Похмелье. Головокружительная охота за лекарством от болезни, в которой виноваты мы сами

Бишоп-Столл Шонесси

Двадцатые и вправду стали десятилетием самых лютых похмелий в истории Америки, но только не для детройтских выпивох, они-то заливались качественным пойлом. Сам же город, по злой иронии, стал воплощенной метафорой похмелья. После всего пережитого Детройт в 2013 году объявил себя банкротом, дома в центре распродавались за доллар, а в вечерних новостях цитировали «Робокопа» [119] .

Экономически, структурно, социально и исторически «город моторов» [120] – явное предостережение о том, что нас ждет по ту сторону: крах, упадок, отходняк. Но сейчас Детройт переживает отходняк второго дня, а раз так, то это идеальное место для похмельных дел, по крайней мере в теории.

119

В

фильме «Робокоп» (1987) действие разворачивается в «недалеком будущем» в Детройте. – Прим. пер.

120

Motor-city – прозвище Детройта, столицы автомобильной промышленности США.

Въехать в центр города сегодня довольно проблематично, но не из-за уличных разборок или роботов с пушками, а в связи с масштабным строительством и нехваткой дорожных указателей. Город перестраивают быстро, но целенаправленно. Чтобы оживить сердце города, здесь, как и в Амстердаме, придумали разнообразные меры поощрения для предпринимателей, девелоперов и инвесторов. По правде говоря, я здесь по той же причине, что и в столице Нидерландов: проверить на практике новейшее антипохмельное средство во время ужина с владельцем компании и большим количеством выпивки. Но на этом всякое сходство заканчивается.

Но если бутылочка голландского средства Reset выглядит как нечто футуристичное – она похожа на кристаллическую структуру, – то детройтский Party Armor Protection [121] выпускают в свинцово-черном цилиндре, имитирующем гильзу от дробовика: «Последний шот этой ночи». В то время как мои амстердамские экскурсоводы фокусировались на борделях, барах и галереях современного искусства, здесь все рассказы о городе сходятся к уличным бандам, машинам, сухому закону и профессиональному спорту.

121

«Доспехи для вечеринок». – Прим. пер.

Бей по среднему

Тот факт, что Аль Капоне и Бейб Рут [122] остаются самыми заметными фигурами Америки 1920-х, много говорит как о влиянии сухого закона на историю, так и о чудодейственной силе бейсбола. Разве не удивительно, что прожорливый и грузный пропойца, на вид не самый здоровый из когда-либо выходивших на поле игроков, оказался в числе величайших в истории? «Все просто, ребятки, – любил поучать Бейб, – будете столько же пить, курить, есть и трахаться, тогда и в спорте преуспеете».

122

Бейб Рут (1895–1948) – один из величайших бейсболистов в истории США и один из первых спортсменов, чья слава была сопоставима с культом кинозвезд.

Бейб Рут был настолько крепок физически, что даже похмелье было ему нипочем. Когда «Янкиз» приехали в Чикаго на гостевую игру, «Уайт Сокс» подрядили своего любимого бармена подливать Бамбино [123] столько сногсшибательного пунша, сколько в него поместится, а это немало. Как говорил его товарищ по команде Томми Генрих: «У этого парня не горло, а раструб тромбона». Рут напился в стельку и продолжал кутить до рассвета, после чего разгромил «Уайт Сокс» и пошел на другой конец поля узнать, где с ними вечером выпить.

123

Прозвище Бейба Рута. – Прим. пер.

Но Бейб был далеко не единственным удачно зашибающим бейсболистом, любившим приложиться к бутылке. Многие показывали лучшую игру, чувствуя себя не лучшим образом. Например, великий Микки Мэнтл, чей портрет когда-то украшал коробки пшеничных хлопьев Wheaties, в интервью еженедельнику Sports Illustrated признался, что его «завтрак чемпиона» на самом деле состоит из бренди, калуа [124] и сливок. Как-то раз, всего лишь через три недели после перелома лодыжки посреди выездной серии (что позволило ему с головой уйти в полноценный запой), его буквально выдернули со скамьи запасных в Балтиморе, где он отлеживался, пестуя очередное похмелье и свою несчастную ногу – что и собирался делать до конца игры. Однако еще утром врач команды допустил его на поле, и в конце седьмого иннинга его вызвали на замену.

