Похмелье. Головокружительная охота за лекарством от болезни, в которой виноваты мы сами

Бишоп-Столл Шонесси

Каков предмет этой фотосессии – раса и пол? Власть и бессилие? Сковывающие нас цепи? Секс и стереотипы? А может, и вовсе ничего – и все это просто похмельный бред?

Чем выше поднимается солнце, тем более непредсказуемой становится ситуация – она выходит из-под контроля и за рамки кадра. Тигр начинает злиться, он уже готов выразить протест. И тут над нами застрекотали вертолеты полицейских и теленовостей…

Спустя несколько часов я уже в Торонто, а в вечерних новостях показывают, если можно так выразиться, сюжет: «В Детройте во время фотосессии на развалинах фабрики с цепи сорвался тигр». С земли, с воздуха, на осыпающихся лестничных пролетах заснят тигр, которому осточертело делать то, что ему велят. Ручная камера фиксирует это беспомощное упрямство в момент, когда татуированный Распутин идет на тигра с газонокосилкой.

Трудно понять, что есть что: восход или наваждение, грядущее или вымысел, поиск излечения или жажда докопаться до сути. Я даже не знаю, сработал ли Party Armor. Опьянение, трезвость и похмелье – все поплыло и смешалось.

Но по крайней мере сейчас я дома. Мир все еще на месте. Тигр вернулся в клетку. А я отставляю опустошенные доспехи и беру чего покрепче.

Восьмой перерыв

Проснулся я утром

В голове дурман. Башка гудит. Мое сердце в огне. Бросает в жар. Солнце в глаза. Горечь во рту. От двери к кровати ведет вереница из зубов. Бокал вина в моей руке. Мухи в моей бороде. Один на полу. Не по себе. На часах 11:А постель пуста. И пусты небеса. Заснул в одежде опять. В дверь стучится беда. В кровати вчерашняя еда. Моя собака мертва. От блюза звенит голова. Блюз подмял под себя. И моя крошка ушла от меня.

Последняя строчка – это, конечно, квинтэссенция блюза: так глубоко и просто передает она момент осознания, что сердце разбито, словно так было всегда и останется навечно.

Проснулся я утром, ты ушла от меня. Проснулся я утром, ты ушла от меня. Один, в похмелье, и сердце разбито.

Эти 12 тактов блюзового квадрата с хлопковых полей в дельте Миссисипи стали известны как «проснулся я утром»-блюз. И пока, спотыкаясь и пошатываясь, они продвигались на север к Детройту и Чикаго – через Великую депрессию, мертвых собак, утраченных возлюбленных, отнятые за долги ранчо, – перенятые блюграссом и кабацким хонки-тонком, эти 12 тактов обернулись неистовым американским похмельем, известным ныне как рок-н-ролл.

Да, иногда в песнях люди просыпаются в хорошем расположении духа, страшно влюбленные, и за окном светит солнце. Но чаще всего совсем наоборот. Бесси Смит просыпалась в одиночестве. Роберт Джонсон не мог найти свои ботинки. Уоррен Зивон свалился с кровати. У Марка Нопфлера сломалось джакузи. А вокалист King Missile вообще потерял свой член, и ему пришлось отправиться на его поиски.

Отчасти «проснулся я утром»-блюз еще и о том, как вообще прожить этот день, который, как обычно, начинается с завтрака – или же его отсутствия, как в блестящей песне группы Chicago – «An hour in the Shower – A Hard Rising Morning Without Breakfast» [132] .

132

«Час в душе – тяжкое утро без завтрака». – Прим. пер.

Для тех, кто знаком только с поздним Chicago, то есть киношными хитами Питера Сетеры, которые частенько крутят по радио, уточним: эта композиция совсем из другой оперы. Эту рычащую, причудливую и непредсказуемую песню написал и исполнил Терри Кэт – великий, сильно пьющий и ныне покойный артист. Он жил на полную катушку и умер нелепой смертью – от случайной пули в голову. Его песни были фатально решительными и решительно фатальными. И, конечно же, мало просто прочитать слова, эту песню надо слушать – особенно начало, прежде чем день Терри разгонится до приджазованной кутерьмы и хаоса прогрессив-рока.

