Порт-Артур (Том 2)
Шрифт:
Ножину ничего не оставалось, как выпить, Борейко не замедлил вновь наполнить стакан.
– Не могу, ей-богу, не могу больше, - уверял корреспондент.
– Я выпил за ваше здоровье, надеюсь, что вы, хотя бы из любезности, ответите мне тем же.
Пришлось гостю еще раз опорожнить свой стакан. Он быстро начал хмелеть.
– Разрешите осмотреть батарею? На свежем воздухе мне будет лучше.
– Милости прошу!
– И они вышли из блиндажа.
Солнце еще достаточно сильно грело. От жары Ножину стало
– Я этого не разрешу, - нахмурился Борейко.
– Снимок не будет помещен в газете.
– Если вы это сделаете, я настою на вашем расстреле. В Артуре и так достаточно шпионов, - заявил поручик.
– Не угодно ли вам пройтись вместе со мной в стрелковые окопы? Оттуда вы сможете заснять японские укрепления. Надо думать, они им известны лучше нашего и едва ли заинтересуют их.
– Судя по вашим словам, можно подумать, что "Новый край" издается для штаба Ноги, а не для жителей и гарнизона осажденного Артура.
– Во всяком случае, для него она представляет во много раз больше интереса, чем для местных аборигенов и гарнизона.
– Ваша точка зрения совпадает со взглядами генерала Стесселя по этому вопросу.
– Сомневаюсь, чтобы это было как! Газета в Артуре нужна, но газета, хорошо снабженная новостями извне и совершенно не касающаяся вопросов обороны, поскольку они секретны.
– Мы и пишем о том, что произошло два-три дня тому назад...
– Чем и облегчаете работу японской разведке.
– Имеется, кроме того, специальная военная и морская цензура...
– Но в ней сидят или олухи, или предатели, разрешающие вам печатать о положении наших войск, - не унимался Борейко.
– Пойдемте-ка лучше к стрелкам. Там вы сможете вблизи полюбоваться на наших желтолицых друзей, которые уже скоро восемь месяцев учат нас уму-разуму и, в частности, военному делу.
– А там не очень опасно?
– Я думаю, что чувство страха незнакомо представителю доблестного российского дворянства.
– Да, конечно, но все же...
Борейко повел своего гостя не по ходам сообщения, а напрямик, укрываясь лишь за складками местности. Японцы вскоре заметили их и открыли ружейный огонь. В воздухе запели пули. Ножин весь съежился, втянул голову в плечи и пугливо наклонялся при каждой близко пролетавшей пуле.
– Много, видно, у вас знакомых среди японцев, что вам приходится так часто раскланиваться!
– Дорога, знаете, здесь неровная, боюсь споткнуться и внимательно смотрю себе под ноги...
– Этак вы ничего не увидите! Поднимемся на холм, что вправо. Там хорошо видна вся линия японских траншей.
Но его спутник вдруг споткнулся и присел на землю.
– Ой, больно!
Поручик сгреб Ножина под мышки и быстро отволок его до ближайшего блиндажа. Затем он велел позвать Шметилло.
– Гости к вам пожаловали, Игнатий Брониславович. Потомственный дворянин и военный корреспондент газеты "Новый край" господин Ножин, - торжественно представил Борейко.
– Объят желанием сфотографировать японцев, осаждающих Артур.
Шметилло поморщился и довольно сухо поздоровался со все еще охающим корреспондентом.
– Пройдемте в передовой окоп, гам всего шагов пятьдесят до противника.
Отдельные фигуры то и дело показываются над бруствером.
– Благодарю вас, я и здесь увижу все, что меня интересует, - залепетал Ножин.
– Отсюда что-либо снять трудно - слишком далеко, а там до японцев рукой подать, - уговаривал Шметилло.
Отчаянно охая и сильно хромая, незадачливый корреспондент поплелся за офицерами - Здесь начинается ход в передовой окоп - сейчас налево, но дальше передвигаться можно только ползком, - указал Шметилло.
– С больной йогой я едва ли туда проберусь, - нерешительно проговорил Ножин.
– Харитина, проводи их благородие в секрет, - приказал капитан.
– Слушаюсь, ваше высокоблагородие. Пожалуйте за мной, - повернулась она к Ножину...
– Право же, мне трудно...
– Ты и есть знаменитая Харитина?
– приподнял за подбородок голову молодой женщины Борейко.
– Глаза ясные, чистые, видать - девка хорошая. Певунья?
Харитина сперва смутилась и хотела высвободиться, а затем, взглянув на приветливую физиономию поручика, с улыбкой ответила:
– В девках самой голосистой считалась на селе.
– Вот и отлично! Заходи вечерком к нам на Залитерную, а то у нас одни мужики и не хватает женского голоса. Да ты не бойся, - успокоил он, увидев недоверие в глазах Харитины, - у нас народ смирный.
– Если капитан пустят...
– Разрешит, не сомневайся. А теперь проводи-ка их благородие.
Ножин скрепя сердце пополз вперед. Вечерело, солнце косыми лучами освещало русские окопы, японские же были в золотистой дымке пыли.
– Отсалютуем, что ли, нашему гостю?
– предложил Борейко и, не дожидаясь ответа, выстрелил из самодельною пулемета. Наглухо укрепленный с помощью кольев в землю, пулемет дал резкий залп. Поручик радостно захохотал.
– Вот так здорово! Даже самому страшно стало.
Встревоженные японцы тотчас появились у бойниц бруствера.
– Снимайте!
– заорал Борейко, сложив руки рупором, и, припав к прикладу крайней винтовки, выпустил раз за разом всю обойму.
В ответ загремели сначала одиночные выстрелы, а затем залпы. Их дополнили гулкие взрывы ручных гранат.