Полное собрание стихотворений

Кленовский Дмитрий Иосифович

Другая

Сладко ребенок спит, как его сон встревожу? Лучше не подойду мужа встречать к дверям. Гневный, войдет ко мне, но улыбнется, видя, Как безмятежно спит мальчик в моих руках. Знаю, проходят дни, но не боюсь, что время Листья позолотит, посеребрит виски. Вместе зажжем огонь, а целовать он будет Вместо поблекших уст алый кружок на лбу.

Он

Милые, вы равно обе даны мне небом, Только иной вручен каждой из вас удел: Первою ты была, душной, как ветер с юга, Будешь последней ты, свежей, как ветер с гор. Память, ты ждешь меня там, за дверями гроба. Руки мне на глаза молча положишь ты. И навсегда сольешь в нимбе золототканом Алый кружок на лбу с пламенем алых уст.

591

Еще ковром не устланы ступени Для

ног ее среди прибрежных скал. Еще душистый ворох роз весенних В моих руках, зардев, не задрожал. Еще ее лица немой овал Едва сквозит, едва белеет в пене, И реющими гениями вод Еще не возвещен ее приход. Пусть никогда, Богиня, не восстанешь Ты для меня из этих волн морских. Ты слишком неизбежно сердце ранишь, Твой пояс туг для слабых рук моих. Тебя сберечь я не сумею в них, Ты выскользнешь, ты кинешь, ты обманешь И, горькое, одно оставишь мне Воспоминанье о прекрасном сне. Под знаком не любви, но отреченья Отныне да свершится жизнь моя. Сверкнувшие, запру в ларец каменья, Цветок душистый в книгу Бытия Вложу опять. Да не узнаю я Его, весною каждой, пробужденье, И навсегда для сердца моего Да станет нем живой язык его.

592

Я не умел любить тебя, иль ты Меня не поняла и не любила - Не знаю. Говорит из темноты Прошедшее, и тайна все, что было. Я раскрываю тонкие листы, Но очертанья букв душа забыла И нет ни сил, ни мудрости у ней На роковом водоразделе дней. Теперь еще враждебны очертанья И горестей вчерашних, и забав. Еще как враг глядит воспоминанье, А голос мести вкрадчив и лукав. Я каждое мгновение неправ, Стою слепым за перейденной гранью И верные знакомые пути Ищу, зову - и не могу найти. И ангел мой теперь мне не поможет, Не возвращу его прохладных рук, Лишь каждый день неумолимо множит Дурных примет неумолимый круг. Земное сердце в первой из разлук Находит боль, что пощадить не может, И до последних дней своих оно С невестой первою обручено. И говорить не буду я о встрече, О темной тайне наших двух сердец. Томительных и злых противоречий Еще для нас не наступил конец. От сердца к сердцу огненный гонец Еще стучит. Я зажигаю свечи И до земли склоняюсь перед ним, Благословенным палачом моим. Молчи, душа! И ты лишь вспомни, тело, И расскажи, счастливое, о том, Как радовалось ты, как жить хотело, Как ты любило с нею быть вдвоем. Как на весеннем празднике твоем, Она, смеясь, в руках твоих хмелела, Как драгоценных губ ее и глаз Был сладок мед и пламенен топаз. Не в этом ли и даже только в этом Земные достижения любви? Не наклоняйся к милой за ответом, В ее глазах свой жребий не лови. Твоя любовь, звезда в твоей крови, Ей будет только черным амулетом. И душной ночью на ее груди Будь только им и звездных встреч не жди.

593

Не слышишь, как сердце бьется, Как в окна стучит тоска, Один лишь тебя коснется Мой голос издалека. И станет он вдруг знакомым Тебе и таким родным, Как будто ты снова дома, Где Ангелом сон храним. И скажешь ты: милый, милый, Взгляни мне опять в глаза! Ты видишь: я не забыла, Я скоро вернусь назад! Но ты не вернешься, знаю, И только на миг, слегка, Тебя обожжет, сгорая, Мой голос издалека.