124

Мексиканский кофейный ликер.

Как писал его биограф Аллен Барра: «Позже Мэнтл рассказывал, что видел, как на него летят сразу три мяча, и решил бить по среднему». Разумеется, он выбил хоум-ран [125] .

Слишком красивая история, чтобы удержаться от соблазна ее повторить. Вот что пишет Берт Рэндольф Шугар о Поле Уэйнере – игроке поколения между Рутом и Мэнтлом: «Если бы в бейсбольной энциклопедии Макмиллана похмелье было одним из статистических показателей, то лидером всех времен в этой категории с легкостью мог бы стать Пол Уэйнер. Ибо никто не мучился похмельем чаще, чем Уэйнер, который однажды на вопрос, как ему вообще удается отбивать мячи с бодуна, ответил: „Я вижу три и бью по среднему“».

125

Удар при котором мяч вылетает за пределы поля. – Прим. ред

Уэйнер с ядовитым прозвищем Большая отрава [126] придумал довольно впечатляющее и на редкость простое средство от похмелья: делать много сальто назад. По словам Бадди Хассетта, его соседа по комнате и команде «Бостон Брэйвз», Уэйнер «по пятнадцать-двадцать минут крутил обратное сальто, после чего, трезвый как стеклышко, был готов выйти на поле, чтоб отбить свои три мяча».

Нельзя обойти вниманием и Дэвида «Бумера» Уэллса – современное воплощение Великого Бамбино, сходство с которым он всячески подчеркивает. На счастье или на беду, он одарен сердцем, печенью, жаждой жизни и телосложением, как у легендарного игрока «Янкиз». Однажды Уэллса оштрафовали на две с половиной тысячи долларов за то, что он заявился на поле в старой форменной бейсболке Рута. Своего кумира он до сих пор носит на руках – в виде татуировки на левом (рабочем) предплечье с изображением Бейба, который принимает его, Уэллса, подачу.

126

Big Poison. – Прим. пер.

После контрактов с «Торонто Блю Джейс», «Детройт Тайгерс», «Цинциннати Редс» и «Балтимор Ориолс» Уэллс обосновался в Нью-Йорке, где попросил «Янкиз» вернуть в обращение и присвоить ему номер 3, под которым раньше играл Рут. Но дали ему 33-й.

Уже в составе «Янкиз» чудаковатый Уэллс, продолжая заливать брюхо и прожигать жизнь, «рутифицировался» окончательно: он кутил ночи напролет с яростным ликованием, которое заставило бы его кумира гордиться или по крайней мере улыбнуться. К весне 1998-го слава Уэллса – добрая или дурная – гремела настолько громко, что его пригласили стать гостевым ведущим Saturday Night Live. На вечеринке после съемок он пил до рассвета, часок соснул, а уже в полдень вышел против «Твинс» и, пошатываясь, взобрался на свою питчерскую горку.

Отбить хорошую подачу совсем не просто – тем более с похмелья, но вот подавать – снова и снова и снова, – да так, чтобы никто не отбил или даже не добрался до базы за все девять иннингов, – такое практически невозможно. Это и называется «идеальной игрой». Вплоть до 17 мая 1998 года в истории Главной лиги бейсбола, а свой отсчет она ведет аж с 1880 года, такое удавалось только четырнадцати игрокам.

Однако Дэвид «Бумер» Уэллс вышел за грани возможного и вопреки всякому здравому смыслу отыграл пятнадцатую в истории идеальную игру перед целым стадионом орущих детишек (спасибо медвежатам «Бини Бэйби», которых раздавали на входе). По его же словам, он был «полупьяным, с налитыми кровью глазами, чудовищным выхлопом и раскалывающейся от зверского похмелья черепушкой».