Посланник смерти
Шрифт:
– Следующий этап этой истории, – продолжил свой рассказ Хромов, – начинается в середине февраля 1943 года. Глухой зимней ночью на одном из участков советско-китайской границы совершила прорыв небольшая группа контрабандистов. Основной их задачей было осуществить переброску на нашу сторону одного-единственного человека и обеспечить ему огневое прикрытие, если пограничники попытаются эту попытку пресечь. Собственно, так все и получилось. Нарушение границы в районе станции Сковородино не прошло незамеченным, и наши стражи дальневосточных рубежей бросились за бандой в погоню. Действовали они по накатанной годами схеме, когда основные силы отрезали нарушителям возможность отхода и загоняли их поглубже на нашу территорию, принуждали к сдаче. Но в данном случае все шло не так, как обычно. Группа нарушителей углублялась в наш тыл, совершенно не выказывая желания повернуть назад. Решив, что лазутчики потеряли голову от страха, пограничники принялись по старинке их окружать, но тут же получили очень жесткий отпор. В этот драматический момент к месту боя и подоспела группа оперативников под руководством старшего оперуполномоченного Логунова. Кстати, мне удалось выяснить, что подобные группы были размещены как минимум на двенадцати пограничных заставах. Значит, о предстоящей переброске знали и к ней готовились! Так вот, оперативники подоспели к месту схватки в тот момент, когда двое из нарушителей, оставив позади себя группу прикрытия, начали уходить в сторону Транссиба. По несчастливой случайности двое нарушителей, из отходивших в направлении железнодорожной станции, почти сразу же напоролись на одного молодого оперативника, вернее будет сказать, на стажера, который, невзирая на ответный огонь, сумел ранить одного из них из пистолета. Другому же удалось ускользнуть. Из допроса пленного выяснили кличку того человека, которому удалось прорваться к железнодорожной магистрали, – «Хромой призрак». Под ней он и проходил в дальнейшем во всех документах и донесениях. Управление НКВД ДВО сразу же создало специальную оперативную группу, которая впоследствии и занималась розысками «призрака». Вернее сказать, на это была просто перенацелена группа Логунова, которая чуть-чуть не поймала его под Сковородино. Поскольку «призрак» оказался крайне хитрым и изворотливым агентом, то поиски его, несмотря на принятые меры, затянулись аж до июля сорок третьего года. Полгода неуловимый немецкий агент, преодолевая сплошные армейские заслоны, комендатуры и подвижные патрули, двигался на запад, проявляя невероятную смекалку и изобретательность. Чуть ли не ежедневно меняя личину, правдами и неправдами добывая необходимые документы и соответствующую одежду, он всегда уходил от майора Логунова и его команды, которые все время буквально дышали ему в затылок. И, наконец, в разгар лета 1943-го «призрак» и преследовавшие его смершевцы оказались почти в центре Курской дуги, и, что удивительно, именно в том месте, где целыми неделями со стороны немцев не звучало ни единого выстрела! Здесь в лесистой и сильнопересеченной местности «призрак» устроил на дороге засаду. По стечению обстоятельств в ловушку угодил капитан Синицын со своим адъютантом. Они ехали со своего полевого аэродрома на пункт радионаведения, но до места назначения так и не добрались. «Призрак» же завладел военной формой, документами и радиостанцией. Наверное, в тот же день он дал условленный сигнал, после чего затаился на выселенном хуторе. Видимо, к тому времени гитлеровцы знали, что он рядом с линией фронта, и со своей стороны тоже подготовились к его переброске. Ровно за сутки до последнего акта этой драмы они, собрав в кулак сильную бронетанковую группировку, бросили ее на прорыв наших позиций. Немецкое командование рассчитывало, что на противодействие беспримерной стальной армаде будут брошены все боеспособные части с прилегающих участков фронта, что, несомненно, облегчит действия спецподразделения абвера, которому было поручено любой ценой перетащить агента на оккупированную немцами территорию. И план их почти удался. Несмотря на то что буквально в последний момент логуновцы едва не настигли «призрака» в лесном убежище, немцы сумели вывезти своего подопечного на специально доставленном из Берлина бронеавтомобиле. Но в тот момент фортуна улыбнулась ему в последний раз в жизни. Через несколько часов броневик, в сейфе которого сидел сей «везунчик», был прижат танком БТ-7 к разрушенной переправе через реку Псел. Кстати, экипажем этого танка командовал отец одного из тех, кто через полсотни лет вытащил броневик из реки. Трудно представить себе, что чувствовал «призрак», когда везший его автосейф внезапно опрокинулся в реку и из щелей вентиляционной системы полилась вода.
