О да, поверил я. Мне верить так отрадно… Зачем же вновь в полночной тишинеСомненья злобный червь упрямо, беспощадноИ душу мне грызет, и спать мешает мне? Зачем… когда ничтожными словамиМы обменяемся… я чувствую с тоской, Что тайна, как стена, стоит меж нами,Что в мире я один, что я тебе чужой.И вновь участья миг в твоем ловлю я взгляде, И сердце рвется пополам,И, как преступнику, с мольбою о пощаде Мне хочется упасть к твоим ногам.Что сделал я тебе? Такой безумной муки Не пожелаешь и врагу… Он близок, грозный час разлуки,–И верить нужно мне, и верить не могу!
Май 1883
«Люби, всегда люби! Пускай в мученьях тайных…»
Люби, всегда люби! Пускай в мученьях тайныхСгорают юные, беспечные года,Средь пошлостей людских, среди невзгод случайных Люби, люби всегда!Пусть жгучая тоска всю ночь тебя терзает,Минута – от тоски не будет и следа,И счастие тебя охватит, засияет… Люби, люби всегда!Я думы новые в твоем читаю взоре,И жалость светит в нем, как дальняя звезда,И понимаешь ты теплей чужое горе… Люби, люби всегда!
Август 1883
«О, скажи ей, чтоб страсть роковую мою…»
О, скажи ей, чтоб страсть роковую мою Позабыла, простила она,Что для ней я живу, и дышу, и пою, Что вся жизнь моя ей отдана!Что унять не могу я мятежную кровь, Что над этою страстью больнойЗасияла иная – святая любовь, Так, как небо блестит над землей!О, сходите ко мне, вдохновенья лучи, Зажигайтеся ярче, теплей,Задушевная песня, скорей прозвучи, Прозвучи для нее и о ней!
12 ноября 1883
«Оглашении, изыдите!»
В пустыне мыкаясь, скиталец бесприютныйОднажды вечером увидел светлый храм.Огни горели там, курился фимиам,И пенье слышалось… Надеждою минутнойВ нем оживился дух. Давно уж он блуждал,Иссохло сердце в нем, изныла грудь с дороги,Колючим тернием истерзанные ноги И дождь давно не освежал.Что в долгих странствиях на сердце накипело, О чем он мыслил, что любил –Всё странник в жаркую молитву перелил И в храм вступил походкою несмелой. Но тут кругом раздался крик:«Кто этот новый гость? Зачем в обитель Бога Пришлец незнаемый проник?Здесь места нет ему, долой его с порога!» – И был из храма изгнан он, Проклятьями как громом поражен.И вот пред ним опять безрадостно и ровноДорога стелется… Уж поздно. День погас.А он? Он всё стоит у паперти церковной,Чтобы на божий храм взглянуть в последний разНе ждет он от него пощады, ни прощенья,К земле бессильная склонилась голова, И, весь дрожа под гнетом оскорбленья, Он слушает, исполненный смущенья, Его клянущие слова.
В часы бессонницы, под тяжким гнетом горя,Я вспомнил о тебе, возница верный мой,Нептуном прозванный за сходство с богом моря..Двенадцать целых лет, в мороз, и в дождь, и в знойТы всё меня возил, усталости не зная,И ночи целые, покуда жизнь я жег,Нередко ждал меня, на козлах засыпая…Ты думал ли о чем? Про это знает Бог,Но по чертам твоим не мог я догадаться,Ты всё молчал, молчал и, помню, только разСквозь зубы проворчал, не поднимая глаз:«Что убиваетесь? Не нужно убиваться…»Зачем же в эту ночь, чрез много, много лет,Мне вспомнился простой, нехитрый твой советИ снова я ему обрадован, как другу?Томился часто ты по родине своей,И «на побывку» ты отправился в Калугу,Но побыл там, увы! недолго: десять дней.Лета ли подошли, недугом ли сраженный,Внучат и сыновей толпою окруженный,Переселился ты в иной, безвестный свет.Хоть лучшим миром он зовется безрассудно,Но в том, по-моему, еще заслуги нет:Быть лучше нашего ему весьма нетрудно.Мир праху твоему, покой твоим костям.Земля толпы людской теплее и приветней.Но жаль, что, изменив привычке многолетней,Ты не отвез меня туда, где скрылся сам.
75
Кучер Василий
Во время болезни
Мне всё равно, что я лежу больной, Что чай мой горек, как микстура,Что голова в огне, что пульс неровен мой,Что сорок градусов моя температура! Болезни не страшат меня… Но признаюсь: меня жестоко Пугают два несносных дня, Что проведу от вас далеко.Я так безумно рад, что я теперь люблю, Что я дышать могу лишь вами! Как часто я впиваюсь в вас глазамиИ взор ваш каждый раз с волнением ловлю!Воспоминаньями я полон дорогими,И хочет отгадать послушная мечта,Где вы теперь, и с кем, и мыслями какими Головка ваша занята… Немая ночь мне не дает ответа,И только чудится мне в пламенном бреду, Что с вами об руку иду Я посреди завистливого света, Что вы моя, навек моя, Что я карать могу врагов неправых, Что страх вселять имею право я В завистниц ваших глупых, но лукавых…Когда ж очнуся я средь мертвой тишины –Как голова горит, как грудь полна страданья И хуже всех болезней мне сознанье, Что те мечты мечтами быть должны.
