Полнолуние для магистра

Горбачева Вероника Вячеславовна

Младший Магистр выразительно приподнял бровь.

— Она уже совершеннолетняя, сэр. Напомню, что для личностей, наделённых Даром, возраст ответственности наступает на три года раньше, чем у не-магов. Эта поправка принята недавно, вы могли и не…

— Хорошо, хорошо!

Граф вяло отмахнулся.

— Посылайте к моему адвокату своих стряпчих, своих консультантов; их, я знаю, в вашем Ордене полно. Мы всё уладим. А сейчас — прошу извинить…

— Разумеется, сэр. Это вы простите меня за проволочки; но, как лицо официальное, я должен заботиться о соблюдении всех формальностей.

— Понимаю. Всего хорошего, джентльмены. Мисс…

Проходя мимо притихшей

девушки, он глянул ей в глаза с таким выражением, будто прощался. И вышел. Не слишком молодой, но ещё красивый, обаятельный, любимец женщин, до сих пор завидный жених… и, как глубоко убеждён был Захария, очень несчастный человек.

* * *

Похоже, что выражение неподдельной горечи, проступившее на лице уходящего лорда Грэхема, не оставило равнодушным никого. Девушка смотрела ему вслед с испугом и замешательством, профессор — с явным сочувствием. А вот Магистр… Захария готов был руку дать на отсечение, что Рихард Нэш сканировал графа, причём не менее дотошно, как до того изучал загадочную… подселенку. Украдкой Эрдман вздохнул. Что ж, как профессионалу, ему надо привыкать оперировать новыми терминами. Как ни жаль… Как ни привык он в мыслях обращаться к девушке сперва полушутливо: «Прекрасная незнакомка», а затем почтительно «мисс Лика». А после недавнишнего разговора в карете Великого Магистра он уже именовал её «леди Оулдридж», и даже пару раз, как бы пробуя на язык: «Леди Ангелика»…

Что ж, придётся привыкать к новому име…

Наткнувшись на насмешливый взгляд Магистра, молодой человек вспыхнул до кончиков ушей и энергично прищёлкнул пальцами. Маг из него был никудышный, с крошечным резервом, и поэтому об установлении ментального щита, да ещё против сильнейшего менталиста, речи не велось. А вот временно прервать ход мыслей, чтобы в голове образовалась пустота — этому братья его научили. Как и привязке к «ключу» — простому физическому действию, помогавшему организму вспомнить знакомое состояние и войти в него.

Ему показалось, что в серо-стальных глазах Нэша мелькнула озорная искра. Но, разумеется, то была лишь игра воображения. Чтобы этакому сухарю… э-э… су…ровому джентльмену были доступны простые человеческие эмоции? Вот уж вряд ли!

Магистр тем временем перевёл взгляд на мистера Диккенса.

— Что скажете, профессор? В состоянии ли ваша пациентка выдержать достаточно длительный и серьёзный разговор?

Словно очнувшись от транса, Элайджа Диккенс шумно вздохнул, но не успел ответить.

— А вам не кажется, сэр, что спрашивать об этом нужно у меня самой? — тихо, но твёрдо сказала девушка. И в упор посмотрела на Магистра. Тут Захарии вновь почудилось чёрт знает что: будто от взглядов сухаря… сдержанного в эмоциях джентльмена и скромной слабой девушки в воздухе так и заискрило. Даже свежестью запахло, как после грозы.

…А глаза у неё почти такие же, как у мистера Нэша, серые, только с голубоватой прозрачностью…

— Уверяю, мисс, — спохватился профессор, — Магистр просто не хотел тревожить вас; так сказать, оказывать давление… К слову, ваш вопрос мне показался несколько излишним, Магистр. Вы же видите, наша гостья не только нашла в себе силы подняться на ноги: она целенаправленно отыскала этот кабинет, пройдя для этого через сад и практически через весь главный корпус, причём даже не запыхавшись. У неё прекрасный цвет лица, ровный пульс… впрочем, немного учащённый, но это объясняется хорошо сдерживаемым волнением. Она превосходно себя чувствует и в такой же степени держит под контролем эмоции.

