Последний викинг. Великий город

Степанов Сергей

– Не будет ли дерзостью попросить могущественного ярла разъяснить мне некоторые непонятные вещи? Почему вы, греки, называете себя ромеями? Я думал, что ромеи живут в Ромбарге.

– Если ты имеешь в виду Рим, то его населяют латиняне. Мы именуем себя ромеями, ибо являемся наследниками Римской империи. Старый Византий есть Новый Рим.

– Вас непросто понять, – почесал в затылке Харальд. – И ответь еще: почему ты называешь нас росами?

Потомок Инглингов многих об этом спрашивал. Никто из норманнов, свеев и данов не мог сказать, откуда взялось это слово. Они называли росами или русами жителей Гардов, а те считали росами людей из Северных Стран. Все это было странно, но гнилозубый

куратор был уверен, что знает точный ответ.

– В Святом Писании, у пророка Даниила сказано, что Господь прогневается на Израиль и выведет от краев севера князя Рос. И поднимется он, подобно буре, и накроет землю неогражденную, пойдет на беззаботных, живущих беспечно, у коих нет запоров и дверей, дабы произвести грабеж и набрать добычу. Это пророчество непросто передать на наречии мисян, ибо оно недалеко ушло от лая собак и хрюканья свиней. Но ты должен понять главное: при виде варваров от краев севера мы вспоминаем страшное пророчество и называем вас народом Рос.

Когда Харальд вышел к дружине, свеи и славяне окружили его, спрашивая, что требуют греки.

– Хотят забрать ваши секиры! – коротко пояснил Харальд.

– Ну уж нет, клянусь молотом Тора! – вскричал Асмунд Костолом.

– Тише! Идем к ладьям и сразу же отплываем. Пусть снаряжают за нами погоню, мы далеко опередим их.

Дружинники быстро погрузились в ладьи, но с отплытием вышла маленькая заминка. Вдоль берега проскакали несколько всадников, вооруженных копьями. Они громко переговаривались и тыкали копьями в густые кусты у дороги. По всему было видно, что они кого-то ищут. Оттолкнув ладью от берега, дружинники увидели полуголого человека, спрятавшегося в воде за большим камнем. Всадники не заметили его и проехали дальше. Беглец обернулся и умоляюще протянул руки к дружинникам.

– Спасите меня, милосердные люди!

Наверное, беглец был в полном отчаянии, потому что иначе он не назвал бы милосердными людьми Асмунда Костолома и его свеев, глядевших один свирепее другого. Другие были не лучше, а при взгляде на бесстрастное лицо исландца Халльдора малодушный человек камнем пошел бы ко дну.

– Помогите Христа ради! – взмолился незнакомец.

– Возьмем его, он христианской веры! – предложил кормчий.

Ульв протянул руку и помог беглецу забраться в ладью. Спасенный сразу же повалился на дно ладьи. Он тяжело дышал и дрожал от холода и волнения.

– Назови себя и объясни причину своего бегства? – потребовал Харальд.

– Я болгарин…моё имя Петр… Петр Делян, а ромеи часто называют меня Оделян, что означает Ловкач. Но не верь ромеям, великодушный чужденец! Меня преследуют из-за моего высокого происхождения. Еще ребенком меня увезли в Константинополь, где обрекли на жалкое существование. Я не мог смириться с таким положением и бежал. К несчастью меня узнали и попытались схватить.

– Я бы не признал тебя за человека знатного рода. Скорее принял бы тебя за нищего бродягу или беглого раба.

– Опрометчиво судить по моему жалкому одеянию. Жестокая судьба вынудила меня прикрыться рабскими тряпками, однако перед тобой сын последнего из болгарских царей.

– Разве у болгар есть цари?

– Ромеи лишили нас царства и даже нашего старинного имени. Они презрительно называют нас мисянами, а это дикое племя, давно исчезнувшее с лица земли. Возьмите меня с собой, добрые люди!

– Мы плывем в Царьград.

