Полное собрание стихотворений

Кленовский Дмитрий Иосифович

516

Три часа на ближней церкви пробило. Ночь, конечно, комната, кровать. Почему я никогда не пробовал В ночь такую ангела позвать? Но позвать не плача и не сетуя, Не томясь, как до сих пор я звал (Может быть, он именно поэтому Никогда мне и не отвечал!), А позвать спокойно, тихо, бережно, Зная, что ему ведь не легко Уверять людей, что он всамделишный И что он совсем недалеко. И всех тех, что жаждут утешения, Утешать, кривя душой, хотя Их судьба давно уже решением Мечена,

хотят иль не хотят. Ангел мой, со мною будь иначе ты, Говори со мною напрямик, Назови все то, что мне назначено, Не жалей, как ты жалеть привык! Подойдет ли он ко мне? Завяжется ль С детством развязавшаяся нить? Как мне знать! Но почему-то кажется, Что вот так с ним надо говорить.

Приложение. Предгорье

517

Неумолимы ангелы в ночи, Какое б им ни приносили пенье, И зажигают первые лучи Ненагражденное изнеможенье. Следившим золота и серебра Торжественно распахнутые крылья И распятым до самого утра - Я говорю о подвиге бессилья. В нем боль, и глубина, и тишина, И женщина, которой страшно имя, И утешенье лишь одно: она Нас всех нежней целует меж другими. 1918

518

Нет мира дому моему, Бедны и черны ночи эти… Я рук моих не разожму Для приходящей на рассвете. Боюсь, она увидит в них - А их не должен оправдать я - Следы от двух гвоздей тупых Тобой решенного распятья. И как сказать сумею ей, Что я еще скитаюсь тенью, Что это первый день из дней, Трех долгих, перед воскресеньем? 1918

519

Мой дорогой! Ты помнишь давних дней Неизгладимо сладкую усталость И царство неоплаканных теней, Где слишком много светлого осталось? Ты помнишь край, где пели берега, Страну, где нежно обнимались рощи? Мы вместе выбегали на луга, Молились вместе, радостней и проще. Теперь мы только слушаем. Зовет Какой-то голос… Розовеют крылья… И только смерти нам недостает, - Последнего, щемящего усилья. 1918

520

Я ездил вот в этом вагоне, Я входил вот в эти сады. Все прошлое - в стуке и звоне, В шуме листьев и плеске воды. Ты не знала (ведь нет на свете Незаметнее нищеты), Как стучали колеса эти И желтели эти листы. Я был гостем в любимом доме, Только раз пришел за тобой И вернулся в пустом вагоне С желтой веткой - моей судьбой. Царское Село 1918

521. Васильевский Остров

Зеленые, малиновые, синие - Но каждое едва, едва, едва - Уходят здания до Первой Линии, И тихо рядом плещется Нева. И небо нежными полно туманами, И металлическая трость Петра Вслед за собой таинственными странами Поэтов бледных водит

до утра. 1918

522

Моей любви в твоей судьбе  Не отзвучать! Я верю, ты таишь в себе  Мою печать. Как тот, кто был в краю алоэ  И узких глаз, На коже пороха с иглой  Хранит рассказ, Узор, где между якорей  И тонких пчел Цветок из Розовых Морей,  Большой, расцвел: Все то, чем канувший навек,  Забытый им, Далекий бредил человек,  Чужой - живым. 1918

523

Не будет башен, и не станет нас, И звезды смогут плыть, как плыть хотели, И пастухи опять начнут рассказ, Неприхотливый, на своей свирели. Я их люблю. Им будут вручены Крушеньем судьб и грохотом трагедий И мурава и зори той страны, Где плуг прошел по пажитям наследий. И, бережно держа свирель в руках, Они повторят песни… - наши песни, Незримо крепнущие в голосах, Неспешно становящихся чудесней. 1918

524

Я прохожу вдоль стен монастыря. Он на холмах недаром был построен, И Князь сказал, доспехи мне даря: «Сегодня инок, завтра будешь - воин!» С высоких стен гляжу я. Вдалеке Дымит, гудит татарское становье, И странный парус виден на реке, И даль красна пожарами и кровью. А завтра утром - запоет стрела, Кривой кинжал мою отыщет келью, И в старый храм, где тишина и мгла, Влетит верхом Татарское Веселье. Лишь Книга Книг останется лежать Раскрытой на неконченой странице, Чтоб, возвратясь, сумел бы я опять По Ней молиться и у Ней учиться. 1918

525

Не с теми, что дрожащими руками Перебирают переплеты книг, Не с теми, что склоняют вечерами Истерзанный и искушенный лик, Не с теми, что обмануты борьбою И золотым, бродячим огоньком - Ты говоришь, о небо голубое, Внимательным и добрым языком. А если с теми, кто ломают соты, И рассыпают жаркое пшено, И засыпают, воротясь с работы, И спят без снов, - не все ль тогда равно!? Пускай мы только ангелы Эреба, Таим ключи и молимся во мгле, Но если на земле бывает небо, - То в наших крыльях небо на земле! 1918

526

Я мог сидеть у запертых дверей, Смотреть вперед, на горы и дорогу, Просить у тех, кто кажется добрей, Немного хлеба и вина немного. Меня любили б звери, вкруг меня Летали б птицы и играли б дети, И девушкам рассказывал бы я О юношах, которых нет на свете. А вместо этого я сам иду, Жалею нищих, что меня богаче, И девушки - я знаю - не найду, Что, полюбив мой голос, не заплачет. 1918