– А позвольте спросить вас, Илья Федорович, – обратился к нему генерал, – сколько времени вы занимаетесь этим расследованием?
– Около полутора месяцев. Понятное дело, после работы, – стрельнул он глазами в сторону Говердовского, – по воскресеньям, праздникам.
– Что ж, за это время вам удалось узнать немало. Да, а что вы можете сказать по поводу прочих предметов из чемоданчика?
– Здесь у меня пока полный разброд, – смутился Илья. – Из-за недостатка времени удалось продвинуться совсем немного. Всего в чемодане находилось шесть предметов. Дневник. Кусочек скользкой ткани размером примерно двадцать пять квадратных дециметров. Причем первый же анализ выявил, что ткань эта оказалась совсем и не тканью. Во всяком случае, ни одной органической молекулы в ней не было найдено! И напротив, в ее составе мы обнаружили большое количество окислов редкоземельных элементов, что, согласитесь, характерно скорее для керамики, нежели для ткани. Далее по списку идет странное изделие, напоминающее мужской массивный перстень. Но он отличается от миллионов прочих колец и перстней тем, что имеет два обруча, в которые действительно можно просунуть палец. Причем обручи эти сделаны явно не на человека. Взрослый мужчина спокойно может просунуть туда два пальца сразу. Следующий предмет представляет собой увесистый металлический диск, украшенный мутным полукруглым камнем. Собственно, с тем диском, названным почему-то «брошью», и связан тот небольшой инцидент в лаборатории. Мы с Порошиным попробовали просветить этот камешек, чтобы выявить тип его кристаллической решетки. И тут началось что-то невероятное. Сначала послышался легкий треск, как будто в электросети случилось короткое замыкание, но нигде не искрило и запаха горелой изоляции я не ощущал. Я сразу крикнул Николаю, чтобы он срочно выключил установку. Но тут я случайно зацепился за стойку пирометра и, вместо того чтобы выключить ее, наоборот, вывел регулятор мощности на полную нагрузку. В следующую секунду мне все же удалось выключить лазер. А в это время Николай как раз протягивал руку к тому предмету, который получился из «броши». Я крикнул Николаю, чтобы он ее не трогал. Но тот успел коснуться похожего на огурец предмета, со сверкающей, будто граненой, рукояткой. И тут что-то громко хлопнуло и произошла короткая фиолетовая вспышка, но такой силы, что я был отброшен на пол, словно пушинка. Поднявшись через какое-то время на ноги, я увидел, что большая часть светильников разбита вдребезги, а Николай исчез. Но через несколько секунд он выбрался из-за стола целый и невредимый, а «брошка» вновь оказалась на своем прежнем месте и, что интересно, в прежнем обличье.
– Получается, что вспышка и сногсшибательный хлопок были для вас полной неожиданностью, – уточнил Говердовский, – и ничего подобного вы не ожидали?
– Совершенно верно, – подтвердил Хромов.
– Надеюсь, больше таких экспериментов вы не проводили? – в упор уставился Говердовский на Хромова.
– Да нет, – виновато опустил тот голову, – как раз и проводили.
– Как? – взорвался тот. – Вам что, одного урока оказалось мало?
– Во-первых, мы ничего не знали о последовавших за взрывом несчастных случаях. А во-вторых, мне казалось, что если не дотрагиваться до специфических наростов на теле этого предмета, то ничего страшного и не произойдет.
– И вы хотите сказать, что повторили все еще раз? – недоверчиво произнес полковник.
Илья обреченно кивнул.
– Так, и где же теперь эта штучка? – вскричал генерал, вскакивая из-за стола. – Она что, все еще здесь?
– Конечно, здесь, – пожал плечами Хромов, – у меня в сейфе лежит.
– Срочно все сдать в спецотдел, – гаркнул побледневший полковник, – и немедленно.
– Минутку, Александр Дмитриевич, – сказал генерал. – А вы, Илья Федорович, – обернулся он к майору, – оставьте нас, пожалуйста, наедине.
Илья вышел в приемную и уселся там в кресло. Минут через двадцать дверь кабинета распахнулась и полковник поманил его к себе:
– Ну, герой, заходи, – с усмешкой произнес он.