– С твоего благоутробного соизволения я бы поплыл с вами, – слезно просил болгарин. – В Одесосе меня сразу найдут, а в столице ромеев нетрудно затеряться среди множества людей.

– Посмотрим, будешь ли ты нам полезен.

Харальд намеревался расспросить беглеца о Болгарской земле, полагая, что эти сведения могут

пригодиться в будущем. Сразу за Одесосом показался гористый берег. Как объяснил спасенный болгарин, к морю подходит длинный хребет, который делит Болгарскую землю на северную и восточную части. По уверению Петра, до недавней поры его соплеменники имели собственное царство, которое соперничало с Ромейской державой. Когда был мир, сыновья василевсов брали в жены болгарских девиц царского рода. Если начиналась война, болгары доходили до Царьграда и принуждали греков платить ежегодную дань. Так продолжалось до тех пор, пока василевсом не стал Никифор Фока. По обычаю болгарские послы явились за данью, но он приказал отхлестать их по щекам и сказал им: «Идите к своему вождю, покрытому шкурами и грызущему сырую кожу, и передайте ему: великий и могучий государь ромеев в скором времени придет в твою страну и сполна отдаст тебе дань, чтобы ты научился именовать ромеев своими господами, а не требовать с них податей».

Рассказывая об этом, Петр с гневом воскликнул:

– Легко было унизить наших послов, но гораздо труднее покорить нашу землю.

По его словам, Болгария защищена непроходимыми горами, густыми лесами, речными стремнинами, болотами и топями. Петр хвалился, что его соплеменники умеют заманивать врага в горные теснины и избивать их там, словно скот. Многие ромеи, включая стратигов и даже василевсов, нашли смерть в здешних горах.

– Царь ромеев хорошо знал, что, едва его войско вступит на болгарскую землю, как одна беда встанет за другой. По сей причине хитрый Никифор Фока задумал покорить нашу землю руками князя Святослава. Судя по вашим секирам, вы тоже из племени росов?

– Ты угадал, – кивнул головой Харальд. – Часть моих людей из страны, которой когда-то правил Свендослав.

– Он…он был храбрым витязем. Правда, его использовали ромеи. Такова их излюбленная хитрость: истреблять одно племя посредством другого, вносить смуту, задабривать деньгами, а потом коварно предавать и губить.

Болгарин поведал, что Никифор Фока отправил в Киев богатые дары. Его послы возбудили алчность Святослава описанием сокровищ болгарских царей. Будучи мужем горячим и дерзким, да к тому же отважным и деятельным, Святослав поднял на войну свое племя. Узнав, что войско росов подплывает к Дунаю и готовится к высадке на берег, болгары выставили тридцать тысяч вооруженных мужей. Но росы стремительно выпрыгнули из челнов и устремились вперед. Святослав огнем и мечом прошелся по болгарской земле, действуя с бесчеловечной свирепостью. Взяв с бою Филиппополь, он повелел посадить на кол двадцать тысяч болгар. Замысел коварных ромеев удался, но когда они потребовали, чтобы Святослав удалился с награбленной добычей, то получили надменное послание: «Греки должны заплатить мне большую денежную дань и выкуп за все захваченные мною в ходе войны города и за всех пленных. Если же они не хотят платить, пусть тотчас же покинут Европу и убираются в Азию».

– Достойный ответ! – не сдержал восхищения Харальд.

Многие из болгар перешли на сторону Святослава, надеясь избавиться от гнета Константинополя. К тому же ромеи были ослаблены внутренней смутой. Никифор Фока пал жертвой заговорщиков. Новый самодержец Иоанн Цимисхий пытался запугать Святослава. Он напомнил ему о печальной судьбе его отца Игоря, приплывшего к Царьграду на десяти тысячах челнов, а вернувшегося лишь с десятью лодками. Однако угрозы только рассердили Святослава, и он направил Цимисхию такое послание: «Пусть греческий царь не изнуряет свои силы на путешествие в сию страну – мы сами вскоре разобьем свои шатры у ворот Царьграда». Тогда Иоанн собрал огромное войско и отправился с ним на Истр под охраной огненосных кораблей.