Покушение
Шрифт:
Особенно тревожило Майера то, что ему не удалось связаться с капитаном фон Бракведе. Это означало одно из двух: либо тот велел отвечать, что его нет, либо был не в состоянии разговаривать. Так или иначе, это обстоятельство заставило Майера поторопиться. Он позвонил Фогльброннеру и спросил:
— Что делает лейтенант?
Ему ответили, что лейтенант фон Бракведе настоятельно просит разрешения покинуть дом — хочет срочно поговорить с братом.
— Ну и прекрасно! — обрадовался Майер. — Это именно то, о чем я собирался его попросить. Скажите лейтенанту, я сейчас буду и подвезу его на Бендлерштрассе.
Затем он связался с обер-лейтенантом Гербертом.
— Надеюсь, вы закончили все приготовления? — спросил его Майер. — Пора! Посылаю к вам лейтенанта фон Бракведе. Он будет на Бендлерштрассе через четверть часа и передаст вам мои распоряжения. Встречайте его у входа.
И наконец, он позвонил к себе на службу:
— Военный путч, очевидно, в разгаре. Все имеющиеся в распоряжении силы — ко мне. Место встречи — южный конец Бендлерштрассе, у канала Шпрее.
Прощание с дамой заняло всего несколько секунд. Он быстро вышел и свистом подозвал автомобиль, который отделился от груды развалин.
— Шиффердамм, тринадцать, и как можно быстрее! — приказал штурмбанфюрер и вскочил в машину.
В 22.30 генерал Ольбрихт вновь собрал офицеров своей службы — в третий раз за этот день. Он сообщил им, что командование берлинского батальона охраны, который нес службу и на Бендлерштрассе, отдало последним оставшимся в здании солдатам приказ покинуть свои посты.
— Господа, теперь мы должны сами позаботиться о своей безопасности и выставить офицерский караул, — заключил генерал сообщение.
— Почему же только теперь? — с упреком заметил какой-то майор, а один из обер-лейтенантов резко спросил:
— Что здесь, собственно говоря, происходит?
Лицо Ольбрихта застыло в болезненном негодовании. Он с трудом произнес:
— Сомневающиеся и трусы мне не нужны, нужны добровольцы.
Из тридцати шести офицеров пойти в караул вызвались шестеро, из них четверо совсем новые сотрудники. Остальные ушли, даже не попрощавшись.
«И это все?» — спрашивал себя потрясенный генерал Ольбрихт.
Лейтенант фон Бракведе ждал на Шиффердамм перед домом номер 13. Портфель он крепко сжимал под мышкой. Рядом с ним стояли Фогльброннер и полицейский вспомогательной службы.
— Садитесь быстро, дружище! — закричал, еще подъезжая, Майер. — Случилось нечто ужасное, нам нужно срочно на Бендлерштрассе!
Лейтенант сел, машина резко рванула.
Штурмбанфюрер взял Константина за руку и спросил:
— Вы слышали сообщение по радио? Знаете про покушение на фюрера?
Это лейтенант знал. А еще он знал, что фюрер получил только легкие царапины и ушибы.
— А вам известно, что существует военный заговор? Что танки вышли на улицы? Что арестованы генералы? Что покушавшийся находится на Бендлерштрассе и что именно оттуда заговорщики ведут подрывную работу с целью свергнуть фюрера?
Этого лейтенант не знал. Он побледнел как полотно и с трудом расслышал вопрос Майера:
— Господин лейтенант, на вас можно положиться? На вашу преданность фюреру?
— Безусловно! — не задумываясь ответил Константин.
— Прекрасно! — И штурмбанфюрер удовлетворенно откинулся на спинку сиденья. Его рука легла на портфель Константина, стоявший между ними. — Сам я, к сожалению, не могу появиться сейчас на Бендлерштрассе, не рискуя головой, а она мне еще пригодится. Ну а вы сумеете пройти беспрепятственно. У входа вас встретит обер-лейтенант Герберт.
— А мой брат? — спросил Константин. — Что с моим братом?
— До недавнего времени я поддерживал с ним связь, — сказал Майер правду и в душе даже усмехнулся по этому поводу. — Но затем мне не удавалось застать его на месте. Кто знает, что с ним случилось. Вам, может быть, придется пробиваться к нему с оружием в руках, мой мальчик, Для этого и могут понадобиться Герберт и его люди. Ну а теперь я расскажу, как лучше всего действовать.
Остаток пути штурмбанфюрер давал Константину указания и разъяснения. Он был настоящим специалистом своего дела, и последующие события подтвердили это.
Они мчались по ночному Берлину. Мимо них, словно на ленте конвейера, скользили темные фасады домов, причудливые контуры развалин, острые силуэты деревьев, вспарывавших верхушками темно-синее небо.
Машина остановилась около бронеавтомобиля, который казался брошенным. До здания на Бендлерштрассе оставалось триста метров.
— Ну, ни пуха ни пера! — подбодрил лейтенанта штурмбанфюрер.
— Мне срочно нужен приказ, — заявил вошедший полковник и только теперь заметил, какие серьезные лица у окружающих, будто они присутствовали на похоронах.
Генерал Ольбрихт шагнул навстречу полковнику и, с трудом скрывая удивление, спросил:
— Что, вы сказали, вам нужно?
— Мне необходим письменный приказ, подтверждающий мои полномочия, чтобы заставить повиноваться колеблющихся. Тогда я смогу, как было условлено, занять радиостанции.
— Полковник Вольфганг Мюллер из пехотного училища в Дёберице, — шепнул генералу Ольбрихту Мерц фон Квирнгейм.
И тот сразу вспомнил: начальник училища генерал Хицфельд отсутствует по случаю траура, а его заместитель, полковник Мюллер, до сих пор находился в командировке. И вот он прибыл сюда, чтобы ему письменно подтвердили приказ, который он должен был выполнить семь часов назад.
— Мы благодарим вас, несмотря ни на что! — Ольбрихт был тронут до глубины души.
Даже капитан фон Бракведе на секунду отбросил свою иронию и с улыбкой спросил:
— У вас есть еще какие-нибудь пожелания, господин полковник?
— Нет, самое важное для меня — приказ, — ответил Мюллер.
И полковник Мерц фон Квирнгейм с застывшим лицом продиктовал приказ. Генерал Ольбрихт подписал его, а Мюллер с облегчением взял.
Насколько удалось установить, это был последний письменный приказ, отданный заговорщиками с Бендлерштрассе. На документе было указано время — 22 часа 40 минут.