Порочное обещание
Шрифт:
— Тебе не мешало бы следить за своим тоном со мной, сынок. — Голос Росси холоднее, чем я когда-либо слышал, когда мы разговаривали, даже в тех редких случаях, когда он был недоволен мной. — Ты знаешь, что я делаю с мужчинами, которые мне лгут?
При этих словах мое тело становится холодным, как могила. Черт. Я не знаю, как он мог узнать правду или почему он начал копать, но я точно знаю, что будет дальше. И что еще хуже, у меня нет оправданий. Никаких оправданий, кроме того факта, что я без ума от этой девушки, что он сочтет слабостью. И если Росси подумает, что София делает меня слабым, он увидит в ней еще большую помеху. То, что мы женаты, не означает, что с ней никогда не случится несчастного случая, и если Росси решит, что моя лояльность поставлена под угрозу, он не будет колебаться.
Вот почему я не могу любить. Почему я не могу сблизиться с кем-то настолько, чтобы это отвлекало меня. Почему каждую женщину, с которой я когда-либо ложился в постель, тут же вышвыривали обратно. Любовь — это слабость. А слабость здесь недопустима.
— Ты сказал мне, что София не девственница. Что на утро нет необходимости в свидетелях, потому что она не оставит пятен. И теперь, Лука, я узнаю, что ты солгал мне.
Я не утруждаю себя вопросом, откуда он знает. Если бы мне пришлось догадываться, он каким-то образом загнал Софию в угол и обманом заставил ее признаться, что она девственница. Мне следовало сказать ей, что я солгал ради нее, но по моему опыту, чем больше людей знают о лжи, тем хуже тебе. И все же вот я здесь, в худшем положении.
Все, что я могу сейчас сделать, это попытаться спасти ситуацию.
— Я не знаю, почему ты пытаешься отказаться от того, чтобы лечь в постель со своей женой, — с отвращением говорит Росси. — Бог свидетель, она достаточно красива, молода и невинна, этого должно быть достаточно для любого мужчины. Может быть, она каким-то образом обманом заставила тебя согласиться не прикасаться к ней, не говори мне, сделала ли она это, — добавляет он. — Я уважаю тебя, Лука, и я не хочу, чтобы у меня были еще какие-либо причины чувствовать себя иначе. Но какой бы ни была причина, это не имеет значения.
— Мне не нравится идея принуждать женщину, — тихо говорю я.
— Человек с моралью. — Росси качает головой. — Я никогда не отрицал, что у каждого человека должен быть свой кодекс, но сейчас не время, Лука. Не может быть никаких сомнений в законности этого брака. Я уже говорил тебе об этом. Так что мне все равно, что тебе придется сделать, чтобы засунуть в нее свой член, но этой девушке лучше стать законной женой к завтрашнему утру. Мы осмотрим кровать для новобрачных, как это принято. — Он делает паузу, и от выражения его глаз у меня по спине снова пробегает холодок.
— На этот раз я буду с тобой мягче, сынок, — говорит Росси бесстрастным и жестким голосом. — Ты всегда был верным и честным, и ты усердно работал для меня на протяжении многих лет. Я не мог бы просить большего от сына Марко Романо. Но если ты солжешь мне снова… — Он качает головой, и я знаю, что что бы он ни сказал дальше, это будет абсолютная правда. — Ты умрешь. И ты будешь умирать медленно. Я не терплю лжи, особенно от тех, кто может унаследовать все, что я построил.
— Я понимаю, — тихо говорю я. — Мне жаль, сэр. — Больше нечего сказать. Все остальное, отговорки, ущерб нанесен. Все, что теперь осталось, это восстановить этот самый ущерб так хорошо, как я смогу.
— Ты позаботишься об этом?
— Да. — Я делаю паузу. — Могу я задать тебе вопрос?
Росси пожимает плечами.
— Продолжай.
— Почему ты так заботишься о том, чтобы сдержать это обещание? Почему так необходимо, чтобы София умерла или вышла за меня замуж и стала моей женой во всех отношениях? Ты заботился о моем отце и о ее отце, я знаю, но ты делал гораздо хуже, чем нарушенные обещания, данные другу. Мы оба прошли через это. Почему бы не отослать ее куда-нибудь подальше? Почему бы не дать ей фальшивые документы и новую жизнь? Конечно, все это стоит намного дороже.
Я не спрашивал обо всем этом раньше, потому что это решение казалось более простым, я не хотел давать Росси повод думать, что я не хочу жениться на ней, и вместо этого выбирать его предпочтения… полностью устраняя ее. Но теперь с браком покончено. И я не могу не задаться вопросом, почему было только два варианта.
— Если она не мертва, за ней нужно иметь возможность наблюдать. Нам нужно всегда знать, где она находится. Позволить ей исчезнуть означало бы, что всегда был шанс, что Братва сможет выследить ее и забрать без нашего ведома.
— Но опять же… она действительно так ценна? — Я не давил на него раньше, но теперь я давлю, несмотря на его злость на меня. Он все это время уклончиво говорил об этом, и если я собираюсь сказать Софии, что у нее нет другого выбора, кроме как лечь со мной в постель сегодня вечером, мне нужно знать правду. Мне нужно знать столько, сколько он мне скажет.
Он уступает всего дюйм. Но это уже что-то.
— Она может погубить всю семью, — мрачно говорит Росси. — Все, ради чего я работал, все, что я построил, достанется Братве, если она попадет к ним в руки.
— Как?
Я вижу, как его челюсть сжимается.
— Есть вещи, которые тебе пока не нужно знать, Лука. — Он делает паузу, допивая остатки своего напитка. — Просто делай свою работу. Трахни ее, иначе…
Росси поднимает свой бокал в притворном тосте, поворачивается на каблуках и оставляет меня стоять ошарашенным. Я думал, что сделал все, что должен был сделать. Я приютил ее, солгал ради нее и женился на ней. Но теперь я должен сделать что-то совсем другое.
И она не будет счастлива.
СОФИЯ
Удивительно, но прием оказывается более приятным, чем я ожидала, если не считать моего танца с Доном Росси. Все, что он говорил мне, заставляло меня чувствовать себя неловко, мне хотелось быть подальше от него, но как только песня закончилась и он передал меня другому гостю, я почувствовала, что начинаю немного расслабляться. Мне потребовалось много времени, чтобы заметить, что Лука не вернулся. Я так занята танцами со всеми, кто хочет потанцевать с невестой, что у меня нет другого выбора, кроме как быть любезной и участвовать во всем этом зрелище, и хотя я никогда не была любительницей больших вечеринок или танцев, я должна признать, что впечатления лучше, чем я думала.