Но прочтите и текст, и вы увидите, что делает Кэт: он разворачивает синтаксис традиционного и столь плодотворного зачина и взывает к утреннему блюзу и похмелью, глядя им прямо в глаза. Как будто пьяный шутник, не смущаясь, пишет сомнительные стишки и при помощи голоса и драйва доводит их до кондиции:

Сегодня, когда я проснулся, Утренний блюз напал на меня. Но… я взглянул ему прямо в глаза. И побежал в душ, Где провел почти час. И это было здорово. Душ мне всегда помогает. Мне становится легче, Когда я вижу, как мой блюз утекает в трубу… Теперь можно позавтракать, как обычно, ветчиной «Спэм». Да, я мог бы есть ее весь день, Но мне нравится только одна марка, Которую я здесь не нашел. Так что… придется искать Запас напас. О, как затянулась разлука, Мой… обожаемый «Спэм».

Столь мучительная тоска по «Спэму» [133] – тоже часть традиции «проснулся я утром»-блюза, когда отчаянные оды, иносказательно подразумевающие секс, смерть или спровоцированную похмельем тягу к чему бы то ни было, возносят горячему кофе, сладостям, булочкам или овсяным хлопьям…

В «Illegal Smile» [134] Джон Прайн, чудаковатый похмельных дел мастер, проигрывает в «гляделки» тарелке с овсянкой. А в «Please Don’t Bury Me» [135] он даже до стола с завтраком не добрался: проснувшись, он выходит на кухню и тут же помирает. Можно подумать, что это самый короткий и самый фатальный из утренних блюзов, если бы не бутлег-запись Джими Хендрикса и Джима Моррисона, на которой они наяривают блюз, и в том числе песню со стремным названием «I Woke Up This Morning and Found Myself Dead» [136] ; впрочем, даже эту строчку сложно разобрать сквозь их пьяный угар.

133

SPAM – марка американских мясных консервов, известная своей назойливой рекламой после Второй мировой. Считается, что именно она дала название надоедливым рекламным рассылкам на заре интернета – спаму.

134

«Незаконная улыбка» (англ.).

135

«Пожалуйста, не хорони меня» (англ.).

136

«Проснулся я утром и понял, что умер» (англ.).

Разночтения вызывает даже самая знаменитая строчка Моррисона про похмельное утро – «Well, I woke up this morning / And I got myself a beer» [137] – в одной из сильнейших, полных горечи песен про опохмел. Рэй Манзарек, ставший фактически голосом The Doors после того, как Джим не проснулся однажды утром, а был обнаружен в ванной парижского отеля всего через девять месяцев после того, как Джими Хендрикса нашли в гостиничном номере в Лондоне, – так вот, Рэй говорит, что Моррисон написал слова «Roadhouse Blues», когда пробудился от трехнедельного наркотического сна, и на самом деле они звучат так: «Woke up this morning / And got myself a beard» [138] . Сначала воспринимаешь это как сюр, а потом становится страшно.

137

«Проснулся я утром и взял себе пива» (англ.).

138

«Roadhouse Blues» (англ.) – «Придорожный блюз».

«Woke up this morning / And got myself a beard» (англ.) – «Проснулся я утром / И оказался с бородой».

Как звучит эпитафия на могиле блюзмена?

«Этим утром я не проснулся».

Часть девятая

Там, за вулканами

В которой наш внезапно ставший одиноким герой просыпается в чистилище, переносит болезненные процедуры, учится ходить, покоряет несколько горных вершин, посещает пивной фестиваль, практически погибает, оказывается погребенным заживо и обнаруживает, что время – текучее. В эпизодах – Силен, Мартин Лютер и разбогатевший проныра.

Он пьян, он трезв, он в тяжком похмеле – все разом.

Малькольм Лаури. «У подножия вулкана» [139]

Я пришел в себя в параллельном мире – фантастическом, спиралевидном и оптимистичном – будто из снов грудного божества. С невероятной архитектурой храмов, минаретов, башен и сводов, вырастающих из самых глубоких недр земли. Поля и луга окрестных холмов перекинулись на крыши домов, будто округлые спины драконов, так что ландшафт и рукотворные постройки выглядели чем-то единым. Бассейны, фонтаны, сады и подземные гроты, соединенные каменными тоннелями и земляными мостами, – все это составляло лабиринт из пара, солнечного света и кристаллов.

139

Лаури М. У подножия вулкана / пер. Виктора Хинкиса. М.: АСТ, 2018.