Полное собрание стихотворений

Кленовский Дмитрий Иосифович

547. Два брата

С тобой сюда приплыли мы из Рима, Мой старший брат. Попутные ветра За нами раскрывали веера. Многообразны и необозримы Чужие страны проходили мимо. Качелями душистых островов Архипелаг нас встретил отдаленный. Круглились крылья нежных облаков… Ты вдаль глядел, немой и непреклонный, Взволнованный - я плакать был готов. Мы на берег спустились: ты - в сияньи Доспехов ярких и тяжелых лат, Я - в праздничном и легком одеяньи, И рядом нас позолотил закат. Ты первой крепость посетил, я - сад. В сверканьи копий, в беге колесниц, Победа за победой, бой за боем, Покорена страна была тобою. Я - пел о нежном опереньи птиц, О

золоте опущенных ресниц. Республика узнала о тебе, И варвары в тебе видали бога. Я - сладких вин и ласк изведал много, И уходил в пленительной борьбе Наш разный путь к своей одной судьбе. В походах ткань единого шатра Таила наши краткие досуги. Ты говорил про бой, что был вчера, Я - о моей прекраснейшей подруге, И зрела ночь до осени утра… Так, мерные, спускались день за днем И минули. Средь славы и величья Ты пал, растоптан боевым слоном, А я устал от злых многообличий, От звонких строф и вкуса губ девичьих. И, не спеша, мы отплывем назад, Ты - на корме, среди благоуханий, Безмолвных воинов и черных тканей, Я - около тебя, мой старший брат, И рядом нас позолотит закат. Вот двинулась, спокойна и строга, Галера, волн касаясь грудью встречной. Любовь - быстра, и Слава - недолга… Но будут здесь, торжественно и вечно, Грустить о нас чужие берега. 1920

548

Хотя слепой закат и сад опустошенный От счастья моего остались мне одни - С какой-то нежностью, последней, потаенной, Люблю еще тебя в глухие эти дни. Окончен мудрый круг размеренного года, Решенный на заре и совершенный путь, И невеселая, как пленница, свобода Знакомым холодком уже сжимает грудь. Не ты ль приблизила трагические сроки? И разве, вот вчера, не от твоей руки Последние листы слетели в пруд глубокий, Осыпались цветы, сгорели мотыльки? С последней нежностью, такой совсем последней Люблю еще тебя, и пусть не знаешь ты, Какой прозрачный мед на пасеке соседней В преддверьи медленном зимы и пустоты. Я не умею быть ни гневным, ни веселым, Но знаю: жизнь права, и не твоя вина, Что время отцвело, что отзвенели пчелы И терпкого пора отведать мне вина. 1920

549. Музе

Прекрасный Друг! Тебе одной леса Ответствуют серебряной свирелью, К тебе одной в полуночную келью Крылатые слетают голоса. В твоих лугах, для ног твоих - роса, В твоем саду, для шеи - ожерелье. Для пчел твоих, их сладкого похмелья, Душистая несжата полоса. Чтоб понял я, что ты одна прекрасна, Ты отпустила в жизнь меня. Вдали От рук твоих я быть хотел напрасно. Ты знала, что пути меня вели, Что в должный день, измученный и ясный, К тебе вернусь от Дочерей Земли. 1920

550

Когда венок слепых столетий минет И бездна вод назад отхлынет в мрак - Тогда меня из раковины вынет Золотокудрый, огненный рыбак. И, осторожно взвесив на ладони, Перед моим недоуменьем нем, Он не спеша, как велено в законе, Меня отложит к этим или тем. Тогда пойму в прозрачной, плоской чаше, Что кончен он, мой давний, древний сон, Что жребий мой небытием украшен В стране, где нет ни знаков, ни времен. И стану я скучать о лунном лоне, О бархатном и каменистом дне, Где Ненависть в снастях армады стонет И клад Любви горит на глубине. Не знаю, жизнь, за что ты так мила мне, Обещанной мне вечности милей! Ведь для тебя я разбиваю камни Холодных дней на медленной земле! И никогда не будет мне приятен Тот роковой, тот неизбежный миг, Когда из всех бродячих, мутных пятен В сияньи встанет страшный мой двойник. Мой мудрый брат, мой беспощадный гений, Который будет вечностью казнен И для кого умолкнет песнь

