Помеченный смертью
Шрифт:
– Это ты?
Он быстро присел и оглянулся, но никого не увидел – перед тем рассматривал светящиеся окна близкого дома и на время ослеп.
– Это ты? – повторила женщина.
Он метнулся от нее прочь и бежал некоторое время, боясь остановиться, но вдруг услышал близкое дыхание другого человека.
– Это я, Полина, – сказала женщина.
Она бежала за ним следом, оказывается. Ползунов переложил скальпель из руки в руку и спросил прерывистым горячим шепотом:
– Что тебе надо?
Ее дыхание он слышал
– Тише! – отозвалась женщина. – Они будут стрелять!
– Кто? – дрогнул Ползунов и даже присел.
– Охранники.
– Где я нахожусь?
Его вопрос, видимо, поставил Полину в тупик, потому что она ответила не сразу, а после паузы.
– Ты разве не знаешь, где?
Значит, что-то здесь не так.
– Откуда охранники? – спросил Ползунов. – Где они? Я не вижу здесь никого.
– До забора здесь совсем близко, – сказала женщина. – Метров пятьдесят. Они откроют стрельбу без предупреждения. Тебе что – не говорили?
– Нет, – ответил Ползунов.
Он сказал правду.
– Почему ты убегаешь от меня?
Он промолчал, не зная, что ответить. Услышал, как Полина приближается к нему, неверно ступая в темноте.
– Здесь нет выхода? – спросил Ползунов.
Он уже определил, где находится женщина, но не убивал ее, рассчитывая узнать то, что заботило его сейчас больше всего.
– Какого выхода?
– Мимо охраны.
– Ты хочешь уйти отсюда, Дима?
Ползунов не понял, почему его называют Димой, и долго молчал, переваривая услышанное. Единственное объяснение, которое лично для него выглядело более-менее убедительным, – его приняли не за того. И в этом он увидел шанс для себя.
– Да, хочу уйти, – сказал. – Ты знаешь, как это сделать?
Женщина оказалась совсем рядом, гораздо ближе, чем он мог себе представить, неожиданно взяла его за руку, и он вздрогнул.
– Тс-с-с, – шепнула женщина. – Это я. Идем.
– Куда?
– К воротам.
Он резко остановился и выдернул свою руку из ее, зашипел, переполняясь ненавистью:
– Ты шутить надумала?
Даже попятился, но она вновь нащупала в темноте его руку и сжала ее крепко.
– Дима, только через ворота, – сказала убежденно. – Здесь будут стрелять.
Он на этот раз подчинился. У него появился план, а вместе с ним и надежда.
Вышли на ровное место, это была аллея. Стало немного светлее, и Ползунов боялся, что его спутница увидит отблеск металла. Спрятал скальпель в карман.
– Что случилось, Дима?
И опять он не знал, как ответить, промычал что-то нечленораздельное.
Аллея неожиданно сделала резкий поворот. Ползунов увидел впереди запертые ворота, небольшую будку возле этих ворот и еще – фонарь. Фонарь светил ярко. Очень ярко. И теперь женщина могла наконец рассмотреть лицо Ползунова. Ей потребуется меньше секунды, чтобы понять, что она ошиблась. Ползунов резким движением опустил руку в карман, где лежал скальпель. Женщина обернула к нему свое лицо – вот сейчас она обнаружит свою ошибку – и сказала нисколько не изменившимся голосом:
– Пойдем, Дима? Только молчи, я сама с ними буду разговаривать.
И тогда Ползунов понял, что она его сдаст. Прямо сейчас. Вывела прямиком на охрану и теперь ломает комедию. Он ощерился недобро и быстрым движением обнял женщину. Захват был железный. Острие спрятанного в кулаке скальпеля ткнулось Полине под левую грудь и она охнула.
– Убью! – сказал Ползунов. – Воткну перо, если только пикнешь.
Из будки вышел парень и стоял, заложив руки в карманы длинных, почти до колен, шорт. Еще на нем была футболка с надписью на английском. Если бы из будки вышел марсианин с антеннами на голове, Ползунов удивился бы меньше. Он смотрел на этого парня в нелепом для охранника одеянии и не мог ничего понять.
– Привет! – сказала Полина, обращаясь к парню. – Как служба?
– Ничего, – прищурился тот. – А у тебя, я вижу, вечерок поприятней.
– Ты пасть закрой, – посоветовала женщина. – Ветром надует, простудишься.
Она вдруг пошла вперед, и Ползунов с ней, он женщину все так же держал в захвате, что со стороны выглядело просто как крепкие объятия, и парень сказал с неестественной и потому выглядевшей издевательской серьезностью:
– Надо же, как товарищ Даруев изменился. Я и не узнал его сначала.
– Ты только вякни ему что-то, – хмуро произнесла Полина.
Ползунов боялся, что она вот-вот совершит какую-нибудь глупость, и вдавил скальпель сильнее. Полина повернула голову, посмотрела ему в лицо, но ничего не сказала.
– Так вам открыть, мадам?
– Я удивляюсь, что ты до сих пор этого не сделал.
Парень отвернулся к воротам, подставляя Ползунову свою незащищенную спину, и Ползунов готов был ударить, но в последний миг вдруг подумал, что там, в будке, может быть еще кто-то, и, если поднимется шум, ему уже не уйти. Ворота открывались слишком медленно, как показалось Ползунову, он едва себя сдерживал, чтобы не броситься в расширяющийся темный проем, где были свобода и жизнь.
– Прошу, – сказал парень и дурашливо склонился в полупоклоне, как вышколенный камердинер при виде своего господина. А Ползунов уже вел мимо него Полину, не отпустил ее, даже когда они оказались за воротами, и только когда Полина прошептала, морщась: «Отпусти, больно!» – он немного ослабил захват. Сзади негромко и мягко закрылись ворота.
– Что это за богадельня? – спросил Ползунов. – Быстро!
Вместо ответа Полина подняла руку и коснулась кончиками пальцев его лица.