Портартурцы
Шрифт:
Киленин махнул рукой в знак того, что можно держаться свободно.
— Кто начальник пешей охотничьей команды?
— Их благородие поручик Бицоев.
— Попросите ко мне их благородие.
— Их нет. Они в горах.
— А подпоручик Немченко или поручик Злобинский?
— Еще до свету до сторожевых постов пошли.
— А-а-а… Тогда как ваши фамилии? — спросил полковник двух ближе стоящих к нему охотников.
— Свечкин и Карноухов, ваше высокоблагородие.
— Идите отыщите их и пусть двое придут сюда, а если на линии спокойно, то и все трое.
Киленин сидел за столиком около фанзы и рассматривал карту. Недалеко, на очаге, сложенном из грубых камней, огромный чайник выпускал пар: вот-вот закипит. По веткам дерева, что стояло в ограде, прыгали воробьи.
Молодые офицеры явились все трое. Стрелки нашли их вместе за изучением ложбины у горы Уайцелазы.
— Как там? — спросил Киленин.
— Японцы не проявляют намерений к атаке, а усиленно окапываются вдоль хребта, что лежит на северо-восток от нас: трехъярусные окопы сооружают. Вероятно, с севера жмут на них, а они порядком побаиваются нас.
— Следовало бы сейчас двинуть на них, и Дальний снова перешел бы в наши руки, — сказал Бицоев.
— Это слишком. Нам приказано укрепить Хуинсань.
— Это идея! — воскликнул Злобинский.
— Да, но только эту идею, — Киленин сделал ударение на последнем слове, — следовало бы осуществить годика на два раньше.
Бицоев усмехнулся:
— Тогда, ваше высокоблагородие, не было бы и войны.
— Это почему? — Киленин устало поднял веки, — чтобы взглянуть на поручика.
— Японцы начали войну, учитывая полную нашу неподготовленность. Подготовиться как следует к войне — значит избежать ее. Это я где-то вычитал или слышал от преподавателей военного искусства.
— Японцам Киньчжоу достался недешево. Они поставили там на карту все возможности, — вступил в разговор Злобинский.
— И если бы у нас здесь была лишняя дивизия, мы откинули бы их далеко назад под удар Куропаткина! — воскликнул подпоручик Немченко.
— Можно только радоваться, что в рядах нашей армии такие разумные и отважные поручики. Я передам ваш разговор генералам.
Офицеры подтянулись.
— Надо бы чайку попить. Я целое утро то в седле, то по горам.
Бицоев — небольшого роста плечистый человек — сдвинул фуражку на затылок и побежал в фанзу. Вскоре поручик вернулся с банками консервов и котелком, — наполненным сухарями. Его скуластое лицо улыбалось.
Злобинский что-то говорил вытянувшемуся перед ним стрелку и водил пальцами левой руки по горбатому носу, виску, опушенному светлыми волосами, и по впалой щеке.
Только подпоручик Немченко, худощавый, с продолговатым лицом и голубыми глазами, не принимал участия в приготовлениях к завтраку. Он стоял задумавшись недалеко от очага.
— У вас тут хорошо, — вздохнул Киленин. — Точно на прогулке… Рядом море…
— Боевая обстановка, ваше высокоблагородие, — отозвался Немченко.
— Так вся жизнь проходит в треволнениях. В мирное время учеба, парады, интриги…
— А иногда семейные неполадки! — весело крикнул Бицоев.
Киленин вопросительно взглянул на Немченко, который, как показалось полковнику, мог разъяснить выкрик товарища.
— Они, вот такие маленькие, оказывается, нравятся женщинам. Вдруг перед самым походом у Бицоева оказалось две жены. Когда провожали его, чуть не подрались.
— Зато наш Немченко святой и за это его женщины не любят.
— Ты что-то заврался, — пробасил Злобинский. — Женщины всего больше и возятся со святыми.
— Ты, друг мой, прав. Живой святой, да еще из молодых— для них непонятный и интересный случай, — сказал Бицоев.
— Каждый из своей пушки в жизнь стреляет, — с видом философа заметил Немченко.
— О пушках он кстати, — засмеялся Злобинский. — Когда же нам дадут на правый фланг артиллерию? Хотя бы пару горных пушек. Смотришь, у тебя под носом копаются япошки, а ударить их нечем.
— Вообще на передовую линию не полагается пушек. Но на Хуинсань, понятно, нужно. Пришлют.
— Только бы не старые, — вздрогнул Бицоев. — Нет, нам безотлагательно надо ударить по японцам и отобрать у них побольше пулеметов и пушек.
— Не задираться. Беречь силы. К нам не придут подкрепления, а японцы их получают каждый день.
— Вот и пощипать их, пощипать их., А то они в конце концов подумают, что мы китайцы.
— Пусть идут на нас, как на китайцев, а бить мы их будем по-русски, — вставил Немченко.
— Значит, господа, Хуинсань мы держим крепко. Ни в коем случае не отходить от окружающих его высот без особого разрешения, — официальным тоном закончил разговор полковник Киленин.
3
Никому из солдат и младших офицеров не хотелось в крепость. Высказывание молодого солдата Егорова, собственно, было мнением большинства.
— Крепость — ловушка, в нее нужно залазить при самой большой нужде. — Эту фразу можно было часто слышать на флангах и в центре.
Решение остановиться далеко от Артура вызвало сотни попыток атаковать врага на его новых позициях, которые он сильно укреплял.
— Ага, нарвался. Киньчжоу боком вышло! — кричали наши солдаты, когда приближались в вылазках к японским окопам. — Езжай, аната, домой!
Наши все больше выходили вперед, а японцы, несмотря на численный перевес, все чаще и чаще отступали, ошеломленные внезапными нападениями наших охотничьих команд.
Однажды у деревни Ламитеуза партия японских разведчиков наткнулась на охотников четырнадцатого полка. Наши открыли огонь и прогнали врага с большими для него потерями. На поле остался раненый японец.
— Берем его живьем, — решили стрелки.
Под ружейным огнем два стрелка подобрались к раненому, но он, увидев их, застрелился.