— Всё верно.

Младший Магистр Ордена Полнолуния откинулся на спинку кресла, кинул на девушку доброжелательный взгляд.

— Меня

интересовал не сколько ваш ответ, профессор, сколько реакция мисс. Согласитесь, господа, она несколько отличается от ожидаемой, не так ли?

Захария Эрдман мысленно согласился, тотчас и безоговорочно. Той, прежней мисс Лике, пожалуй, не хватило бы решительности подать голос в присутствии нескольких ученых мужей и вообще… джентльменов, особей мужского пола. Она казалась такой несмелой, беззащитной, с трудом выжимающей из себя слова! Впрочем, последнее вовсе не обязательно проистекает из робости характера, одёрнул себя молодой человек: при подобных нарушениях памяти, как у неё, далеко не каждый больной вообще способен на более-менее связную речь. А вот мисс Лика, тем не менее…

Его озарило. Лишь по студенческой привычке не перебивать преподавателя, приберегая вопросы к концу лекции, он удержался, чтобы не высказаться вслух: стало быть, память к мисс вернулась окончательно?

— Мы называем это «установлением первого осмысленного контакта», — учтиво подсказал Магистр, и Захария вздрогнул, не понимая, расценивать ли оную фразу как ответ на собственные мысли, либо же счесть продолжением текущего диалога. Меж тем Нэш продолжил, не глядя на помощника профессора:

— В вашей ауре, мисс, видна устойчивая стабилизация тех потоков, что ранее были неуравновешенны. Да и по иным признакам, видимым лишь профессионалу, можно судить, что мы, наконец, имеем удовольствие познакомиться с личностью новой, цельной, осознавшей себя окончательно. Я прав?

Глаза профессора вспыхнули фанатичным огнём. Захария, как никто, понимал его сейчас, ибо узнавал в них отражение восторга, загоревшегося в собственной душе. Неужели они действительно видят подселенку? Всё, что он успел услышать и прочесть о личностях, пришедших из других миров, казалось до того момента лишь мифом от науки: но вот теперь, сейчас и перед ним — этот самый миф, просто в привычной глазу оболочке худенькой девушки, почти девочки.

— Да, — просто ответила она. — Вы правы. Меня зовут…

Точно так же, как несколько минут останавливал графа Честерского, Магистр вскинул руку в повелительном жесте:

— Стоп! Ни слова больше!

… и пояснил более спокойно:

— Вы, должно быть, понимаете, что попали в магический мир, мисс. Немного позже я подробно расскажу, какой статус вы можете обрести и какую ценность имеете. Каждый иномирянин — а вас не так уж много — находится под защитой Короны и Ордена. Но это не значит, что на вас, как на личность, способную влиять на развитие прогресса, не будет оказываться дистанционное воздействие врагов нашего государства. Я имею в виду — воздействие магическое. Однако чужая магия бессильна, если бьёт мимо цели, а целью, в данном случае, будет ваше истинное имя. Настоящее. Полученное при рождении, закреплённое крещением, если в вашем обществе есть таковой или подобный ему обряд. Имя, сросшееся с вами за всю вашу жизнь, магнит для возможных проклятий, зачаровываний, насылаемых болезней и всего, что возможно — я повторяю, возможно — на вас наслать. Поэтому никому и никогда не открывайте своё имя. Никому. Даже мне. Даже принцу-регенту. Вы меня понимаете?

Вот это да… Захария во все глаза уставился на Магистра. Ещё один миф, вернее сказать — более воспринимаемый, как суеверие — рушился на глазах. А он-то думал, что привычка матери называть всех своих многочисленных чад детскими прозвищами лишь причуда; и то, что в свидетельствах о крещении имена братьев и сестёр, равно как и его собственное, немного отличались от записанных в светских документах — так, огрехи не особо грамотных служек, вносящих записи в церковные книги…

— Д-да, понимаю, — после небольшой заминки ответила девушка. — А ведь я читала о чём-то подобном…