Порождения ехиднины
Шрифт:
Этот буйвол со своими курсами даже не понял, что Катарина была жива, когда поцарапала лоб... сама взяла и поцарапала, конечно же. И что их убивали не там, где находили - крови на земле не было, только на трупе. Вот это уже для деревенского стыдно просто - они же тут все охотники...
Возвращается лейтенант Гомес. Глаза квадратные. Челюсть лежит на пузе. Вода течет потоками уже не только со шляпы.
– Триста шагов, триста пять шагов, триста три шага. Я там поскользнулся пару раз кое-где, так что ну триста в общем... от дверей как велено.
– Вы же в сарае смотрели, а?
– усмехается Кейс.
– Да тут, наверное, и дурачок догадался бы...
Буйволу не хочется ругаться... совсем. Да оно и понятно. Теперь доктор Камински вписывается в картину мира. У магов и волшебников всегда дурной характер, как-то это связано с ремеслом.
– У хорошего пращника, лейтенант, свинцовый шарик летит метров на 250. Может, чуть подальше. А глиняный примерно на сто, вес не тот, - снисходит Кейс до напоминания очевидного и общеизвестного.
– Да вы же и сами знаете. И никто ничего не видит, потому что видеть нечего. Луис, деревенский дурачок, на голубей охотится.
– Чушь, - говорит лейтенант.
– Луис и мухи не обидит. Он безобидный как младенец, да и падре за ним присматривает.
– Да ну?
– Характеристика Луиса - вещь полезная, но вот слова "чушь" Кейс прощать не собирается.
– Primo - вот это, если грязь убрать, пояс от шелкового платья. Белый фон, красные цветы. Знакомо? Secundo, на нем кровь. Tertio.. ладно, не буду усложнять. Вторая жертва разбила голову при жизни. А у первой и третьей вы кожу под волосами просто не осматривали. Крови нет - и ладно. Опросите девочек - не попадал ли он по кому-то якобы случайно? Quarto, когда к вам вернется способность соображать, понюхайте тот мешок с перьями, что ближе к стене. Или можете просто вызвать понятых и вытащить оттуда бутылку с перечной настойкой. А дурачок ваш всегда был не совсем умен, но вот года три-четыре назад чем-то переболел, едва Богу душу не отдал - и даже счету разучился. Так? Так, я спрашиваю?
Лейтенант Гомес вжат в стенку, невнятно булькает - и кивает. Теперь можно и отпустить его.
– Не верите, дождитесь жары и смотрите за этим сараем и этим Луисом. Ваше право. Но вот он, ваш убийца. Вы, кстати, молодец.
Гомес таращит глаза. Кажется, боится, что его еще раз в стенку впечатают.
– Ну не считайте городских уж совсем дураками. Вы не думали, что это маньяк. Вы просто не понимали, что у вас творится. Один это человек, разные, нечисть, "Черные Бригады"... Вы только понимали, что сами не справитесь, ума не хватает, а столице до ваших мелких неприятностей дела нет. А вот если у вас серия, то там могут и зашевелиться. И вы попытались подогнать убийства под серию, как умели. Потому что на курсах вам только про сексуальных маньяков объясняли. Эта "сперма" ваша - это сметана или сливки?
– А...
– А у вас и правда была серия. Только не на сексуальной почве. На какой? На такой... что во всей вашей Богом оставленной деревне, хоть она имени Истинного Креста три раза будь, некому даже осмотреть и выписать лекарство этому несчастному. Он у вас на глазах спятил окончательно - и дошел. Я не знаю, что там у него, хроническое воспаление мозговых оболочек, надо понимать. Но теперь его повесят - вы лучше его при задержании убейте, лейтенант, потому что... потому что вот все у вас так!
– Но если он сумасшедший...