мгновений В стране, где нет ни знаков, ни времен. 1920

551

Как старый враг вела меня дорога, - Не верилось, не думалось дойти. Я каждый день молил тебя и Бога Меня простить и встретить на пути. И чувствую, что из двоих далеких Меня прощаешь и зовешь не ты: Я ощущаю взмах одежд широких И осязаю строгие персты. И светлый вестник, надо мной склоненный, Таинственный и благостно немой, Простит мне всё - и подвиг несвершенный, И темный путь, и слабый голос мой. 1920

552

Бывают тихие, нетронутые дни, Когда проходим мы безмолвно жизнью этой, Блаженно далеки и благостно одни С мечтой несбывшейся иль песнью недопетой. И, медленных, я их не тороплю: Успеем быть и гордыми и злыми, И теми, что вверяют кораблю Далеких стран тоскующее имя. А в эти дни останемся чисты От всех проклятий и благословений, И, милые, да не встревожат тени От вечности приятой пустоты. 1920

553

Баюкала - словно ребенка, Любила - как птицу стрела, Но все же и хрупкой и тонкой Ее паутинка была. Ушел и назад не вернулся, Не думал, весна ли, зима, И только вдали обернулся С пологой вершины холма. И видит: за низкой оградой Белеет и прячется дом, Склоняются яблони сада Над маленьким, круглым прудом; Утята спускаются в воду, Далекая прялка жужжит, И огненный Ангел у входа Спокойный и строгий стоит. 1920

554

Я дорожу неоскорбленным днем, Не тронутым ни жизнью, ни тобою, С которым, как со светлым женихом, Душа идет к раздумью - аналою. В такие дни душа моя слаба, Но светлой слабостью любви и веры. Счастливая, покорная раба - Она себя отмерит полной мерой. И мудрость ваших недостойных книг Не соблазнит ее и не обманет, И лишь один ее зовет и манит Из темноты ей просиявший лик. 1920

555

Н. С. Г.

Я не умел размешивать эмали, Сгибать шелка и растирать цветы. В твоем дворце, где мы тебе внимали, В моей любви не мог нуждаться ты. И в смертный час, когда, как зверь из лога, Навстречу дням, обещанным судьбе, Ты, не простясь, ушел его дорогой - Мне не пришлось сопутствовать тебе. Вот, как цветы, целую пятна крови В тот душный день, на пыльной той траве, Где умер воин смертию воловьей Под окрик парохода на Неве. Есть в этом мире горная дорога, Где мертвый брат встречается с живым. Там, задержав свои шаги немного, Дозволь мне стать учеником твоим! 1921

556

Сквозь яблони в цвету и колокольный звон Нас Ангел Нежности соединил на время. Пусть первой ты была, но я был повторен, Был отзвуком того, что ты узнала с теми. И сохранить тебя я мог на краткий срок, На срок, назначенный тебе уже заране, И странен был тебе мой горестный упрек В твоем заведомом, предвиденном обмане. Я всё тебе прощу. Ты дочь своей земли, Послушная ее холодной, мертвой воле. Друзьями быть с тобой мы долго не могли, - Мы слишком разные и разны наши доли. Но ты свершила то, зачем была дана: Жестокой нежности меня ты научила. Спокойной скупостью душа моя сильна, И невозможно вновь, что раз возможно было. И я отныне тот, кто будет так же нем К томительным мольбам и скучным увереньям. Я муку крестную несу с собою тем, Кто сердце оскорбит моим прикосновеньем. 1921