594

Я тебя удерживать не буду, Потому что я тебя люблю. Я смешной, не правда ли? Я чуду Поручаю всю любовь мою. Разве можно быть насильно милым, Целовать холодные уста? Разве может быть дана бескрылым Крыльями творимая мечта? Надо верить в горькие утраты И послушно мертвых хоронить. Мертвые совсем не виноваты, Что хотим мы с ними дальше жить… Если не забвенье, то разлука, И безмолвье - если не покой. Разве я твою не тронул руку Все, навек, простившею рукой? Снова дни торжественны и строги, Воздух в поле сладок и глубок, И опять уходят две дороги С перекрестка встречных двух дорог. 

595

Они! Как солнце золотые Несбыточные берега! Пускай

через моря пустые Была дорога к ним долга. Тем слаще после тьмы безбрежной И палубы на корабле Припасть к сухой, душистой, нежной, Теплом пронизанной земле! И радостью неповторимой Горя впервые наяву, У ней учиться, у любимой, И кротости и торжеству.

596

Моей земле напрасно веря снова, На роковом водоразделе дней, Зачем опять к священным снам былого Я прихожу от праздности моей? Их больше нет, моих былых величий, Сжигавших мозг и выпивавших кровь. В хмельной игре земных многообличий Истлевший мир мне не предстанет вновь! Вот мне остались - Мудрость и Безмолвье, Спокойный день и мирные труды. И этой верной шкурою воловьей Себе отмерю райские сады. Зачем же я не верю увяданью Последних роз и радости земной, И вновь иду искать за новой гранью Далекий мир, не обретенный мной? Не потому ль, что жаркими устами Меня подруга нежная томит, И розовеет облако над нами, И белый голубь в облаке парит; И осмугленных рук прикосновенье Мне говорит о небе и огне, О том, что дольней жизни озаренья, Сияв другим, не просияли мне. И должен я от ласкового плена Моих тепло отяжелевших лет Вернуться вновь к бичам, вожжам и пенам На роковом ристалище побед.

597

Придет ли кто в мой край, неосвященный Ни криками эпических забав, Ни речью окрыленной и влюбленной, Ни запахом хмельных вечерних трав? Тому - поля и длинные дороги Вдоль берегов мелеющей реки, Сиянья зорь, медлительны и строги, Прикосновение моей руки.

598

О пристани на острове забвенья, Где легче ждать вечернюю зарю, О нежных днях, легко кующих звенья, Я не мечтаю и не говорю. Смотри: вдали, за кряжами предгорий, Встает и ждет огромная страна, Где черен злак, где чахлый корень горек И неживая влага солона. Туда мой путь. Не потому, что сладок Великим самоуниженьем он, Иль жадный ум последней из загадок - Загадкой страшной гибели - пленен. Но потому, что вот и мне, отныне, Дана судьба, светла и высока, Пройти свой путь по ледяной пустыне И причаститься ветра и песка. Чтоб в сердце все сожглось и отшумело Ко дню тому, когда на гранях гор Качнется твердь, взметнется пламень белый И голубой заговорит простор.

599

Я, может быть, дарю народам и векам Твое, моим резцом отточенное имя, А ты, безумная, мой забываешь храм, На шумных площадях встречаешься с другими. И нет награды мне за мой священный бред, За ночи темные и песни золотые. И алых губ твоих неповторимый цвет Сберут ослепшие и назовут немые.

Анри де Ренье. Сельские и божественные игры (1922)

Аретуза [4]

Флейты Апреля и Сентября. I

Коня среди болот провел я под уздцы - Сказал он. Осени увядшие листы Дороги замели и занесли фонтаны. Копыта щелкали по сорванным каштанам. Деревьев в темноте я различить не мог, И путь казался мне и труден и далек, И было страшно мне, что я вошел в ворота Жилища Вечера, и я бродил с заботой Скорее отыскать простор дорог иных. И вдруг заметил я, как пальцы рук моих Во тьме таинственной внезапно побелели, И, будто бы заря в его проснулась теле, Крылатый конь светлел, и крыльев двух излом, Как лира яркая, бросал лучи кругом. Везде, где он ступал, земля ключи дарила, Как радость от него сиянье исходило, И, власть его зари не смея превозмочь, Лес пастями пещер проглатывает ночь.

4

Это был фонтан на Ортейском острове, к которому, когда умолкали свирели пастухов, приближались пить сирены моря. (Примеч. переводчика.)