– Его не оправдают, лейтенант. Поверьте моему слову, - морщится Кейс, - он понимал, что убивает. И если его будут судить, любой психолог это установит на раз. Он сумасшедший, но вот это он понимал. Да случись все это не в вашей глуши, его бы и нашли на раз, и без меня. Максимум на втором трупе. А будет и попытка устроить четвертый. Помните карту? Проведите линию между первым и третьим, между вторым, сараем - и дальше вниз. Представили себе? Так что - если недостаточно улик, а их и правда кот наплакал, ни отпечатков, ни биоматериала, ни орудий... ни черта же нет, одна перцовка - так возьмите с поличным. Он сначала подшибает, несет сюда, здесь душит - и только потом обратно. На выбранное место. Но вам-то и первого действия достаточно. Следите за ним - и возьмите его на живца, и все тут. На это-то вас должно хватить. А если вы ему случайно шею свернете, никто не удивится.
Лейтенант горестно морщится. Поверил и представил себе, как оно все будет выглядеть, если по закону. А у нас же еще оккупационное законодательство, в общем, пока приговор утвердят, из всех пять раз душу вынут. Но утвердят - деваться некуда.
– Слушайте, Гомес, - говорит Кейс, - что у вас здесь пьют? Ведь что-то же пьют?
– Канью пьют.
– Это тростниковый самогон?
– Ну, лучше... а так-то пьют, что сами выгонят или что привезут. Но у меня канья есть.
– Вот, иногда он даже все правильно понимает. А весь анализ, характеристику и прочее я ему набью потом, когда согреюсь и просохну. И - на всякий случай - нужно проверить почту. Деревня, как ни странно, находится в зоне одной из компаний сотовой связи. Телефон работает - на одну черточку, но работает, значит, и до почты доберемся. Медленно и печально. Вряд ли там хоть одно письмо, но - мало ли, мало ли...
И во Флориду доложить, что помощь местным органам правопорядка оказана, дело оформляется - и специалисту на плоскогорье больше делать нечего. Если начать зудеть сегодня, за неделю можно и выбраться.
– А как вы догадались... про счет?
– интересно ему.
– Про болезнь в формуляре есть. В том самом, что вы мне дали. А счет... вон, на стене посмотрите. Он сначала свою добычу в столбик считал, грифелем. Потом цифры поплыли. А потом он стал зарубки делать. Ваши не заметили - дурачок и дурачок, какая разница, насколько не дотягивает. А для него это, наверное, конец света.
– Кейс мотает головой, стряхивает воду на вещественные доказательства.
– Идемте к вам, тащите вашу канью - а я вам за нее рапорт напишу и план оперативного мероприятия.
Письмо выкачивается сравнительно быстро - и Кейс долго расписывает лейтенанту Гомесу, какие редкостные кретины водятся в столице, особенно, в корпорации. Буйвол, конечно, компьютер видал только в чужих руках - и все тонкости переписки при крайне дурной связи с использованием шифрования и ключей ему непонятны. Но объяснить можно все. Сейчас, когда жарко и сухо, и в желудке плещется почти целая бутылка - можно вообще все.
– Ну представьте, вот ливень, как сейчас, связи почти нет, а вам звонит какой-нибудь другой деревенский полицейский... и начинает передавать шифровку кодом, даже не спросив, знаете вы его или нет. Дебил, а? Вместо чтоб сказать по делу и быстро, что надо...
– Представил, - кивает Гомес.
– Это глупость.
– Лейтенант наливает стакан до краев, видимо, предлагая выпить за глупость корпорантов и рода человеческого вообще. Это мы с удовольствием...
Канья оказалась напитком, смахивающим на очень сладкий ром. Вязкий, густо-коричневый, пахнущий медом, корицей и бочкой. Пьется с превеликим удовольствием, только сахарное послевкусие наводит на мысль, что поутру будет невесело. Забыть про то, что сладкое нельзя, забыть про то, что во время похмелья давление падает в минуса, а здешнего фельдшера к себе подпускать тоже нельзя. Ладно, будем жевать лист и уповать на лучшее -работать завтра все равно не нужно, а феи-крестной, чтобы прислала за мной гиппогрифа или хотя бы вертолет, у меня нет...