Польская литература ХХ века. 1890-1990
Шрифт:
Близок Новаковскому Казимеж Орлось (р. 1935). Известность получила его повесть «Чудесный притон» (издана в 1973 г. в Париже и лишь в 1989 г. в Польше) – реалистически-сатирическая зарисовка жизни польской провинции, разоблачающая злоупотребления властью местного партийного начальства.
Ряд писателей – совершенно разных, впрочем, по политическим и эстетическим взглядам и привязанностям – объединяет внимание к внесоциальным, «вечным» этическим проблемам, стремление к анализу человеческой психики с использованием более или менее традиционных реалистических средств художественного изображения: сборники рассказов и повестей Я. Ю. Щепаньского «Риф» (1974), «Кипу» (1978), «Автограф» (1979), «Три красные розы» (1982); К. Филиповича «Что есть в человеке» (1971), «Смерть моего антагониста» (1972), «Когда приходит сильнейший» (1974), «Свет и звук» (1975), «Кот в мокрой траве» (1977), «Концерт f-moll
Центральная проблема всего творчества С. Дыгата – проблема «маски», автоматизма, стереотипов поведения человека – стала главной и в его последнем микроромане «Вокзал в Мюнхене» (1973). В нем повторяются и варьируются главные мотивы романа писателя «Боденское озеро» (1946) и повести «Карнавал» (1968). Плотность изображения достигается здесь смешением временных пластов. Начало действия – конец 60-х – 70-е гг. Герой повести, польский писатель, в ожидании варшавского поезда на мюнхенском вокзале, наблюдая вокзальную суету, вспоминает разные события своей жизни. Ему припоминается флирт тридцатилетней давности с молодой француженкой Леонтиной во время войны, в немецком лагере для интернированных иностранцев в Констанце на Боденском озере. Как и Сюзанна в романе «Боденское озеро», Леонтина в «Вокзале в Мюнхене» экзальтированно влюблена в «страдалицу Польшу», а заодно и в ее представителя, не скупящегося на красивые возвышенно патриотические фразы о «польской судьбе».
Создавая выразительный образ антигероя, Дыгат не только находит новые ракурсы проблемы «маски», психологически достоверно анализирует поведение человека и его реакции на различные явления действительности, но и дает острые сатирические зарисовки негативных явлений этой действительности в Польше 60-70-х гг. Наблюдая на мюнхенском вокзале делегацию польских актеров, участников кинофестиваля, герой размышляет о своих соотечественниках, о своей писательской карьере. Эти размышления написаны в духе лучших традиций польской сатирической и иронической прозы. Через героя-повествователя писатель осуждает карьеризм, конформизм, лицемерие в его окружении, высмеивая в то же время и самого героя – его притворство, неспособность сбросить однажды надетую маску и быть самим собой.
В 80-е гг. завершился творческий путь Б. Чешко. Нравственные ориентиры, поиски которых так характерны для всего творчества писателя, в микроромане «Наводнение» (1975) он находит в мудрости старых рыбаков, живущих в согласии с ритмом постоянно обновляющейся природы. Действие происходит в рыбачьем поселке, отрезанном от всего мира наводнением. Повествователь – литератор, случайно оказавшийся в поселке, и его приятели, старые рыбаки – «дядьки», как он их называет, ведут неспешные беседы. Над всем царит неподвижность, вызванная отчасти разливом воды, остановившим всякую деятельность, но также и отливом надежды у героев повести на какие-либо изменения в их жизни.
Герой пытается воспротивиться всеохватывающей пассивности, но его сознание захлестывает, словно разлившаяся вода, волна воспоминаний о своих неудачных попытках изменить жизнь окружающих его людей. И все же герой способен, иронически относясь к убеждениям старожилов поселка в безнадежности бытия, противопоставить их бездеятельность судорожной погоне молодых за материальными благами, культу вещей, неискренности. А некоторые из «дядьков» являются для Чешко образцом и мерой порядочности.
Из подобного типа наблюдений и размышлений над человеческими судьбами, над жизнью природы возникают и рассказы сборника «Колокольчики» (1975), с ярко выраженным личностным, авторским началом. Лишь часть из них (и то в минимальной степени) беллетризована, подкрашена вымышленными ситуациями и диалогами. Свои «колокольчики» – истории из жизни – Чешко называл гавендами – подражанием устному рассказу. В гавендах Чешко – беседах писателя с читателем большое место занимает тема взаимоотношений человека с природой. Но в безмятежные, казалось бы, описания рыбной ловли, охоты на дичь и зверя, тонкие, графические зарисовки вышагивающих по полю аистов или улетающих на зимовку журавлей, во многие другие красочные и сердцем прочувствованные картины родной земли врываются тревожные воспоминания о страхах и опасностях военных лет, о драмах сегодняшнего дня.
