Последний викинг. Великий город
Шрифт:
Едва прозвучало упоминание об огненосных кораблях, Харальд удвоил внимание. Между тем болгарин поведал о том, что император Цимисхий двинул войска на Дористол, где находился сам Святослав. Росы встретили их, плотно сомкнув щиты. Завязалась яростная битва. Росы, стяжавшие среди соседних народов славу постоянных победителей в боях, не уступали хорошо вооруженным греческим воинам. На следующий день показались плывущие по Дунаю огненосные корабли. При виде их ромеи несказанно обрадовались, а росов охватил ужас. Ведь все они помнили, как ладейный огонь обратил в пепел корабли князя Игоря. Огненосные суда подстерегали росов со всех сторон, чтобы они не могли ускользнуть в свою землю. Храбро бились росы, но их силы были на исходе. Святослав отрядил послов к императору Иоанну и предложил заключить мир на следующих условиях: росы уступят Дористол и освободят
– Ромеи обманули росов, как поступают всегда и со всеми. Да, сами они воздержались от нападения на челны Святослава, зато Цимисхий подкупил печенегов, которые разъезжают в кибитках. Печенеги подкараулили князя на порогах и убили его.
– Мне известна судьба конунга, – кивнул Харальд. – Излишне говорить об этом. Лучше поведай, что ты знаешь об огненосных кораблях? Наверное, они весьма велики? Каким образом они изрыгают смертоносный огонь?
– По размеру огненосные суда почти не отличаются от обычных боевых кораблей. На их палубах есть высокие помосты, кругом коих идет ограда из заостренных жердей. На помостах установлены медные сифоны, извергающие огонь. Кроме того, ромеи используют небольшие ручные сифоны, коими способен управлять один человек. Видишь вдали город на полуострове?
Болгарин показал перстом на город, обнесенный полосатыми стенами. За ними поднимались купола многочисленных церквей и виднелись черепичные крыши домов. С борта морской ладьи полуостров выглядел настоящим островом. По словам Петра, торговый города назывался Мессембрией и был населен греками. Болгарский хан Крум подступил со своей ордой к полосатым стенам, защищавшим греческий город, и приказал подтащить по узкому перешейку метательные орудия. Болгары долго осаждали богатое поселение, зато победа стоила затраченных трудов. Когда Мессембрия сдалась, среди захваченной добычи оказались тридцать шесть медных сифонов вкупе с немалым количество морского огня. Хан нашел людей, показавших, как действует это страшное оружие. Он успешно использовал огонь против своих врагов.
– К сожалению, зелье, коим заправляли сифоны, через некоторое время закончилась, а без него сифоны не действуют. Поэтому болгары сейчас не имеют греческого огня, и греки взяли над нами верх, – посетовал Петр.
– Ты снабдил меня важными сведениями, – признал Харальд. – После этого было бы несправедливо выдать тебя грекам или выбросить в море. Плыви с нами. Думаю, ты мне еще пригодишься в Миклагарде.
Ветер свежел, и морские ладьи весело неслись по волнам. Харальд лежал на носу и обдумывал все, о чем узнал от болгарина. До этой встречи он полагал, что единственный способ завладеть греческим огнем состоит в том, чтобы захватить огненосный корабль. Но болгарин рассказал, что существуют ручные сифоны, которыми может управлять один воин. Пленить одного человека гораздо легче, чем захватить целое судно. Если верить беглецу, огненное оружие не заколдовано и пустить его в ход можно без ворожбы и заклинаний. Впрочем, по словам болгарина, главной силой является зелье, которым заправляют медные сифоны. Харальд понял, что ему прежде всего необходимо раскрыть состав огненного зелья.
Глава 4
Великий город
Харальд Суровый вглядывался в туманную пелену, укрывавшую Стенон – так на северном языке именуется узкий пролив, на берегу которого стоит Миклагард. Греки называют пролив Босфором, или Фосфором от следующего случая. Филипп Македонский, отец Александра Великого, желая овладеть греческий город Византием, долгое время держал его в осаде. Поскольку у него не получилось взять город открытым нападением, он приказал прорыть тайный ход под городскою стеною. Работы шли в тайне, и жители Византия долго ни о чем не подозревали, пока однажды ночью воссиявший свет – фосфорос не указал осажденным на предстоящую опасность, каковую они не замедлили отвратить. Правдив ли этот рассказ или нет – кто знает, однако он был записан царем Константином Багрянородным.
В густом тумане ничего нельзя было различить. Вдруг из белесой мути вырос рыбацкий челн. Грек, возившийся с сетью, издал предостерегающий крик и заработал веслами, спеша отойти подальше от морской ладьи, неожиданно возникшей из тумана.
