Полное собрание стихотворений

Апухтин Алексей Николаевич

1878

«Отчалила лодка. Чуть брезжил рассвет…»

Отчалила лодка. Чуть брезжил рассвет… В ушах раздавался прощальный привет, Дышал он нежданною лаской… Свинцовое море шумело кругом… Всё это мне кажется сладостным сном, Волшебной, несбыточной сказкой! О нет, то не сон был! В дали голубой Две белые чайки неслись над водой, И серые тучки летели,– И всё, что сказать я не мог и не смел, Кипело в душе… и восток чуть алел, И волны шумели, шумели!..

1879

Ревель

«Снова один я… Опять без значенья…»

Снова

один я… Опять без значенья День убегает за днем, Сердце испуганно ждет запустенья, Словно покинутый дом. Заперты ставни, забиты вороты, Сад догнивает пустой… Где же ты светишь и греешь кого ты, Мой огонек дорогой? Видишь, мне жизнь без тебя не под силу, Прошлое давит мне грудь, Словно в раскрытую грозно могилу, Страшно туда заглянуть. Тянется жизнь, как постылая сказка, Холодом веет от ней… О, мне нужна твоя тихая ласка, Воздуха, солнца нужней!..

1879

В. М<ещерско>му

Мой друг, тебя томит неверная примета, Бесплодную боязнь рассудком укроти: Когда твоя душа сочувствием согрета, Она не может горя принести! Но, видя ряд могил, о прошлых днях тоскуя, Дрожишь ты часто за живых, И, гибель лучших смутно чуя, С двойною силой любишь их. Так сердце матери невольно отличает Того из всех своих детей, Кому грозит беда, чья радость увядает, Кто немощней, и жалче, и слабей… Пусть тем, кого уж нет, не нужно сожалений, Но мысли не прогнать: зачем они ушли? Увы! Ни мощный ум, ни сердца жар, ни гений Не созданы надолго для земли, И только то живет без горьких опасений, Что пресмыкается в пыли!

1870-е годы

Пара гнедых

Перевод из Донаурова

Пара гнедых, запряженных с зарею, Тощих, голодных и грустных на вид, Вечно бредете вы мелкой рысцою, Вечно куда-то ваш кучер спешит. Были когда-то и вы рысаками, И кучеров вы имели лихих, Ваша хозяйка состарилась с вами, Пара гнедых! Ваша хозяйка в старинные годы Много имела хозяев сама, Опытных в дом привлекала из моды, Более нежных сводила с ума. Таял в объятьях любовник счастливый, Таял порой капитал у иных; Часто стоять на конюшне могли вы, Пара гнедых! Грек из Одессы и жид из Варшавы, Юный корнет и седой генерал – Каждый искал в ней любви и забавы И на груди у нее засыпал. Где же они, в какой новой богине Ищут теперь идеалов своих? Вы, только вы и верны ей доныне, Пара гнедых! Вот отчего, запрягаясь с зарею И голодая по нескольку дней, Вы подвигаетесь мелкой рысцою И возбуждаете смех у людей. Старость, как ночь, вам и ей угрожает, Говор толпы невозвратно затих, И только кнут вас порою ласкает, Пара гнедых!

1870-е годы

Богиня и певец

Из Овидия

Пел богиню влюбленный певец, и тоской его голос звучал… Вняв той песне, богиня сошла, красотой лучезарной сияя, И к божественно юному телу певец в упоенье припал, Задыхаясь от счастья, лобзанием жгучим его покрывая. Говорила богиня певцу: «Не томися, певец мой, тоской, Я когда-нибудь снова сойду на твое одинокое ложе – Оттого что ни в ком на Олимпе не встретить мне страсти такой, Оттого что безумные ласки твои красоты мне дороже».

1870-е годы

Цыганская песня

Я вновь пред тобою

стою очарован…

О, пой, моя милая, пой, не смолкая, Любимую песню мою О том, как, тревожно той песне внимая, Я вновь пред тобою стою! Та песня напомнит мне время былое, Которым душа так полна, И страх, что щемит мое сердце больное, Быть может, рассеет она. Боюсь я, что голос мой, скорбный и нежный, Тебя своей страстью смутит, Боюсь, что от жизни моей безнадежной Улыбка твоя отлетит. Мне жизнь без тебя словно полночь глухая В чужом и безвестном краю… О, пой, моя милая, пой, не смолкая, Любимую песню мою!

1870-е годы

Два голоса

Посвящается С. А. и Е. К. З<ыби>ным

Два голоса, прелестью тихой полны, Носились над шумом салонным, И две уж давно не звучавших струны Им вторили в сердце смущенном. И матери голос раздумьем звучал Про счастье давно прожитое, Про жизненный путь между мелей и скал, Про тихую радость покоя. И дочери голос надеждой звучал Про силу людского участья, Про блеск оживленных, сияющих зал, Про жажду безвестного счастья. Казалось, что, в небе лазурном горя, С прекрасной вечерней зарею Сливается пышная утра заря – И блещут одной красотою.

1870-е годы

«Средь смеха праздного, среди пустого гула…»

Средь смеха праздного, среди пустого гула Мне душу за тебя томит невольный страх: Я видел, как слеза украдкою блеснула В твоих потупленных очах. Твой беззащитный челн сломила злая буря, На берег выброшен неопытный пловец. Откинувши весло и голову понуря, Ты ждешь: наступит ли конец? Не унывай, пловец! Как сон, минует горе, Затихнет бури свист и ропот волн седых, И покоренное, ликующее море У ног уляжется твоих.

1870-е годы

«Прости меня, прости! Когда в душе мятежной…»

Прости меня, прости! Когда в душе мятежной Угас безумный пыл, С укором образ твой, чарующий и нежный, Передо мною всплыл. О, я тогда хотел, тому укору вторя, Убить слепую страсть, Хотел в слезах любви, раскаянья и горя К ногам твоим упасть! Хотел все помыслы, желанья, наслажденья – Всё в жертву принести. Я жертвы не принес, не стою я прощенья… Прости меня, прости!

1870-е годы

«Мне не жаль, что тобою я не был любим…»

Мне не жаль, что тобою я не был любим,– Я любви недостоин твоей! Мне не жаль, что теперь я разлукой томим,– Я в разлуке люблю горячей; Мне не жаль, что и налил и выпил я сам Унижения чашу до дна, Что к проклятьям моим, и к слезам, и к мольбам Оставалася ты холодна; Мне не жаль, что огонь, закипевший в крови, Мое сердце сжигал и томил, Но мне жаль, что когда-то я жил без любви, Но мне жаль, что я мало любил!