Последняя сволочь
Шрифт:
– Если... если бы я только знала! - пробормотала она.
– О чем?
– Что это убийца!
– Вы видели гостя Тоналы?
– Да... но не в лицо.
– Как это?
– Он несколько раз звонил в дверь.
– В котором часу?
– Точно не знаю... может, в половине пятого, а может, и без четверти... я как раз собиралась на пятичасовой сеанс.
– Расскажите же, что именно вы видели.
– Так вот... в дверь долго звонили. Я слышала, как мистер Тонала возвратился домой, поэтому очень
– Вы точно помните, что Тонала говорил об "изменениях в программе"?
– Да, совершенно точно. А как, по-вашему, меня вызовут свидетелем?
– Куда?
– Да в суд же, черт возьми!
– Подождите сперва, пока мы найдем убийцу. До свидания.
Они вышли на улицу, и Тед повернулся к Моске:
– Завтра я зайду к Мэлу, как только получу результаты вскрытия. Мне не меньше вашего нужно знать, кто убил Джимми Тоналу.
– Почему?
– Да потому, что, если кому-то взбрело в голову почистить город, я в такой же опасности, как и любой из вас.
Заключение коронера гласило: убийство, совершенное одним или несколькими неизвестными лицами. Мэр отозвал капитана в уголок.
– Что ты думаешь об этом убийстве, Тед?
– Да ничего. Ясно только, что никто не станет рыдать над жертвой.
– А ты не считаешь, что следовало бы поискать среди друзей Джорджа Росли?
– Возможно.
– По-моему, ты что-то не проявляешь особого рвения...
– Просто устал, Теренс, ужасно устал... Так и хочется все бросить.
– Ты же сам отлично знаешь, что не сделаешь ничего подобного!
– О да! Это-то и злит меня больше всего!
В управлении Тед сразу наткнулся на О'Мэхори. Лейтенант упрекнул шефа, что тот не позвал его.
– Я не счел нужным вас беспокоить, лейтенант, тем более что там торчали ребята Войддинга, а они точат на вас зубы.
– Так, значит, теперь вы ведете расследование вместе с бандитами?
– Я просто хотел доказать Моске, что вы не замешаны в убийстве Тоналы.
– Но, черт побери, мне тысячу раз плевать на мнение этих мерзавцев!
– Я думал о Морин.
– Не вмешивайтесь в мою личную жизнь, шеф. Я уже достаточно взрослый мальчик, чтобы справляться самостоятельно.
– Я учту ваши пожелания, лейтенант, и постараюсь сообразовываться с ними там, где это не во вред службе.
– И я буду вам премного обязан, шеф, если вы никогда больше не переступите моего порога. Вы перестали быть человеком, чьей дружбой порядочный человек может гордиться.
Мелфорд поднял на ирландца безжизненные глаза.
– Вы меня ненавидите?
– Лучше б вам не допытываться, шеф, какие чувства вы мне внушаете... Прошу прощения...
И, резко развернувшись, ирландец вышел из кабинета. Ему и в голову не пришло пожать капитану руку. А Тед вернулся к Шерпо в надежде хоть немного унять боль - по правде говоря, ему бы очень хотелось оставаться другом Пата О'Мэхори. Впрочем, Мелфорд прекрасно понимал, что больше не имеет права рассчитывать на дружбу кого бы то ни было.
Как ни парадоксально, тайная причина враждебности лейтенанта к шефу коренилась в прежнем обожании. Тед слишком долго был для него идеалом, и теперь О'Мэхори тяжело переживал утрату. Домой он пришел в отвратительном настроении, но от улыбки Морин на душе сразу потеплело. Молодая женщина разоделась так, будто собиралась в гости или в театр.
– Ты уходишь? - удивленно спросил О'Мэхори, поцеловав жену.
– Нет, дорогой, мы оба.
– Вот как? И куда же мы идем, миссис О'Мэхори?
– К Мелфордам.
– Что?
– Мэри позвонила и пригласила нас на ужин.
– И ты согласилась?
– А разве нельзя было?
– Но в конце-то концов, ты же прекрасно знаешь, во что превратился Тед и что о нем говорят в Стоктоне! К несчастью, люди нисколько не преувеличивают!
– Но меня же позвала Мэри, а не он!
– Я не желаю, чтобы меня видели у Мелфордов! Иначе могут подумать, будто и я трачу денежки Мэла Войддинга.
Морин заколебалась, на глазах у нее выступили слезы.
– Мы не можем так обидеть Мэри... Сам подумай!
– Мне очень жаль и Мэри, и Джойс, Морин, но есть вещи возможные, а есть невозможные. Совместный обед Пата О'Мэхори с Тедом Мелфордом принадлежит ко второй категории.
– А ты понимаешь, что если мы не пойдем туда, то окончательно рассоримся?
– Тем лучше!
– Ты безжалостен, Пат... Дай Бог, чтобы тебе не пришлось когда-нибудь вот так же надеяться на чью-то поддержку. Я отказываюсь звонить Мэри. Такие грязные дела делай сам!
И с этими словами Морин заперлась в своей комнате. Раздосадованный лейтенант схватился было за телефон, но вдруг представил лицо Мэри, ее грустную решимость и кроткие глаза, вспомнил Джойс, отвыкшую смеяться, с тех пор как погибла ее сестра... и тихонько опустил трубку на рычаг. Нет, он не имеет права предупреждать Мэри таким образом. Нужно пойти и все объяснить. Мэри поймет. Пат не сомневался, что она поймет.
Джойс заканчивала накрывать на стол. Возле каждой из пяти тарелок она положила цветок. Девушка очень рассчитывала, что гостям понравится крем-безе, который ее научили готовить в школе. Она отлично знала, что лейтенант - большой сластена. Джойс мечтала, что когда-нибудь, став взрослой, она выйдет замуж за такого же красивого, сильного и доброго парня, как Пат О'Мэхори.
Когда в дверь позвонили, стоявшая в холле Мэри Мелфорд крикнула дочери:
– Не беспокойся, Джойс, я открою!