Последние первые планетяне

Третьяков Павел

Леонов, покосившись на старшину, задумчиво приподнял густые брови.

– С шаттлом-то? – переспросил он и тут же отозвался: – Все будет хорошо.

Мужчины еще некоторое время молча стояли в сторонке, погруженные каждый в свои думы, а затем из толпы кто-то присвистнул, прочитали прощальную речь, и процессия, тотчас объединившись в длинный муравьиный поток, потянулась обратно в город.

Тем же вечером полицейские отдельно собирались в «Пионере», чтобы с надлежащими почестями помянуть погибших коллег. Настроение царило такое, что даже в адрес Максим не прозвучало грубого слова.

55

Как то зачастую случается на фронтире, одно событие стремглав сменяет другое, новая новость вмиг заслоняет старую, и вот целый город, только гудевший без умолку от бесчинств слетевшего

с катушек бизнесмена, в одночасье забывает о нем и как ни в чем не бывало берет упиваться свежими переменами в скупой провинциальной жизни.

В случае с многострадальным Борей-Сити очередным поводом погудеть за кружечкой явилось официальное назначение Майка Макарова на должность градоначальника. Случилось это спустя пару дней после похорон. Вечером пятницы поступил приказ. Все выходные город стоял на ушах, предрекая грандиозные реформы, а утром понедельника Макаров под ленивое рукоплескание работников администрации переступил порог заветного кабинета. По славной фронтирской традиции Майк следовало бы украсить офис предметом, напоминающим о поре правления предшественника. Целыми неделями до этого в мэрии размышляли, какую такую вещь предоставят новому главе для ритуала. Сошлись в конечном счете на нашумевшем указе Леонова пары лет давности. Бумажка под величественным именованием: «О перепланировке юго-восточного водоканала», – заняла почетное место среди множества экспонатов обильного борейского прошлого. Таким образом, Сергей вошел в историю поселения не иначе как мэр, изменивший представление фронтирского обывателя об устройстве городской канализации.

Ничуть не меньшим поводом жителям Борей-Сити посудачить между собой, чем само назначение, стало решение Майка безвременно приостановить всякую деловую деятельность. Макаров предполагал, что подобный шаг покажет народу его решимость в отношении занятой должности, продемонстрирует, что он пришел всерьез и надолго, намеревается отдавать роли градоначальника каждую секунду времени отныне и до конца срока. Однако на деле принятое решение лишь ввергло население Борей-Сити в панику. Являясь одной из ключевых деловых фигур в округе, Майк, по мнению народа, должен был немедленно прибрать к рукам всю ту рухнувшую империю, что осталась после Михаила Моргунова, иными словами, развернуться так широко, как никогда прежде. Однако теперь это, конечно, было невозможно. Вне всякого сомнения, люди плевали на то, что счета Макарова уже не затрещат под ростом прибыли – их в большей мере интересовало, кто займет вакантное место. Бизнес, известно, как природа, не терпит пустоты. Многие опасались, что при подобной пассивности корпоративных воротил в Борей-Сити появится новый Моргунов. Впрочем, переживать об этом здесь и сейчас казалось совершенно преждевременно.

Наконец приключившееся назначение почти сразу повлияло и на судьбу полицейского управления. С учетом произошедшего в «Бирже», Майк Макаров не смел остаться в стороне. Одним из первых красноречивых выступлений для городской газеты он выказал полнейшую поддержку борейским офицерам и лично Николаю Давыдову на должности старшины. Помня, что рудная компания, – пускай даже по собственным причинам, – солидарна с этим мнением, новый мэр договорился до того, что надеется на Давыдова, как на человека, готового стать на посту ничуть не менее значимым лицом, нежели Василий Громов. Это, вне всякого сомнения, не входило в планы Николая, но он был признателен за столь ярое напутствие. Тем же днем, как вышла статья, Николай даже стал замечать, как люди с восхищением приветствуют его на улице. В коем-то веке Давыдов почувствовал себя действительно на своем месте.

Решил не возиться молодой старшина и с назначением нового первого помощника. На почетную роль, само собой, была выдвинута Камилла. Городские ожидаемо сочли, что этакая честь досталась девчонке в качестве награды за храбрость, проявленную при поимке Михаила Моргунова. По версии, которую Николай с Леоновой представили по возвращении, девушка спасла старшине жизнь, застрелив беглеца. На деле решение имело иную подоплеку. Давыдов осознавал, что их с Камиллой судьбы отныне тесно переплетены общим грязным секретом, и предпочел держать ее поближе. Не то чтобы Николай не доверял девушке, но просто полагал, что тайны подобного рода имеют свойство со временем разъедать человека

изнутри. И когда – даже не если – это случится, решил он, будет лучше оказаться первым, кто увидит в Леоновой пугающие признаки перемен.

