Порт-Артур (Том 2)
Шрифт:
– Алексеева-то поперли, теперь мы здесь покажем морякам кузькину мать.
Живо все выплывут в море, - разглагольствовал он.
– Это ослабит оборону крепости; кроме того, эскадра наша слишком слаба, чтобы вступать в бой с японцами, - возразил Белый.
– Не в кораблях дело, а в моряках. У японцев - того, а у нас никого, скаламбурил Никитин и захохотал во все горло.
– Назначили бы меня главным адмиралом. Слово даю, немедленно вышел бы в море и побил японцев.
В штабе Восточного фронта они уже застали, к своему удивлению, Кондратенко, Рашевского,
– Пусть лучше докладывает ваш начальник штаба, - наконец прервал он Горбатовского.
Капитан объяснил все в двух-трех словах.
– Какая сейчас связь с фортом номер два?
– справился Кондратенко.
– Телефон давно не действует, и солдаты добираются до нас далеко не все.
– Когда было получено последнее донесение?
– В восемь часов тридцать минут вечера, - сообщил Степанов, разыскав полевую записку коменданта форта Фролова.
– То есть почти час как вы ничего не знаете о положении на атакованном участке?
– удивился генерал.
– Немедленно отправить туда ординарцев, да не одного, а двух для верности. Быть может, хоть один вернется назад.
– Они все в разгоне, - доложил Степанов.
– Тогда остается одно: мне лично побывать на форту.
– И Кондратенко встал, собираясь выйти из блиндажа.
Против этого все дружно запротестовали. Шевцов, Рашевский, Степанов и Звонарев наперебой предлагали отправить их на опасный участок.
– Придется послать вас, Сергей Владимирович, - обернулся к Звонареву Кондратенко.
– Вы самый молодой. Отправляйтесь на форт номер два, подробно выясните, что там делается, и, не задерживаясь, возвращайтесь сюда. Ждем вас до половины одиннадцатого, а там будем считать погибшим и пошлем другого.
Ну, с богом!
– И генерал крепко пожал руку прапорщика.
На дворе по-прежнему мела вьюга. Вой ветра смешивался с визгом пуль и шрапнели. Хорошо зная дорогу, Звонарев бегом добрался до хода сообщения, ведущего к форту. Здесь он остановился, чтобы несколько отдышаться. Два снаряда разорвались совсем близко, осыпав прапорщика землей и снегом. Ему вдруг стало жутко. Он был один среди вьюжной ночи, под градом пуль и снарядов. В случае даже незначительного ранения трудно было рассчитывать на помощь раньше рассвета.
"А я так и не помирился с Варей!
– неожиданно подумал он.
До форта оставалось не более полуверсты. Уже ясно были слышны взрывы бомбочек, крики "ура" и "банзай". Лучи русских и японских прожекторов неподвижно лежали на форту и подступах к нему, освещая все мутным, неровным светом.
Из-за бруствера прапорщик старался разглядеть картину боя; временами ему казалось, что он видит темные полосы штурмующих колон, но затем все тотчас же тонуло во вьюжной пурге. Вскоре он встретил двух раненых стрелков,
– Как дела на форту, земляки?
– спросил их прапорщик.
Один из них степенно начал рассказывать:
– Поперва совсем табак было дело. Влез японец во внутренний дворик и уже добирался до казармы, да подошли матросики, дай бог им здоровья, и подсыпали японцу перцу. Сидит он сейчас там во рву и только бонбочки в нас швыряет, заслабела, видать, у него кишка. Дайкось прикурить, землячок. Со штаба, штоль, за вестями бредешь? Коло моста ховайся хорошенько, бьет он по нему из пулемета с обеих сторон, а откуда - не поймешь.
Поблагодарив солдат, Звонарев пошел дальше. Уже около самого моста рядом с ним упала бомбочка и, шипя, завертелась.
"Вот она, смерть-то, где" - мелькнула мысль, и в то же мгновение, инстинктивно схватив бомбочку, прапорщик швырнул ее далеко в сторону. Еще не успев упасть, она с грохотом взорвалась в воздухе, оглушив Звонарева. Он стремительно побежал по мосту.
Коменданта форта поручика Фролова Звонарев нашел у входа в потерну, ведущую в контрэскарпную галерею. Здесь же находились прибывший с матросами мичман Вася Витгефт и артиллерийский поручик Юницкий, страшно бледный и что-то бессвязно доказывавший Фролову, который только отмахивался от него.
– Идите в наш каземат, выпейте водки и не смейте наводить панику на людей, - решительно отчеканил Фролов.
– Привет вам, - пожал он рук Звонареву.
– С помощью молодцов господина Витгефта мы уже отогнали самураев на прежнее место и даже потеснили в капонире. Теперь они со злости забрасывают нас бомбочками.
Звонарев объяснил цель своего прихода.
– Не стоило Роману Исидоровичу так беспокоиться.
Пока жив поручик Фролов и хоть один из его трехсот молодцов - японцам не видеть этого форта, как своих ушей! Пойдем в каземат и выпьем с мороза стаканчик водочки, - пригласил он прапорщика.
– Я не пью, - отказался Звонарев.
– Я тоже вкушаю водку во благовремении и в умеренном количестве, но ради сегодняшней виктории выпью и стрелкам поднесу! Жаль, десятка-другого недосчитаюсь, - вздохнул он, - а ребята как на подбор - молодец к молодцу!
Когда я сюда прибыл, то меня предупредили, что здесь не солдаты, а сброд.
Ротный бил их по мордам и оптом и в розницу, фельдфебель с унтером вышибали зубы, сворачивали носы и скулы. На вылазку в секреты солдат загоняли побоями. Я все это отменил. Теперь во все опасные места идут только охотники. И представьте, никогда в них не бывает недостатка.
Звонарев с интересом слушал этого веселого и энергичного человека, сжившегося со смертельной опасностью, ежеминутно угрожавшей ему. Витгефт, легко раненный в кисть левой руки, кивками головы как бы подтверждал правдивость рассказа поручика. Зато Юницкий мрачно слушал коменданта форта.
– Вы бы, Георгий Петрович, полюбопытствовали, как ваши артиллеристы установили свои пушки, - обернулся к нему Фролов.
Поручик нехотя отошел от них и скрылся в проходе, ведущем на внутренний дворик форта.