Помеченный смертью
Шрифт:
– Что же вы? – сказал тот, с вниманием и тревогой всматриваясь в лицо Морозова. – Мы с вами так не договаривались.
– А как мы с вами договаривались? – зло спросил Морозов.
– Ну напрасно вы так разнервничались.
Виталий Борисович разговаривал с Морозовым как с маленьким, но цену этого участия доктор знал. Он вдруг увидел Хатыгова. Тот неспешно шел от сарая в их сторону и что-то делал со своими руками. Они у него почему-то были темные. Уж не от крови ли? Морозов, наверное, побледнел, потому что Виталий Борисович спросил у него обеспокоенно:
–
Морозов, не ответив, развернулся и быстро пошел прочь, но Виталий Борисович нагнал его и сказал:
– Не уходите, ну что вы в самом деле.
И даже попытался Морозова задержать, но доктор резко обернулся и ударил Виталия Борисовича в лицо. Лицо у него было до приятности мягкое, и кулак Морозова окунулся в эту мягкость. Виталий Борисович упал.
– Мразь! – сказал Морозов и пошел прочь.
Он видел, что Хатыгов уже совсем близко, и внутренне сжался, но не позволял себе побежать. Хотел быть сильнее их.
Хатыгов нагнал его неожиданно быстро. Не окликнул, а просто положил руку на плечо. Морозов на эту руку скосил глаза, вздрогнул и остановился. Теперь он понял, почему руки Хатыгова показались ему темными. Они были в перчатках. Черные кожаные перчатки с металлическими шипами с внешней стороны. Эти шипы легко рассекают кожу. Хорошая придумка. Морозов обернулся, окатив Хатыгова ненавистью своего взгляда, но тот нисколько, кажется, не испугался.
– Я ненавижу вас! – сказал Морозов. – За вашу низость, за вашу животную жестокость. За то, что люди для вас – всего-навсего мясо, за то, что ударить и убить для вас…
– Это вы о Даруеве печалитесь? – прервал его Хатыгов.
Он говорил внешне бесстрастно, но что-то там, внутри его, происходило:
– Он не стоит того, поверьте.
– А кто решает это? Вы?
– Ну почему же я? Есть кому решать. А я лишь исполнитель.
– Палач, – подсказал Морозов.
– А вы не любите таких, как я, похоже.
– Я вас ненавижу.
– Я всегда удивлялся таким людям, как вы. Все у вас гладко и красиво, и нет проблем. То есть проблемы есть, но вы их не видите, не хотите видеть, отворачиваетесь. А зло рядом. От того, что вы зажмурились, оно не исчезло. И кто-то с этим злом должен иметь дело.
– И вы тут как тут, – подсказал Морозов.
– Да. И когда мне говорят, что надо сделать то-то и то-то, я иду и делаю.
– Надо убить – убью, – опять подсказал Морозов.
– Убью, – спокойно согласился Хатыгов. – Если кто-то преступает закон и ведет себя, как бешеный волк, меня выставляют против него, загораживаются мной, как щитом, и я выполняю свою работу. Против зла должна быть какая-то сила, непременно, иначе зло победит.
– А вы, значит, олицетворяете силы добра.
– Да, – серьезно ответил Хатыгов. – Именно так.
– Убийца, – сказал Морозов. – Философствующий убийца.
– Просто мне не хотелось, чтобы вы считали меня вурдалаком.
На этом краткий экскурс в историю вопроса был, видимо, завершен, потому что Хатыгов цепко взял Морозова за плечо и повел к сараю. В
– Добрый день! – сказал кто-то за спиной.
Это был Бородин. Значит, не ошибся доктор, его «Мерседес» это был. Бородин подошел, всматриваясь в лицо Морозова, но не успел больше ничего сказать, из сарая стремительно вышел Виталий Борисович, взял Бородина под руку и увлек его за собой. Они прошли несколько шагов вдоль стены сарая и остановились. Морозов услышал, как Виталий Борисович сказал негромко:
– Все-таки они за тобой охотились, Андрей. Из-за этой сделки с ракетными комплексами.
– Он признался?
– Да. Все рассказал.
– Ушаков его направлял?
– Да.
– Вот сволочь.
Виталий Борисович похлопал Бородина по плечу:
– Все нормально, Андрей. Обойдется.
– Да не обойдется! – сказал Бородин с досадой. – Укокошат они меня! Убийцу же не нашли.
– Найдем.
– Неизвестно, где искать его.
– Найдем, – повторил Виталий Борисович. – Хотя и трудно будет. Он и не Рябов, и не Митяев. Человек-никто. Представляешь? Взялся ниоткуда и исчез в никуда.
– Так не бывает.
– Не бывает, – согласился Виталий Борисович. – В том-то и штука. И если мы к самым истокам выйдем, его, настоящего, вычислим, то возьмем в два счета. Нам его имя нужно. Настоящее имя. Вот где загадка.
Хатыгов тем временем выволок из сарая пленника. Теперь, при дневном свете, лицо Даруева выглядело совсем ужасно – сплошное кровавое месиво. Хатыгов завел его за угол, подталкивая в спину стволом автомата. Морозов пошел следом, никем не остановленный. Виталий Борисович и Бородин были заняты разговором, а страж Морозова против ожидания не стал ему препятствовать. Морозов повернул за угол. Даруев стоял спиной к стене, а перед ним – Хатыгов, и прежде чем доктор успел что-либо сказать, автомат в руках Хатыгова дернулся и издал негромкий, но отчетливо слышимый треск. Даруев опрокинулся на стену и сполз по ней, оставляя кровавый след. Хатыгов повесил автомат на плечо, повернулся и встретился взглядом с Морозовым. Они стояли друг против друга долгие несколько секунд, потом Морозов собрался с силами, плюнул Хатыгову в лицо и выдохнул:
– Мразь!
50
Морозов возвращался в Москву в одной машине с Бородиным. Не захотел ехать ни с Виталием Борисовичем, ни тем более с Хатыговым. В «Мерседесе», кроме Морозова и самого Бородина, ехали еще двое охранников. Морозов молчал, мрачно рассматривая вид за окном. В какой-то момент не выдержал, взорвался:
– Это убийцы! Самые настоящие убийцы!
– Это люди, которые борются с преступностью.
– Они убивают!