Помощник хирурга
Шрифт:
Обыкновенно подобная операция позволяла много выиграть: особая прочность тросов позволяет поставить брамсели без риска сломать или вовсе потерять мачту. И хотя на валком судне такое выполнить было нельзя из-за громоздкого такелажа, «Ариэль» никоим образом не был валким, напротив — на удивление остойчивым. Резкие рывки и возрастающая скорость до сих пор были кораблю по нраву, особенно когда улепётывали от злобного «датчанина» в высоких южных широтах, и очевидно, это бы сработало и сейчас. Джек удивлялся, что этот фокус не особенно распространён.
Тросы даже близко не успели завести до последней
Французский корабль и «Ясон» совершенно исчезли из вида уже почти час назад.
— Почувствую я себя лучше, если меня стошнит? — спросил Ягелло.
— Сомневаюсь, — ответил Стивен. — Полковнику не помогло вовсе.
На укрытый мраком норд-ост обрушился последний шквал, напрочь скрыв горизонт с подветренной стороны, но абсолютно расчистив море по правому борту — догоняющий и беглец всё ещё находились на своих позициях, как и ожидалось. «Француз» по прежнему забирал к зюйду насколько только мог, отворачивая от мнимой опасности — уловку он ещё не раскусил, но уже поставил фока-стаксель, отдал последние рифы и ощутимо отдалился от «Ясона». С другой стороны, его курс и курс «Ариэля» шли на сближение, хотя у шлюпа был в запасе ещё целый румб к ветру, чтобы больше нарастить скорость. Беглец был уже в полумиле и прекрасно виден.
— Это «Медуза», — сказал Хайд.
— Будем надеяться, что мы возьмём её в в клещи с помощью «Ясона», — сказал Джек и в голос рассмеялся. Настроение было очень боевое, он прекрасно себя чувствовал. Даже если мысли о проблемах на берегу и всплывали, они вряд ли имели сейчас какое-то значение: под маской напускной весёлости его мозг беспрестанно анализировал меняющиеся факторы, оценивая находящиеся в движении вершины треугольника и всевозможные незаметные переменные, которые могли на них повлиять. И под этим пылом скрывалось совершенно ясное осознание опасности выбранного курса. Хотя он не намерен был выполнять что-либо кроме молниеносной атаки и отступления, дабы задержать неприятеля, по факту для этого нужно было доставить короткоствольные карронады «Ариэля» прилично внутрь радиуса стрельбы длинноствольныхорудий «француза» с бортовым залпом не менее 840 фунтов против их собственных 265. При спокойной погоде и открытых портах на нижней палубе, «Медуза» без сомнения могла потопить «Ариэля» на расстоянии мили, ещё до того, как шлюп открыл хоть сколько-нибудь эффективный огонь. Даже в текущих условиях существовала немалая вероятность, что ни один из окружавших его юношей не доживёт до завтрашнего дня. Всё решала скорость.
— Тросы заведены, сэр, — сказал боцман.
— Очень хорошо, мистер Грейвс, — ответил Джек. — Вы отлично справились.
Он быстро осмотрел результаты проделанной работы и вернулся на квартердек.
— Ставить паруса, — закричал он. — Эй, на марсе! Расправить и отпустить! — Джек кричал так, чтобы звук мог преодолеть полмили независимо от того,
— Фал фор-брамселя! Потихоньку, потихоньку. Сажень. Ещё сажень. Пошёл! Проверить и закрепить!
Один за другим паруса расправлялись на реях, каждый в начале горбом раздуваясь в подветренную сторону, затем полностью наполняясь потоком и образуя туго натянутый пузырь.
Плавно и равномерно полное давление передалось прочным канатам. Каждый парус кренил «Ариэля» всё сильнее, так, что с третьим палуба оказалась наклонена под стать умеренно скошенной крыше, а крамбол левого борта и часть подветренного поручня исчезли в облаке белой пены.
Джек привязался к наветренному бакштагу и дотянулся до кормового троса, теперь утроившего свою мощь — тот был туго натянут, но не до предела, даже близко не готовый лопнуть.
— Мистер Хайд, — улыбнувшись беспокойному лейтенанту, сказал он, — стоит бросить лаг. Мы, должно быть, приблизились к одиннадцати узлам.
— Одиннадцать узлов и две сажени, сэр, — пришёл доставленный радостным мичманом ответ.
Лицо юноши сияло, пока он болтаясь пробирался от подветренного борта.
Одиннадцать узлов это прекрасно, но «Медуза» — совсем новый корабль, отличный ходок, как и многие французские суда, и хорошо управляемый. Поверни она от ветра на румб — стала бы двигаться ещё быстрее. С такой скоростью «Ариэль», вероятно, пересечёт курс «француза» к закату, но Джек стал бы гораздо счастливее, если бы смог достичь ещё большего, будь достаточно времени для того, чтобы прошмыгнуть у них перед носом, пересечь фарватер, развернуться через фордевинд, дать два залпа и сбежать.
— Я думаю, мы можем рискнуть, поставив грот-стеньги-стаксель, — сказал он.
Стаксель поставили на место — для того, чтобы поднять его, потребовалось тридцать человек, — и «Ариэль» накренился ещё на семь градусов.
— Как странно наклонён пол, — сказал Ягелло. — Едва удаётся усидеть на стуле. Чем они заняты, как вы считаете?
— Затрудняюсь сказать, — пожал плечами Стивен. — Бытует наводящее уныние мнение, что пассажир абсолютно беспомощен и считается бесполезным грузом, когда бушует буря.
— Капитан обыкновенно спрашивает вашего совета, сэр?— Не всегда, — ответил Стивен.
Дождь перестал. Капитан с канониром осмотрели вооружение шлюпа.
— Дождь на какое-то время утих, — вернувшись на квартердек сказал Джек. — Возможно, доктор желает посмотреть, как обстоят дела на шлюпе? Мистер Роуботем, сбегайте вниз и передайте ему вместе с наилучшими пожеланиями, что мы делаем двенадцать узлов и если он желает это видеть, сейчас самое подходящее время. Вскоре, возможно, начнётся заварушка.
— Наилучшие пожелания от капитана, сэр, — сказал Роуботам. — Мы делаем двенадцать узлов.
Двенадцать, сэр!
— Для чего? — спросил Стивен.
— Чтобы поймать «Медузу», сэр. Она у нас по правой раковине, — ответил Роуботем. — Французский семидесятичетырёхпушечник, сэр, — добавил он, видя, что его не понимают. — И мы надеемся взять их в клещи с помощью «Ясона». «Ясон» отстаёт всего на две мили, но несётся как смерч.
— Бог мой, мы что же, будем драться? — воскликнул Стивен. — Я и понятия не имел!