Похоть
Шрифт:
— Там никого нет, мистер Тэйтон, я всё осмотрел.
Тэйтон начал широкими шагами мерить комнату. Вошёл, точнее, вбежал Хейфец.
— Нигде нет, я всё проверил.
Вмешался Винкельман.
— А может, миссис Тэйтон на пляже?
Тэйтон покачал головой.
— Карвахаль уже смотрел там, её никто не видел.
Хэмилтон заметил, что все обеспокоены.
— Стивен, мальчик мой, — Гриффин, напряжённый и взволнованный, повернулся к нему. — Ты не видел миссис Тэйтон?
— Нет, — недоброе предчувствие кольнуло Хэмилтона. — А что… её нет?
Лоуренс Гриффин растерянно развёл руками.
— Около пяти мы видели её, миссис Тэйтон была у Нижнего раскопа, но потом она пошла
— Смотрел там Хейфец, всё обшарил, Лори, — покачал головой Тэйтон.
Гриффин и Хэмилтон вышли в коридор. Мимо них пронёсся Бельграно, столкнулся с Спиросом Сарианиди и развёл руками. Карвахаль тоже вышел с фонарём из подвала и уныло покачал головой. Тэйтон сидел посреди гостиной, тяжело уперев руки в колени.
Неожиданно на улице раздался женский визг.
— Ici! Mon Dieu, plut^ot… [5] ! — с бокового входа появился Рене Лану, он завизжал и кинулся к Хейфецу. Его немедленно окружили. — La terreur par quel, c'est simplement impossible… [6] — Рене на миг задохнулся визгом, потом продолжил визжать. Il se trouve dans le banc de jardin, son visage 'etait cass'e! [7] ! — он трясся и совершенно недоумевал, почему все столпились около него и ничего не делают. Как оказалось, полиглот Лану в экстремальной ситуации помнил только свой родной язык. Потом он вдруг забился в новой истерике и отчаянно забормотал, схватившись за голову: «De rien la vie revient de nouveau `a rien, et un sort m'echant soudain supprime en juin la vie fleurissant, et d'elle se trouvant ici, il y a seulement un nom vide – Galatea…» [8]
5
Сюда! Боже мой, скорее!… (фр.)
6
Ужас какой, это просто невозможно (фр..)
7
Она лежит в саду у скамейки, её лицо разбито! (фр.)
8
«Из ничего жизнь снова возвращается в ничто, и злой жребий вдруг уничтожает в июне цветущую жизнь и от неё, лежащей здесь, остаётся лишь одно пустое имя - Галатея…» .(фр.)
— Что он говорит? — прорычал Тэйтон.
Ответил Карвахаль, переведя явно не всё услышанное.
— У него шок, но он говорит, что она здесь, в саду, с разбитой головой, вероятно, упала… O`u est-elle? nous ram`ene `a Ren'e. [9]
Услышав родную речь, Лану заморгал и тут же, развернувшись, рысью понёсся туда, где через французские окна открывался выход в сад. Все торопливо последовали за ним. Хэмилтон тоже поспешил за всеми. Сердце его сжималось дурным предчувствием. Что с Галатей?
9
Где она? Проводи нас туда, Ренэ. (фр)
Действительность намного превзошла его самые страшные ожидания.
В свете нескольких телефонных фонарей, Галатея лежала, распростёршись на траве. Распахнутый белый атласный халат, обнажавший бедро, был забрызган чёрными пятнами, и разбежавшиеся по плечам потеки тоже казались совсем чёрными. Голова, размозжённая страшным ударом, проломившим череп, была запрокинута вверх, а в руке убитой был зажат странный чёрный предмет — похожий на фонарь. Но на мёртвом лице не было выражения ужаса или испуга: глаза зеркально отражали свет, спокойные черты ничем не искажались.
Лоуренс Гриффин первым пришёл в себя и осмотрелся. Рене Лану тупо пялился на труп и тихо, но надсадно поскуливал, точно пёс с отдавленным хвостом. Франческо Бельграно и Рамон Карвахаль, переглянувшись, перевели взгляд на Тэйтона. Макс Винкельман и Спиридон Сарианиди скептически поджали губы и ждали. Дэвид Хейфец по-хозяйски раздвинул толпу, оглядел убитую, формально сжал запястье, заглянул в глаза трупа и покачал головой. Арчибальд Тэйтон молча, не отводя глаз, следил за ним и наконец хрипло выдавил из себя нелепый вопрос:
— Она ранена?
Хейфец уверенно покачал головой.
— Она мертва, но совсем недавно. Два часа назад. Впрочем, не подпишусь. — Он выпрямился и застыл в позе настороженного суслика. — Может, меньше. Пятен Лярше пока не заметно и глазные яблоки ещё не помутнели. Но она уже остыла.
Заговорил Винкельман.
— Мы поступим правильно, если вызовем полицию, — в тоне немца проступили железные нотки. Было ясно, что если полицию не вызовет никто, это возьмёт на себя он сам.
— Я могу позвонить своему знакомому в Отдел криминалистики, — как-то робко встрял в разговор Сарианиди. — Аманатидис очень разумный человек.
— Думаю, что это правильно, — Гриффин жалобно взглянул на Тэйтона.
Арчибальд Тэйтон ещё несколько секунд разглядывал труп жены странным тупо-полусонным взглядом, и тут был пробуждён голосом Хейфеца.
— Арчи, нам нужно вызвать полицию.
Тэйтон повернулся и ещё несколько секунд смотрел на него. Потом сделал странный жест рукой, точно раздумывая почесать ему лоб, нос или ухо и тут же отрешённо кивнул.
— Вызывайте, конечно, — он попытался поймать взгляд Хейфеца, но тот быстро повернулся к Винкельману и Сарианиди.
— Макс, Спирос, поторопитесь. Надо поточнее определить время смерти.
За его спиной появилась Долорес Карвахаль. Она не издала ни звука, просто молча смотрела на труп. Берта Винкельман, вышедшая в сад явно в поисках супруга, тоже не закричала, но, закусив губу, внимательно оглядывала тело убитой. Тьма, из-за того, что кто-то включил фонарь у входа, как-то особенно быстро сгустилась и в углах сада казалась чернильно-непроницаемой.
Винкельман подошёл к жене и, точно ища её одобрения, сказал:
— Мы сейчас поедем в полицию со Спиридоном, Берта.
— Конечно, поторопись, — уверенно сказала Берта, и Сарианиди с Винкельманом пошли через сад к порогу виллы, освещая себе дорогу светящимися дисплеями телефонов.
Рамон Карвахаль, все это время хранивший гробовое молчание, сейчас подошёл к сестре, взял её под руку и едва ли не силой увёл за собой. Долорес, хоть и взглянула на него изумлённо, подчинилась. Бельграно осторожно оглядев всех, чуть подтолкнул Рене Лану к входу в дом. Тот, продолжая тихо шептать «c'est simplement impossible…» и трястись всем телом, бросил на Франческо растерянный взгляд. У него заметно стучали зубы. Бельграно поспешно увлёк его за собой в дом. За ними ушла и Берта Винкельман.