Полет к солнцу

Кинешемцева Мелания

Весна принесла в Хогвартс неожиданные и скандальные события. Ллойд Уизли застал профессора Розье, когда тот, заманив к себе в кабинет Лили Карлайл, откровенно домогался ее. Лишь то, что Ллойд явился на назначенную ему в тот день отработку раньше, чем было назначено, спасло девочку от изнасилования. Обезумевший Розье запустил в ученика Эверте Статум, но тот смог отбить заклятие и убежал с заплаканной подругой к профессору Сполдингу. Декан Гриффиндора, не медля и не советуясь с директором, вызвал авроров. В коридоре прибывших авроров увидела

Геспер Гэмп и поспешила донести Блэку. Тот явился объясняться, в то время как Розье закрылся у себя в кабинете и никого не впускал.

В Хогвартсе авроры пробыли несколько часов. Ушли они, правда, без арестованного, но на следующий день первую полосу «Ежедневного пророка» украсила такая статья, что директор запретил выдавать ученикам новый номер. Старостам пришлось оглушать влетавших в зал сов и сжигать газеты, но Альбус не был бы собой, если бы не припрятал одну. По его мнению, статья оказалась скучной: автор со смаком разбирал случившееся с Розье и Лили, строил догадки относительно положения Розье в школе и того, что станет теперь. Директор и Сполдинг бросали друг на друга ненавидящие взгляды. Кей ехидно переглядывался с Галатеей Меррифот и Корнфутом. Элеонора Фортескью беспокойно наблюдала за Блэком. Розье не показывался. Впрочем, Ллойд Уизли и Лили Карлайл, оба сказавшиеся больными, также не выходили из лазарета.

И в тот день с Альбусом впервые за много дней заговорил Аберфорт. Младший брат догнал старшего в коридоре и выглядел куда более сердитым, чем обычно.

— Вот ты мне скажи, честно это, а? Мы с Ллойдом и Лили — друзья. Почему они меня не взяли?

— Куда это? — уточнил Альбус.

— Как куда? Мстить Розье, конечно! Придумал это все Поттер, и Амортенцию Розье мог подлить только он — у него невероятный плащ-невидимка есть. А Лили и Ллойд согласились разыграть спектакль. Только почему они меня-то не взяли?

— Потому что ты дубина, — прошептал Альбус, зажимая брату рот. — Их за такие фокусы могут не то, что выдрать, а выгнать из школы, а ты орешь на весь коридор…

— Да ничего им не сделают, — дернул плечом Аберфорт. — Отец Дональда наверняка все знает. Это они за ту носатую мстят вместе с Джейн? Скорей всего, Амортенцию она сварила. За ее подругу, да?

— С чего ты взял, что была Амортенция? — фыркнул Альбус. — Лили — девчонка симпатичная.

«Хорош зельевар: Амортенцию не учуял».

Аберфорт ничего не ответил, проводив голодными глазами мелькнувшую в конце коридора Лисандру Яксли.

Альбус гадал, не сделает ли Блэк ответный ход, разгласив сведения о процессе над племянником Сполдинга, — но директор промолчал, видимо, не желая портить отношения с семьей Роули. Розье наконец рискнул появиться перед учениками, но стал куда суше, сдержаннее и делал вид, что не замечает студенток — даже первокурсниц. Ллойд, Лили, Дональд и Джейн вели себя буднично, ничем не выдавая причастности к этой истории, так что в душе Альбус не мог не восхититься ими.

Между тем настал и апрель,

необычайно в этом году теплый и солнечный. Когда по выходным ребята отправлялись к Клеменси, то почти не бывали у нее в доме: всей компанией шли в лес, чтобы насладиться тонким запахом сырости, послушать щебет птиц, возвращавшихся с юга, и поискать первоцветы. Однажды во время такой прогулки Альбус прислонился к красноватому стволу сосны, от которого тянуло сыростью, старой хвоей и смолой, запрокинул голову и смотрел в небо — немыслимо голубое, слепящее самим видом даже без солнца. Ему вспомнилось: то уже вторая весна, которую не видела Камилла. Первая не отложилась в памяти — кажется, он и сам прожил те месяцы словно в тумане. «Нам бы оставалось потерпеть совсем немного», — подумал он и заморгал: свет весеннего дня стал нестерпимым.

Его кто-то тронул за плечо, вежливо кашлянув. Альбус обернулся: рядом стоял необычайно смущенный Гораций.

— Э-э… Прости за просьбу… Тебя не затруднит превратить вот эти прутики в букет роз? Мелких, белых. У меня почему-то немного дрожат руки.

Небрежно взмахнув палочкой, Альбус отлевитировал букет мелких белых роз прямо Горацию в руки.

— А что это тебе вдруг вздумалось?

— Понимаешь… обстановка располагает… — Слагхорн покашливал, будто давясь словами. Вытер лоб. — Девочки не скоро?

— Да вон вроде платья мелькают.

В самом деле, меж деревьев мелькали платья и накидки девочек, а также черные плащи Финеаса с Лэмми и гороховая куртка Элфиаса. Стало уже видно, что Виктория, как всегда, украсила пояс и шляпку цветами, а Клеменси и Айла пытались смастерить из найденных ими подснежников венок. Едва Викки вышла на прогалину, где стояли Альбус и Гораций, Слагхорн, глубоко вдохнув, шагнул к ней.

— Я давно хотел тебе сказать… — проговорил он, протянул букет и шаркнул ножкой. — Вы… Выхо…

— Ты даешь мне предложение, — утвердительно кивнула Виктория. Гораций так и замер с протянутой рукой. — Я согласна.

Элфиас слегка попятился — под его шагами хрустнула ветка. Клеменси тревожно на него оглянулась. Остальные зааплодировали. Гораций страшно покраснел, а Викки, с лукавым видом склонив голову, прожурчала:

— Предложение вообще-то принято делать, опустившись на одно колено. Но так и быть, прощаю тебе промах, — добавила она, заметив гримасу ужаса, исказившую лицо Слагхорна. Альбус наконец отделился от нагретого солнцем ствола.

— Мне кажется, это стоит отметить, — он хлопнул в ладоши. — Все в Хогсмид!

Клеменси снова оглянулась на Элфиаса, почему-то не приближавшегося к остальным.

— Вы понимаете, мне нельзя в Хогсмид, я могу подвести Финеаса и всех вас… Может, Элф останется? Нам надо бы изгородь поправить…

— Не стоит, — Элфиас наконец обернулся. — Я имел в виду, не сегодня, Клем. Я отпраздную с друзьями их помолвку.

Теперь уже лица вытянулись и у Айлы, и у Финеаса, и у Викки, но отступать было поздно.