С этими тревожными мыслями пришла и другая нежданная и между тем дурная весть. Выждав пару недель после похорон Минина и Максим, в отставку вдруг подал старик Хоев. Ветеран объяснил это тем, что более не чувствует в себе рвения защищать фронтир, который знал когда-то, потому как фронтира этого, в сущности, уже нет. Борис, говоря так, был прав в некоторой степени. Все-таки в его времена законник мог с легкостью узнать врага, потому как это всегда был внешний враг. Грабители на магнитной дороге или налетчики на фермы, или кочующая шайка в неустанном поиске легкой наживы – все одно. Если перед тобой человек в маске и с пистолетом – стреляй! и никогда не прогадаешь. Теперь Запад, очевидно, изменился до неузнаваемости. Враги нынче устраивают званые вечера, опаивают дорогим шампанским, а их коварные ухмылки и кровожадные взгляды утаиваются за масками совершенно иного рода: масками дружелюбия и участия. В то же время друзья обнаруживаются не там, где ожидаешь. Они грабят, скрываются от рудных компаний, точно отпетые враги народа. На деле же придут на подмогу по первому зову – спасут жизнь, голову положат за благое дело.

Подобный фронтир для Бориса Хоева стал чужим. Переждав немного после траура, он объявил, что уходит на заслуженный отдых. Как ни пытались Давыдов с Макаровым уболтать старика остаться, тот не соглашался. Новый мэр в отчаянии даже пробовал изобрести особую должность специально для Хоева – роль своего рода консультанта полиции, такого законника-фрилансера, как шуткой назвал это Майк. Борис был непреклонен. «Пришла пора насладиться миром и покоем, за которые сражался столько лет», – сказал он Давыдову. Молодой старшина признал, что целому Западу не убедить старика остаться. Они со всем торжеством проводили Хоева на пенсию.

Состав борейских законников, таким образом, сократился вдвое, и вскоре произошла еще одна неожиданность, хотя на сей раз приятная. Марк Князев, однажды утром явившись на службу, сообщил, что брат его пошел на поправку. Илья пока что не очнулся, однако, со слов врачей, появились объективные причины верить, что парень все-таки выкарабкается. Едва ли когда-нибудь он вернется к любимому делу – службе, – сказали в больнице, но Марк старался мыслить позитивно. Он предупредил старшину, что, как братец оклемается, ему понадобятся недели или даже месяцы отпуска, дабы помочь Илье на первых порах. Это было единственное из обстоятельств, при котором Давыдов остался рад потере очередного бойца.

После этого, впрочем, стало ясно, что борейский штаб ожидают большие перемены.

Утром примерно спустя три недели после случившегося в Проходе старшина и первый помощник Леонова прозябали в управлении одни, и каждый молча представлял, что ожидает их в ближайшие сутки.

Так получилось, что за пару дней до этого Большое Кольцо вдруг отозвалось на запрос дополнительных ресурсов для борейской полиции. Взяв в расчет потери последнего времени, включая даже уход в отставку старика Хоева, который, казалось, многие годы воспринимался корпоративными боссами скорее уж как офисная мебель, нежели полноценный офицер, было решено дать Николаю средства для найма трех новых сотрудников. Одного молодого офицера обещали перевести в Борей-Сити из центра немедленно, а двоих будущих коллег Давыдов мог выбрать самостоятельно из числа местных. Все бюрократические процедуры были соблюдены поразительно прытко, так что первые собеседования пришлись на ту же неделю, что и приезд новобранца с востока.

Следующие несколько дней обещали безумный цейтнот. Нервно хлебая кофе, Николай с Камиллой размышляли, как вдвоем управиться с тысячей возникших дел.

– Считаешь, хорошая была мысль? – вдруг, прервав получасовое молчание, заговорила Леонова. Она растерянно поглядела на сидящего напротив товарища, словно сама не поняла, о чем спросила.

Разумеется, не понял и Давыдов:

– Уточнишь?

– Приглашать Борисова.

Анатолий Борисов, глава службы безопасности «Биржи», был первым, о ком подумали офицеры, едва Большое Кольцо дало добро на пополнение. Они позвали бывалого чоповца на собеседование – он обещал прийти в управление в полдень.