Похмелье. Головокружительная охота за лекарством от болезни, в которой виноваты мы сами
Шрифт:
Пока все видят причину этого очевидно современного феномена мигреней и сильного похмелья от красного вина в танинах, которые были в вине всегда, или сульфитах, содержание которых даже в самых органических винах всего лишь на 50 % меньше, не стоит ли нам обратить внимание на ядовитые пестициды, десятки, если не сотни видов которых покрывают каждую из тысячи виноградинок, приходящихся на одну бутылку вина?»
Ладно, я допускаю, что я не настолько красноречив и моя болтовня не закончилась высокопарным монологом. Пожалуй, это и не лучший тост, когда тебе подносят купленное на аукционе вино. Но за последние несколько месяцев я выдавал различные вариации этой речи десятки раз: перед известным нейрохирургом и владельцем знаменитой коллекции вина, перед международным судьей, который раньше был президентом Испанского винного общества, главой департамента исследований в области вина Университета Британской Колумбии и дюжиной крупных промышленных виноделов. И почти все они одарили меня тем же взглядом, каким смотрит на меня Михиль Кляйс: нетерпеливый скептицизм и мягкое пренебрежение сочетаются в нем с досадой от того, что они поняли, что имеют дело с психом. Но я все равно думаю, что кое-что нащупал.
«Но вы… – вскользь спрашивает невероятно воспитанная и очаровательная девушка Кляйса. – Вы сами страдаете от этого? У вас бывают мигрени от вина?»
«Слава богу, нет».
«Тогда у вас на одну проблему меньше! – поднимает она свой бокал. – Давайте откроем еще бутылку».
За ужином к нам троим присоединяется Элард – основатель и менеджер компании Amsterdam Red Light District Tours. Это смышленый парень, который с нескрываемым восхищением относится к Михилю Кляйсу – человеку непревзойденному, а к тому же еще и легендарному. По странному стечению обстоятельств они прежде не были знакомы, хотя новое заведение Кляйса является главной остановкой в Похмельном туре Эларда.
Первым заведением Михиля Кляйса был известный на весь мир ночной клуб. Roxy для хауса – это то же, что Studio 54 для диско или CBGB для панк-рока. Тусовщики до сих пор совершают паломничество на место, где раньше был клуб, а Кляйс уже успел построить два моднейших, престижнейших ресторана в квартале красных фонарей. В городе, олицетворяющем одновременно пороки и прогрессивность, бывший владелец клуба, а теперь ресторатор Кляйс стал здоровым, но склонным к гедонизму, щегольским и хорошо сохранившимся олицетворением восхитительного проекта городского возрождения.
«Проект 1012», который получил название по почтовому индексу квартала красных фонарей, – городская инициатива, призванная сделать одну из самых скандальных, но любимых туристических достопримечательностей «более безопасной, привлекательной и пригодной для проживания», не утрачивая при этом ни грамма секса, наркотиков и рок-н-ролла. Ключевая часть проекта заключалась в усилении контроля над секс-торговлей (предположительно для защиты проституток) и выкупе трети всех борделей с выходящими на улицу окнами, подсвеченными красным, – на их месте планировалось открыть заведения других направлений.
«Ну и, поскольку я вроде как порядочный, уважаемый предприниматель из квартала 1012, – продолжает Кляйс, – они мне позвонили и сказали: „У нас есть бордель. Мы хотим, чтобы ты сделал из него что-то другое. Есть идеи?“ Почему-то им самим ничего не приходило в голову». Придумать оказалось не так уж и легко. Девяносто процентов заведений здесь – бордели, бары или кофешопы [113] , поэтому книжный магазин или галантерейная лавка вряд ли бы тут прижились. Но идея в конце концов появилась: «Я думаю, она родилась из проспектов самого „Проекта 1012“, – рассказывает Кляйс, принимая от официанта вторую бутылку. – У них был какой-то слоган про „светлое будущее“. И тогда меня осенило: это же похмелье!»
113
Кофешопы (в Нидерландах) – заведения, имеющие лицензию на торговлю продуктами, содержащими коноплю и ее производные.
Поначалу он хотел сделать просто небольшой магазинчик, где можно было бы купить все, что обычно принимают от похмелья: аспирин, алка-зельтцер и все, что пришло бы Кляйсу в голову. Он поделился этой идеей на встрече с городским советом – она им понравилась. Но спустя несколько дней, наполненных, вероятно, слишком трезвыми раздумьями, они пошли на попятную – сказали, что подобное заведение будет рекламировать те же бесчинства и пороки, которые проект должен был умерить. И тут уже Кляйс вышел из себя.
– Я сказал, что они trurrig. Что они… не знаю – мокрые курицы? балаболы? Нет, не то. Это отличное нидерландское слово…
– О да, – подтверждает Элард. – Это когда ты мягкотелый и немного тупой, но не совсем.
– Рохля? – спрашиваю я.
– Может, и рохля! – отвечает Кляйс. – Но только более… более… Не знаю. Слово очень хорошее, но, когда тебя им называют, это совсем не хорошо.
Я сказал, что поищу значение.
«Просто все дело в том, – продолжает Кляйс, наливая еще вина, – что они хотят провернуть одну очень занятную штуку: изменить это легендарное место так, чтобы оно стало чище и безопаснее, улучшить экономику, но не до такой степени, чтобы оно превратилось во что-то скучное и люди перестали сюда приходить. И что для этого нужно? Обувные магазины? Кондитерские?»
Поэтому Кляйс и взбесился и назвал их рохлями-но-не-совсем. «Видимо, это сработало, но к тому времени идея в моей голове переросла в нечто более интересное…»
Тогда-то Кляйс и ступил на путь поисков неуловимого лекарства, по которому я иду уже который год. «Я все искал и искал. Много чего нашел, конечно, но ничего такого, в чем я сам был бы уверен. И тут не стоит забывать, что я смотрю на все глазами человека с медицинским образованием».
– Так ты еще и доктор? – спрашиваю я нашего клубовладельца, ресторатора и предпринимателя.
– Ну, нет. Но я на него учился, – ответил он, немного смутившись. – Дело в том, что единственное средство, о котором я подумал: «Да, эта штука действительно может работать!», оказалось голландским. Более того, его собирались… как это вы говорите… отдать в хорошие руки!
По словам Кляйса, средство под названием Reset («Перезагрузка») придумал один голландский химик, у него водилось много богатых друзей, которые только и мечтали о том, чтобы неделями ходить под парусом в регатах, не думая о похмелье. И средство оказалось таким эффективным, что они даже в него инвестировали. Но это не значит, что они научились его продавать.
«Они пошли по тому же скучному пути, что и все остальные, – продолжает Кляйс. – Женщины с большой грудью, средство от похмелья в подарок при покупке двух бутылок рома, целевая аудитория – студенты. Но выглядело оно ужасно, на вкус было еще хуже, поэтому никто его не покупал. Буквально никто. И тогда инвесторы решили выйти из дела». Так оно и завертелось: единственное в мире вроде-бы-действующее, по мнению почти-что-доктора, средство от похмелья хотели отдать в хорошие руки.