Последний бросок на запад
Шрифт:
Чернышев и Емельянов только постояли возле тел убитых сербов, отдавая им последнее уважение, но на импровизированное кладбище не пошли, а отправились к себе в комнату.
Вадим до сих пор еще не отошел от боя и говорил, брызгая в горячности слюной:
— Жалко, смылись эти сволочи. Я бы их, как зайцев на охоте, перестрелял. Чурки поганые!
— Все уже закончилось, Вадим, — спокойно напомнил ему Емельянов. — Остынь. Пятеро убитых. Саня ранен… Устал я. Может, поспим немного?
Возбужденный Чернышев нервно закурил и присел на кровать:
— Не могу я спать. У меня до сих пор эти рожи поганые в глазах стоят, которых я перестрелять не успел. Так бы и вернулся.
— Ага. Только тебя там и ждут. Не психуй, ляг и успокойся.
Емельянов отвернулся к стене, закрыл глаза, и сон тотчас же накрыл его с головой. Но перед сном он успел подумать: нет, никогда он не станет убивать с удовольствием, как это делает Чернышев, никогда стрельба не станет для него главным делом жизни.
Прошло две недели. Снегу выпало еще больше.
— Дима, вставай, — Вадим тряс друга за плечо. — Сегодня рейд намечается. Ивица набирает себе группу. И Саню привезли.
— Как он там? — Емельянов приподнялся на локте и взглянул на приятеля.
— Нормально. Уже плясать может.
— Ясно, — протянул сонный Емельянов. — А что у нас пожрать сегодня?
— Каша горячая с тушенкой. Только что сготовили.
— Хорошо. Иди возьми мне две порции. И чаю побольше.
Чернышев пошел за кашей, а Емельянов встал и с гримасой боли схватился за голову. Та была словно чугунный шар и просто раскалывалась после вчерашнего.
А вчера Стойкович назначил Емельянова своим заместителем и присвоил ему звание лейтенанта сербско-боснийской армии. Ну вот по этому поводу устроили пьянку. Ничего приличного найти не смогли, только местную сливовую водку плохой очистки. С непривычки Емельянов перебрал.
— Ебтыть, — выругался он и, растирая виски, вышел на улицу.
Умывшись снегом, Дима зашел в гостиную и просмотрел список идущих в рейд — десять сербов и пятеро русских. Состав русских был все тот же — Емельянов, Чернышев, Бирюк и Егор. Пятым, к величайшему удивлению Димы, шел Саня. Ивица сказал, что тот просто рвется в бой.
— Когда выходим? — спросил Дима у Стойковича.
— Через час. Собери всех своих к половине восьмого.
Емельянов кивнул и отправился в свою комнату, заметив, как туда прошел Вадим, держа в обеих руках алюминиевые миски с кашей.
После плотного и сытного завтрака оба закурили и улеглись на кроватях. Говорить ни о чем не хотелось. В голове была полная пустота. Что же их ждало на этот раз? Видимо, то же, что и всегда, — горы и сосны, стрельба и кровь.
Глаза сами закрывались.
— Разбуди минут через сорок, — попросил Дима Чернышева.
Но только Емельянов задремал, как его разбудил Вадим.
— Наши бузят чего-то. Пошли разберемся.
— Что там такое?
— Да насчет барахла. Холодно, а у нас только тоненькие плащи на вшивой подкладке. А сапоги, так это одно название. Сам же знаешь: промокают и не греют.
Но, как обычно, дискуссия закончилась ничем. Интендант разводил руками: что можно требовать от бедных боснийских сербов, когда их единственный союзник Югославия сама находится в международной блокаде?
Выехали с небольшим опозданием. Все были налегке — без непредвиденных обстоятельств рейд не должен затянуться.
Каждой группе был задан свой маршрут. План операции состоял в том, чтобы ранее разведанные высотки теперь взять в клещи и выбить оттуда босняков. Как объяснил Емельянову Ивица, без этих высот на этом участке фронта дальнейшее продвижение было практически невозможно.
Около пятнадцати километров обе группы ехали на машинах. Потом всех высадили, и тут маршруты групп разошлись.
После получаса ходьбы по глубокому, почти метровому снегу Дима уже совсем не жалел о легком плаще. Он просто взмок от пота. То же самое было и с остальными.
Еще в начале пути Ивица самым категоричным тоном запретил любые разговоры. Дима посмотрел на часы — уже почти полтора часа непрерывной ходьбы. Даже его тренированный организм требовал отдыха, и Емельянов мог только догадываться, что же чувствуют остальные.
— Привал, — наконец объявил Стойкович и все шедшие за ним след в след уселись прямо в снег.
Сербам было не менее тяжело, чем русским. Имея опыт таких переходов, они буквально только садились, как сразу засыпали. Несколько минут пусть и тяжелого сна освежали и дальше идти было уже легче.
К середине дня Емельянов стал узнавать места, по которым они пробирались во время разведывательного рейда. Только теперь они шли другим маршрутом.
Спустя какой-то час показались сопки. Ивица знаком приказал всем остановиться. Отобрав несколько опытных четников, он отправил их на разведку.
Емельянов подошел к командиру:
— Где сейчас должны быть другие группы?
Ивица только приложил палец к губам и ничего не ответил.
Дима опустился рядом с ним на снег и стал ждать возвращения разведчиков. Те вернулись на удивление быстро.
Недоуменно разводя руками, они доложили Стойковчу ситуацию.
— Значит, там никого нет, — задумчиво сказал командир. — Скоро ко второй высоте выйдет другая разведгруппа, тогда посмотрим, что и как.
Ждать пришлось недолго. Вскоре показались разведчики другой группы. Информация была та же — ни босняков, ни даже их укреплений.