Илья, ожидая разноса, глубоко вздохнул и последовал за полковником. Но как только он закрыл за собой дверь, Борис Евсеевич буквально подтащил его к столу, около которого были составлены в кружок три стула. Усадив его на один из них, генерал расположился по правую руку от него, полковник – по левую.
– А теперь слушай меня очень внимательно, майор, – заговорил генерал. – Мы тут с Дмитричем посоветовались и вот что решили. Первое. На двое, нет, даже на трое суток мы тебя освобождаем от всех остальных дел. Ты должен подготовить подробный отчет обо всем, что сейчас рассказал. Далее. Завтра же сдашь все вещи из чемоданчика, да и сам его тоже. Курьера я пришлю. Не забудь приложить фотокопии старинных текстов и все распечатки сделанных вами переводов. Третье, – повысил голос генерал, видя, что Илья пытается ему возразить. – Третье! Соберешь максимальное количество информации о тех, кто вытащил броневик. И наконец, четвертое, самое важное. На отдельном листке ты напишешь мне подробный список всех лиц, которые так или иначе участвовали в твоих экспериментах. Естественно, включишь туда и тех, кто еще, кроме тебя, знает о существовании предметов из чемоданчика, пусть даже они просто держали их хоть раз в руках. Пока все.
– Понял, товарищ генерал, – сказал Илья. – Но есть одно обстоятельство. Дело в том, что все те вещи, которые я исследовал, не мои собственные. Они мне даны под честное слово теми, кто их нашел, и рано или поздно их потребуют вернуть.
После этих слов генерал и полковник обменялись выразительными взглядами.
– Этот вопрос мы утрясем, – пообещал Говердовский.
Три дня спустя, ровно в 17.30, Илья Хромов, держа туго набитую папку, подошел к двери комнаты 420, нажал на кнопку звонка и, увидев вспыхнувшую на датчике электронного замка зеленую лампочку, толкнул дверь. Илья оказался в небольшом, прекрасно обставленном кабинете.
– Здравствуй, Илюша, – совсем по-домашнему приветствовал его генерал, приветливо улыбаясь и протягивая ему руку, – давай ближе к столу. Смотрю, ты мне целую монографию принес, – усмехнулся он, увидев пачки скрепленных вместе бумажных листков.
– Что вы, товарищ генерал, к сожалению, законченной работы пока не получилось, – сказал Илья. – Времени маловато, да и значительная часть важной информации вообще не вошла в отчет, поскольку получена буквально накануне.
– Да ты не расстраивайся, – ободрил его генерал, – у нас так часто бывает. А списочек-то ты мне не забыл подготовить?
– Нет, конечно, – Илья подал генералу список.
– Ага, – кивнул генерал, – с этим все ясно. Но мне интересно, почему парни, которые вытащили броневик из реки, отдали эти вещички именно тебе?
Илья смущенно улыбнулся:
– Мне представляется, что они решили просто подшутить надо мной.
– Подшутить? Почему?
– Думаю, что тут свою роль сыграл своеобразный комплекс неполноценности. Они, затевая экспедицию, рассчитывали обнаружить в броневике какие-то вполне осязаемые ценности. Но нашли в автосейфе только скелет да дюралевую коробку с совершенно бесполезным для них хламом. И находки мне были предложены только потому, что узнали, что я имею доступ в исследовательскую лабораторию с весьма современным оборудованием. Скорее всего, они предложили мне заняться этими вещами потому, что были уверены – я не смогу разобраться в их предназначении.
– Тогда поставим вопрос иначе, – сказал генерал. – Уверен ли ты в том, что они ничего себе не оставили из того, что вытащили из сейфа?
– Я знаю наверняка, что они оставили себе золотое кольцо и часть не пригодного для стрельбы пистолета. Да, из контейнера они извлекли систему самоликвидации, но, по их словам, они ее выбросили на помойку. А всякий мусор – пряжки, монеты, пуговицы – их и вовсе не интересовал.
– Значит, ты на сто процентов уверен, что у них ничего не осталось?
– Да, – подтвердил Илья, – уверен.
– И еще один вопрос, – улыбнулся генерал. – Ты рассказывал своим приятелям о ходе работ, а? Ну, не смущайся, не смущайся. Для тебя подобное исследование было чем-то вроде шутки, своеобразным развлечением, так ведь?
– Верно, просто стало любопытно. Сами понимаете, неизвестные письмена, удивительные железки, это будоражит воображение.
– Да, да, – кивнул Борис Евсеевич, – но все-таки, о результатах ты им сообщил?