Последняя надежда
Шрифт:
– Так моя подруга тебе побоку, да? – кричу я на него, и когда он не оглядывается на меня, шлепаю его по заднице концом трости. – Чушь собачья!
Он встает и прищуривается.
– У меня сейчас нет выбора, Ава. Я должен делать то, что лучше для моих людей.
– Как насчет того, что лучше для меня? Тебе никогда не приходило в голову, что если ты украл эту информацию, ты меня обманываешь?
– Ты не была частью уравнения... до, – и тон его голоса падает.
– А теперь? – задыхаюсь я.
Его взгляд скользит по моим губам,
Мое дыхание прерывается быстрыми неглубокими вздохами, и я тоже думаю об этом, хотя я и в ярости.
– Теперь все изменилось... по-другому, – говорит он, отворачиваясь. – Не знаю, что и делать.
По какой-то причине это смягчает мой гнев. Я сама никогда не хотела быть мулом, но обстоятельства вынуждают меня. Может, он тоже не хочет меня подставлять.
– Справедливо, – говорю я дрожащим голосом. – Мы можем поспорить о сумках, когда нас спасут.
Оглянувшись, он благодарно улыбается мне.
– Договорились.
От этой ухмылки у меня снова подгибаются колени. Чувствую себя глупым хихикающим подростком, которому симпатичный мальчик сказал, что она ему нравится. Тьфу. Что со мной не так?
«Многое», – вмешивается мой мозг. – «Горячий парень, который нажимает на все ваши кнопки + большой член + девственник + стокгольмский синдром = Ава очарованна».
Право. Спасибо, мозг. Спасибо ни за что. Может, Роза не единственная, у кого плохой вкус на мужчин.
– Это твоя сумка? – говорю я через мгновение.
Он кивает.
– Так что теперь все в порядке, это все, что нам нужно, чтобы выжить?
– Да, – решительно соглашается он, и мгновение спустя, он щелчком открывает его, показывая пустое содержимое. – Кто-то добрался сюда раньше нас.
Я напрягаюсь, оглядываясь в джунглях.
– С нами еще кто-то есть?
– Да, кто-то еще выжил. А так как Афонсо был последним возле сумки, скорее всего, это он. Или это, может быть, кто угодно другой. Или до неё добрались туземцы.
– Туземцы? – спрашиваю я. – В джунглях живут туземцы? Мне кажется, это самое жалкое место на Земле. Не представляю, зачем кому-то жить здесь, среди жуков и грязи.
– Да, и не все они дружелюбны.
– Вот, дерьмо.
– Именно так я и думаю, – Раф запихивает сумку в нейлоновый мешок и идет. – А это значит, что мы должны двигаться дальше.
В тот день шел сильный ливень, который лишил меня воли к жизни. В джунглях регулярно довольно дерьмово, но добавьте промокшую кожу, и я готова повеситься, заканчивая с этим. Запястье болит еще сильнее. Слои одежды, которые я ношу, не остаются сухими, а липнут к моей влажной коже, заставляя меня дрожать. Даже грязь не липнет к коже, а после часа или двух постоянных ливней я чиста
Я голодна, но, по крайней мере, мы набрали дождевой воды. Наша бутылка наполняется снова и снова из-за проливного дождя, и поэтому пить мы не хотим. Тут нет жуков, что является небольшим благословением. Совсем маленьким.
Но к тому времени, когда солнце начинает садиться и температура опускается, дождь не прекращается. Возможно, я тихо хнычу от горя, но все еще двигаюсь, потому что Мендоза продолжает пробираться через джунгли, как крестовый поход одного человека. Если он устал, замерз, голоден или напуган, как я, то мужчина этого не показывает.
Одна из моих хлипких туфель застревает в грязи, и ее засасывает. Отшатнувшись назад, я иду за ней. Мендоза не останавливается. Он просто продолжает идти вперед.
– Подожди, – окликаю я его. – Мой ботинок.
Он останавливается, и я возвращаюсь к грязному месиву, где лежит моя туфля. Не то, чтобы это сильно помогло против джунглей, но это все, что у меня есть. Засунув руку внутрь, я достаю ее, и она определенно скользкая. А так как у меня нет других ботинок, я должна надеть эту вонючую туфлю себе на ногу. Я борюсь с желанием заплакать, хотя морщу лицо, когда обратно надеваю ее.
– Достала, – отвечаю я слабым голосом. – Спасибо.
Возможно, Раф замечает, что у меня от страдания над верхней губой становится влажно. Он подходит ко мне и гладит по руке, чтобы подбодрить.
– Ты в порядке, Ава?
Я киваю. Но я не в порядке. Мне хочется бросить свое дерьмо на землю и ждать спасения, но не могу, потому что его не будет. Мы в глуши, и единственные люди, которые могут нас искать, это плохие парни. Так что я мирюсь с этим.
– Я в порядке.
– Еще немного, и мы найдем место для ночлега, хорошо?
Наклонив голову, снова киваю, чтобы он не увидел моих покрасневших глаз и не понял, что я рыдаю. Не хочу, чтобы он думал, что я слабая, поэтому сдерживаю свое сопение, пока он не отвернется. В конце концов, это у него повязка на глазу. У меня два хороших глаза. Если кто и должен плакать о своей судьбе, так это он.
Мы идем еще с полчаса, прежде чем Мендоза поднимает руку и осматривает кусты.
– Подожди здесь.
– Почему? – устало спрашиваю я, снова начиная стучать зубами.
– Просто доверься мне, ладно?
Он достает нож и исчезает в кустах.
На мгновение я паникую, потому что ливень заглушает его шаги.
– Скажи что-нибудь, если что-то пойдет не так, – кричу я ему вслед.
Ответа нет. Как только я начинаю паниковать, слышу треск листьев и ругательство.
– Раф? – кричу я, сжимая трость. – Если ты не ответишь мне через две секунды...
Мгновение спустя он торжествующе появляется из кустов, протягивая мне вялую змею длиной с меня. На его суровом выражении лица появляется улыбка, и я подавляю крик.