9 января 1884
Певица
С хозяйкой под руку, спокойно, величаво Она идет к роялю. Всё молчит,И смотрит на нее с улыбкою лукавой Девиц и дам завистливый синклит.Она красавица, по приговору света Давно ей этот титул дан;Глубокие глаза ее полны привета,И строен, и высок ее цветущий стан. Она запела… как-то тихо, вяло, И к музыканту обращенный взор Изобразил немой укор,–Она не в голосе, всем это ясно стало… Но вот минута робости прошла, Вот голос дрогнул от волненья, И словно буря вдохновенья Ее на крыльях унесла.И песня полилась, широкая как море:То страсть нам слышалась, кипящая в крови,То робкие мольбы, разбитой жизни горе,То жгучая тоска отринутой любви…О, как могла понять так верно сердца мукиОна, красавица, беспечная на взгляд? Откуда эти тающие звуки, Что за душу хватают и щемят? И вспомнилася мне другая зала,Большая, темная… Дрожащим огонькомВ углу горел камин, одна свеча мерцала, И у рояля были мы вдвоем. Она сидела бледная, больная, Рассеянно вперя куда-то взор, По клавишам рукой перебирая… Невесел был наш разговор:«Меня не удивят ни злоба, ни измена,– Она сказала голосом глухим,– Увы, я так привыкла к ним!» И, словно вырвавшись из плена,Две крупные слезы скатились по щекам.А мне хотелося упасть к ее ногам, И думал я в тоске глубокой:Зачем так создан свет, что зло царит одно, Зачем, зачем страдать осуждено Всё то, что так прекрасно и высоко?Мечты мои прервал рукоплесканий гром. Вскочило всё, заволновалось,И впечатление глубоким мне казалось!Мгновение прошло – и вновь звучит кругом,С обычной пустотой и пошлостью своею,Речей салонных гул. Спокойна и светла, Она сидит у чайного стола;Банальный фимиам мужчины жгут пред нею, И сладкие ей речи говорит Девиц и дам сияющий синклит.
Май 1884
Позднее мщение
Она не может спать. Назойливая, злаяТоска ее грызет. Пылает голова,И душит мрак ее, и давит тишь ночная…Знакомый голос, ей по сердцу ударяя,Лепечет страшные, безумные слова:«Когда, потупив взор, походкою усталойСегодня тихо шла за гробом ты моим,Ты думала, что всё меж нами миновало…Но в комнату твою вошел я, как бывало,И снова мы с тобой о прошлом говорим.Ты помнишь, сколько раз ты верность мне сулила,А я тебя молил о правде лишь одной?Но ложью ты мне жизнь как ядом отравила,Все тайны прошлого сказала мне могила,И вся душа твоя открыта предо мной.Я всё тебе прощал: обманы, оскорбленья,Я только для тебя хотел дышать и жить…Ты предала меня врагам без сожаленья…И вот теперь она пришла, минута мщенья,Теперь я силен тем, что не могу простить.Я силен потому, что труп не шевельнется,Не запылает взор от блеска красоты,Что сердце, полное тобою, уж не бьется,Что в мой свинцовый гроб твой голос не ворвется,Что нет в нем воздуха, которым дышишь ты!Я буду мстить тебе. Когда, вернувшись с бала,Ты, сбросив свой наряд, останешься одна,В невольном забытьи задремлешь ты сначала,Но в комнату твою войду я, как бывало,И ночь твоя пройдет тревожно и без сна.И всё, забытое среди дневного гула,Тогда припомнишь ты: и день тот роковой,Когда безжалостно меня ты обманула,И тот, когда меня так грубо оттолкнула,И тот, когда так зло смеялась надо мной!Я мщу тебе за то, что жил я пресмыкаясь,В безвыходной тоске дары небес губя,За то, что я погиб, словам твоим вверяясь,За то, что, чуя смерть и с жизнью расставаясь,Я проклял эту жизнь, и душу, и тебя!!.»
Июль 1884
«Письмо у ней в руках. Прелестная головка…»
Письмо у ней в руках. Прелестная головкаСклонилася над ним, одна в ночной тиши,И мысль меня страшит, что, может быть, неловкоИ грустно ей читать тот стон моей души…О, только б ей прожить счастливой и любимой,Не даром ввериться пленительным мечтам…И помыслы мои всю ночь неудержимо,Как волны Волхова, текут к ее ногам…
21 сентября 1884
«Два сердца любящих и чающих ответа…»
Два сердца любящих и чающих ответаСлучайно встретились в пустыне черствой света,Но долго робостью томилися они.И вечной суетой наполненные дни,И светской черни суд, без смысла, без пощады,Им клали на пути тяжелые преграды,И, словно нехотя, в тиши полей пустыхС рыданьем вырвалась святая тайна их.С тех пор помчались дни, как сон волшебный, странный,Преграды рушились, и близок день желанный,Когда прекрасный сон не будет больше сном…И ночи целые я думаю о нем,Об этом близком дне… В тумане ожиданьяГрядущего еще не ясны очертанья,И страстно допросить хочу я у судьбы:Грозят ли им часы сомнений и борьбы,Иль ждет их долгое, безоблачное счастье?Душа моя полна тревоги и участья;Порою злая мысль, подкравшись в тишине,Змеиным языком нашептывает мне:«Как ты смешон с твоим участием глубоким!Умрешь ты, как и жил, скитальцем одиноким,Ведь это счастие чужое, не твое!»Горька мне эта мысль, но я гоню ееИ радуюсь тому, что счастие чужоеМне счастья моего милей, дороже вдвое!