– Спроси его, в какой стороне Царьград? – велел Харальд болгарину Петру.
Болгарин обратился к рыбаку на греческом языке. Владелец челна указал рукой на туман и громко выкрикнул:
– Истинополин!
– Он не понял тебя, –
– Так и есть. По-гречески «ис тин полин» означает «в городе». Почти все греки так называют так Константинополь. И неудивительно, ибо для заносчивых ромеев не существует иных городов, кроме их столицы.
Постепенно туман начал рассеиваться. Над морем встало солнце, и его лучи быстро нагрели воздух. Молочная муть поплыла клочьями, и открыла корабль, лениво покачивавшийся на едва ощутимой утренней волне. Это была одна из десяти огненосных хеландий, денно и нощно стороживших греческую столицу. Харальд не знал, как называется выглянувший из тумана корабль, но сразу же догадался о его предназначении. Огромная хеландия имела три мачты. Паруса были спущены и прилежно свернуты. Вдоль высоких, как крепостные стены бортов, шли три яруса отверстий, предназначавшихся для весел. Верхние отверстия были закрыты кожаными заглушками, а весла нижнего яруса опущены в воду. Норманн узрел решетчатый помост на носу корабля и догадался, что там стоит сифон, извергающий пламя. В первых лучах солнца блеснули шлемы воинов, охранявших огнеметательную машину. Туман рассеялся, и за одной хеландией показались еще несколько, покачивавшиеся поодаль. Харальд завороженно смотрел на огненосные корабли и только спустя некоторое время заметил самый большой и самый богатый город на всем белом свете.
Как не быть этому граду богатым, когда он стоит между Западом и Востоком и все торговые пути сходятся в одной точке? Достойно удивления, что греки не сразу поняли преимущество этого места. В Земле греков был Оракул, или языческое капище, имевшее пребывание в Дельфах. Там у высокого треножника сидела прорицательница-вельфа, именуемая пифией. Она вдыхала ядовитые пары из расщелины, подобной многим расщелинам в Исландии, откуда веет запахом серы и которые, несомненно, ведут в преисподнюю, где черти мучают грешников. Под воздействием адского пара пифия прорицала, но речи её были туманными, как испарения из расщелины. Иногда в её смутных речениях мелькала искра божьей правды. Дельфийский Оракул посоветовал основать город «напротив слепых». Долго раздумывали греки, кого Оракул назвал слепыми, и только потом догадались, что слепцами являлись люди, жившие на азиатском берегу и не видевшие, что напротив них лежит удобная гавань. Получив пророчество, греки основали город и назвали его Византием по имени своего царя, а может, по другой причине.
Вопреки пророчеству о блистательном будущем, Византий долго оставался небольшим рыбацким селением. Но пророчество исполнилось, когда император Константин Великий решил перенести столицу империи из языческого Рима в новый город. Он нарек его Новым Римом. Прежнее имя не было забыто. Ученые мужи по сей день предпочитают называть город на старинный лад: Византием. Сей град также именуют Константинополем, в просторечии же говорят: Истинополин. Среди славян он известен как Царьград, в Северных Странах его величают Миклагардом, то есть Великим Градом. И думается , что наше название самое точное, ибо воистину это самый великий из всех великих городов и ничто на свете не может с ним сравниться по размеру и великолепию.
Воды двух морей сталкиваются здесь и, смешав свои потоки, разделяют два материка. Поток с севера, волнуясь и как бы кичась, что он касается берегов Азии и Европы, подходит к городу. И кажется, видишь ты перед собой спокойно текущую реку. То, что лежит налево от этой реки, стиснуто высокими берегами, открывая восхищенному взору рощи, красоту лугов и всего остального, что лежит на противоположном материке. Расширяясь здесь, Босфор отходит от города в южном направлении, отстраняя от него Азию возможно дальше. Здесь поток уже называется Пропонтидой, или Предморьем, а иной раз и Мраморным морем. Великий Город стоит на европейском берегу. С востока священный град омывают волны Босфора, с севера – тихие воды залива, называемого на нашем языке Сьявирдарсундом, а славяне сокращают его до Суда. Что касается греков, то для них эта бухта суть Золотой Рог. И подлинно, длинной и слегка изогнутой формой залив напоминает рог для возлияния. Залив сей спокоен, и нет на нем никогда волнения, как будто здесь положен предел для бури и волнам запрещено здесь появляться из почтения к городу. Если случается, что в зимнюю пору бурные ветры дуют на морях и обрушиваются на пролив Босфор, то корабли, достигнув входа в Золотой Рог, попадают в тихое место. Они могут идти без опаски и становятся на якоря, где им угодно без всяких мер предосторожности.