Полюшко-поле
Шрифт:
Песцов отошел от стола, закурил и сел на диван. Стогов смотрел на него с улыбкой горького сострадания.
– И охранников, значит, долой?
– спросил наконец Стогов.
– Валяй, ребята, кто во что горазд.
– Дело не в охранниках. Надо накормить колхозников. Дать им все необходимое для жизни. Пусть они не думают о куске хлеба. Тогда и они завалят хлебом. Ведь еще Маркс говорил: если производителю не дать всего необходимого для жизни, так он все это достанет иными путями. А если открыть летописи некоторых наших колхозов
– Ясно, ясно...
– Стогов откинулся на спинку стула, насмешливо прищурился.
– Живи, как хочешь, бери, что хочешь... Без руля и без ветрил... Да это шаг назад не только от коммунизма... От социализма! Вы мне хозяйчиков хотите наплодить...
– Не хозяйчиков, а хозяев. Хозяев своего дела, своей судьбы. Хватит людей опекать - они давно уже выросли и не глупее нас с вами. Так пусть они распоряжаются и собой, и своим делом. Ответственность каждого повысится... Личность! И это не шаг назад, а вперед, и прямо к коммунизму.
– А руководство? Контроль?
– Все будут контролировать... Все!
– А мы с тобой что будем делать? Книжки читать?
– Воспитывать надо людей, Василий Петрович. А мы забыли об этом... Вместо того чтобы руководить, командуем, на работу посылаем, расставляем людей на полях, как шахматные фигурки...
– Я давно замечал, что тебя заносит... Но всему есть мера. Ты замахнулся на обязанности райкома партии!.. Не выйдет! Не затем мы тебя растили, чтобы ты наше святое дело разваливал.
– Не надо говорить от имени партии. Вы не партийный судья, а я не подсудимый. Права у нас одинаковые. "Святое дело! Развал!" Оставьте эти громкие слова. Все значительно проще: вы готовите себе помощников по образу и подобию своему... На себя похожих. Как бог лепил Адама. И вдруг этот Адам в божьем саду съел не то яблоко. Долой!.. Бог не учел один пустячок - то, что Адам был человеком, со своим умом, со своими руками и на этот свет божий глядел своими глазами, а не глазами бога... И делать он стал то, что хотелось ему, Адаму, а не богу.
– Спасибо за сказку... Но, между прочим, молодежи я давал ход. И не тебе обижаться.
– Да я не обижаюсь... Вы мне даете ход, но только по вашим стопам, так сказать... Идти след в след за вами.
– Правильно! Иначе ты черт знает куда уйдешь. Что ты здесь написал? Стогов ткнул пальцем в листки.
– Кукурузы много? Матвей, ты что, с луны свалился? Кто ты такой? Щелкопер заезжий? Турист? Ты же второй секретарь! Уж кто-кто, а ты-то знаешь, что у нас с тобой план - девять тысяч гектаров кукурузы! Сверху спущен... Где же мы будем сеять эти
– Так неразумен этот план! Давайте откажемся, наберемся мужества!
– Что? Отказаться от плана? Какой же ты руководитель после этого? Только тот имеет право руководить, кто умеет подчиняться. Ты не пуп земли, а всего лишь одно звено, переходное звено. Проводник в цепи... Понял? Если и один проводник не сработает, вся цепь не годится. А ты требуешь умышленного неподчинения! Где же здравый смысл, с которым ты носишься?
– Вот во имя здравого смысла я и откажусь.
– И станешь продавать плановых коров?! Да?
– Да поймите, надо же людям гарантировать зарплату!
– Ты подаешь дурной пример!.. Не в каждом колхозе можно гарантировать зарплату. Это ты понимаешь?
– А если не гарантировать зарплату, вы станете работать? Нет! Почему же колхозник должен работать?
Стогов побагровел и хрипло крикнул:
– А потому, что ты молод еще!
– Он тяжело навалился грудью на стол и стал медленно подниматься, опираясь на руки, дрожа от натуги.
Наконец он встал, достал из бокового кармана еще одну таблетку, положил под язык и прошел к окну.
– Извините, Василий Петрович, - сказал Песцов, смущенный гримасой боли на лице Стогова.
– Но ведь нужно искать выход из этого заколдованного круга! Делают же нечто подобное вон на Амуре... на Алтае...
– Ты мне Амуром в глаза не тычь. Мы сами с усами. Мне жаль тебя, Матвей, - сказал Стогов, не оборачиваясь от окна.
– Оказывается, все живут не по-твоему. Вся рота идет не в ногу, один прапорщик в ногу...
– Просто я верю, что так будет лучше.
– "Просто"? Ничего себе... Вот что я тебе скажу: попал ты под влияние собственников. Ступай! Готовься к собранию.
29
Народ стал собираться засветло; мужчины курили возле палисадников, а женщины садились на задние скамейки в правлении и гудели, точно шмели. Входили колхозники и здоровались сначала с Песцовым, а потом уже с Волгиным. И по всему было видно, что к Песцову здесь относились уже как к председателю колхоза.
Потом пришел и Стогов, большой и грузный, он заполнил собой весь проход между скамьями и долго пробирался к оттесненным до самой стены столам президиума. Сел он сбоку, стараясь не стеснять председательствующего.
Он чувствовал, что между правлением и Песцовым сложилась не просто антипатия. Здесь нечто более серьезное и важное. И на душе у него было тревожно. "Что же будет, если изберут Песцова? В какие руки попадет колхоз?
– думал Стогов.
– Ведь он же чужой... чужой... Или юродивый? Или уж он с ума спятил? От него и в райкоме теперь жизни не будет. Что же делать? Выступить? Песцов может навязать здесь дискуссию. А вступать с ним в дискуссию на этом собрании небезопасно... Надо сделать проще..."