает, Офни погибает, Исав попал к обманщику, а Дина — к насильнику, Саул в тоске душевной, Иов в скорби плачевной, Еву допрашивают, а Каин отпирается, И трижды отрекается Петр.

19. Но многие повинились в краже,

и вот покаялась Раав, Вот Лаван стал слезно плакать, Сусанна обесчещена, Иоанн изобличен, а Рахиль отпирается, Моисей все открывает, Трифена льет потоки слез, Мария наблюдает, Онисифор прислуживает, Иаков присягает, Иов опечаливается, Фараон ничему не верит, Иеровоам пустился лгать, Ревекка краснеет, Сусанна цепенеет, А Иеремия плачется.

20. По совершении однако розыска найдена была покража у Вениамина, а свидетелем тому был Иосиф, а виновником тому единым был сын Хармия Ахан, и как донесли о том царю, то повелел царь ему умереть, и выдан был он всем на расправу. По такому случаю

Моисей

поразил его камнем, Иаков охватил в борьбе, Совлекла одежду Фекла, грянул об земь Даниил, Давид из пращи ударил, поднял посох Аарон, Иисус бичом нахлестывал, Иуда чрево распорол, А Елеазар пронзил копьем.

21. Повелел тогда царь, дабы погребли умершего:

Еммор им продал землю, Авраам ее купил, Каин выстроил гробницу, Нахор поставил памятник, Марфа принесла куренья, Ной замкнул тот склеп замком, Пилат надпись написал, Иуда принял сребренняки.

22. И тогда-то

Захария возликовал, Елисавета смутилася, Мария стала размышлять, а Сарра посмеялася. По свершении чего разошлись все по домам своим.

Теренций и скоморох

Ты перестань поминать, Теренций, о том, что бывало, Посторонись, отступи: прочь, устарелый поэт! Прочь, устарелый поэт, — твои нам не надобны песни: Старые сказки твои, старый, рассказывать брось. Старый, рассказывать брось вещания старой Камены: Толку не вижу я в том, что не забавно ничуть! Те лишь стихи хороши, что забавить хотят и умеют; Ежели нужен пример — вот тебе этот пример! Только прилягу с тобой, как тоска обымает мне душу: Не разберу я никак, проза в тебе или стих? [227] Что это значит, скажи! Оставь напрасную ругань: Молви, старый поэт, много ли проку в тебе?

227

…проза в тебе или стих? — Сложный ритм метрического стиха римской комедии ускользал от средневекового слуха, и его читали обычно как прозу (так, знаменитая Хротсвита писала свои благочестивые комедии, сложенные в подражание Теренцию, прозой, лишь прорифмовывая ее по общей моде того времени).

Заслышав сие, выступает из дверей Теренций и гласит:

— Кто, скажите, во имя богов, язвящей стрелою Стыдно ранил меня? Кто гремит угрожающей речью? Из каковой стороны явился пришлец нечестивый, Чтоб из смеющихся губ жестокую бросить издевку? О, сколь великая боль острием прожгла мои недра! Где искать и где отыскать обидчика взглядом? Ежели он предо мной предстанет, пылающий гневом, — Примет он должную мзду, отмерится мера за меру!

Се представляется лицо Скоморохово и гласит на сие:

— Се, я тот, кого ты призывал; но за коею мздою? Я предстою пред тобой: дари, я даров не отрину. Т. — Ты ли, негодный, мою угрызать дерзаешь Камену? Кто ты, буйный? Отколь ты пришел? Почто таковою Речью меня ты язвишь, таковыми поносишь словами? Муз бесчестить моих ужели дано тебе право? С. — Кто я, спросил ты? Я тот, кто лучше тебя, и намного! Ты — старик, я — юнец; ты — дряхл, я — силен и отважен; Ты — иссыхающий пень, а я — плодоносное древо; Лучше бы ты уж замолк для своей же выгоды, старче! Т. — Что ты помыслил сказать, уверяя, что ты меня лучше? Сделай-ка ты, молодой, что делаю я, перестарок! Если ты древо, скажи, каким ты обилием славно? Пусть я и пень, но мои плоды и богаче и лучше. С. — Правду он говорит; но и правде я стану перечить. Что ты, старик, надрываешься? Что ты яришься словами? Так болтают лишь те, что впали за дряхлостью в детство И в многолетстве своем умами с младенцами схожи. Т. — Многие годы прожив, я за мудрость стяжал уваженье, Быв на виду и в чести меж теми, кто славится в людях. Ты же отнять у меня захотел мою добрую славу, Брань извергаешь на нас и зовешь к состязанию в брани! С. — Будь прямой ты мудрец, моя речь бы тебя не задела: Стань хоть настолько ты мудр, чтоб глупца выносить без надсады! С мудростью слушай меня, и меня укрепит твоя мудрость. Т. — Буйственник злобный, почто хулишь ты стихи мои бранно? Что, как не кроткий мой нрав, мне препятствует мощной рукою Темя тебе раздробить? Мне твоей лишь погибели жалко. С. — О, смехотворный старик, сколь пустые вещает он речи! Кто поверит твоей хваленой кротости нрава? Лучше не трогай меня, черной крови своей не расходуй! Т. — Что ты вцепился в меня, и язвишь, и отстать не желаешь? С. — Так настигающий лев за испуганной гонится ланью. Т. — Только почтенье к богам высочайшим одно мне мешает Тяжкую руку мою опустить на преступную шею. С. — Жалкий, угрозы оставь! Опомнись, кому угрожаешь? Не пустолайствуй, старик, изрыгая бесплодную ярость, — Лучше ступай, да не будешь побит, побиеньем грозящий! Я ли в цвету моих лет потерплю словоблудие старца? Т. — Ты, в цвету твоих лет, припомни, что цвет сей недолог: Падает в прах, кто спесив, и возносится ввыспрь, кто унижен. О, когда бы жила в груди моей прежняя сила, Не миновать бы тебе от меня небывалой расплаты — Столько ты стрел и бранных ты слов в меня устремляешь… …………………………..