В 70-е гг. ряд значительных произведений был создан в русле так называемой деревенской прозы. Разумеется, выделение ее из общего литературного потока в достаточной степени условно, поскольку многие ее представители переросли рамки, в которые их заключала литературная критика. Но именно эта проза в 60-е, а затем и в 70-е гг. забила тревогу в связи с девальвацией нравственных ценностей в обществе. Центральные проблемы
Яркое явление в ней – произведения Т. Новака. Многие из них стилизованы под дневники, рассказы и воспоминания крестьян. Но для Новака жизнь деревни не отгорожена плетнем от общенародной жизни. «Герой этой литературы, – писал Новак о деревенской прозе, – является для меня представителем всего народа» {183} .
В романе «Черти» (1971) Новак создал образ деревенской женщины – старостихи Ядвиги. Это яркий и самобытный характер, в котором воплощены лучшие черты людей труда – доброта и человечность, мудрая рассудительность, опирающаяся на многовековой опыт народа. По форме роман представляет собой дневник старой полуграмотной крестьянки, дополненный и поправленный сельским органистом и «подготовленный к печати» автором, который включил в текст книги еще и записи народных преданий, легенд и обрядов, найденных им «на чердаке» деревенского дома. Таким образом, повествование выдержано в духе фольклорного сказания, с использованием укрепившихся в крестьянском сознании народно-фольклорных и религиозных, языческих и библейских мифов, образов, легенд, преданий. Такое мифологическое восприятие реальной жизни оправдано в романе особенностями психического склада героини-рассказчицы, соотносящей окружающий мир со своими верованиями и представлениями.
183
Tygodnik Kulturalny. 1972, N 17.
Образ старостихи Ядвиги жизнен и в то же время символичен. Ядвигу считают своей матерью многие жители села – она была повивальной бабкой при их рождении (мифологический мотив «матери племени»). Как настоящая мать и правительница, она заботится о своих детях – молодежи села. В годы войны она встала во главе партизанского отряда, научила крестьянских парней воевать, а когда война окончилась, она отправила двенадцать из них учиться в город (эта тема получила развитие в следующем романе Новака – «Двенадцать», 1974). Она принимает решение о разделе помещичьей земли между батраками и бедняками и прокладывает первую борозду на бывшем помещичьем поле. На старостихе вымещают свою злобу «черти» – бандиты. Они избивают старую, немощную, полуслепую женщину, заставляя ее проделать «путь на Голгофу» – пройти босой по острым черепкам разбитой посуды из помещичьей усадьбы. Но «черти» обречены на поражение – против воплощаемого ими зла восстал народ, светлые силы добра.
В романах «Двенадцать» и «Пророк» (1977) Новака волнуют судьбы людей, находящихся на полпути между селом и городом, у которых, как образно писал В. Шукшин, «одна нога на берегу, другая в лодке» {184} . В романе «Пророк» характерные для всего творчества писателя фольклорные мотивы предстают в пародийном, карикатурном виде. Герой романа Ендрусь бежит из деревни, мечтая о легкой городской жизни. Ендрусь, от лица которого ведется повествование, как и его приятель Франусь, порывает всякие связи с родной деревней. Тем самым они выламываются из прежних общественных отношений, а приняв городское мещанство, его паразитический образ жизни за подлинные ценности, деградируют нравственно.
184
Шукшин В. Нравственность есть правда. М., 1979. С. 60.
Новак тонко показывает изменения в психологии и сознании героя – тот постепенно вытравляет в себе черты крестьянина-труженика и превращается в мещанина-нувориша, превыше всего ценящего золото, драгоценности, автомобиль, виллу и т. п. Примечательно отношение героя к труду. Порвав с нормами крестьянской жизни, Ендрусь презирает всякий труд, особенно физический. На многих страницах романа дается гротескное описание усилий героя, стремящегося уничтожить всякие следы физического труда на своих руках. В презрительном отношении к труду и кроется главная причина морального падения героя. В романе нет навязчивого авторского осуждения героя. Он саморазоблачается в процессе рассказа о своей жизни. Это саморазоблачение достигает кульминации в заключительной сцене романа: встретившись с матерью, сын стыдится ее деревенского вида, ее неловких манер и речей, ее деревенского гостинца.